Несколько минут ничего не происходило, люди затихли в ожидании, даже самые ярые сплетницы закрыли рты, лишь изредка доносилось хныканье детей. Мне подумалось, что все, наверное, совсем дерьмово, раз безумные мамаши притащили на такое зрелище мальцов, что только недавно из колыбели вылезли.

Тилион шагнул на ступени, руки его удерживали белую нить[12]. За ним следовала женщина, волосы её цвета мела развивал ветер, нижняя губа была рассечена, а платье укрыл слой засохшей бурой грязи. Лидер охотников довольно хмыкнул. Пожалуй, я мог согласиться с тем, что сейчас магичка едва ли выглядела угрожающе. Я ожидал чего-то большего, чем просто замученная женщина, так что теперь испытал нечто схожее с разочарованием.

— Перед вами, господа и дамы, Падшая. — Дальнейшие слова потонули в криках толпы, люд бесновался, кидал камни на эшафот и слал проклятия на голову виновной. Мужчина дождался, пока они уймутся и продолжил: — Сегодня! Сегодня вы увидите её казнь. Сожжение исчадия в очищающем пламени.

Народ одобрительно зароптал, а я поморщился так, словно съел разом целый лимон.

Очищающее — как же. Магический огонь губителен. Говорят, это худшая из пыток: он жжет как тысяча костров разом, затем проникает в вены, кровь вскипает медленно, сначала температура поднимается совсем немного, потом еще и еще, и так до тех пор, пока человек не начинает молить о смерти. Участь похлеще, чем вариться в адском котле. Это даже не огонь в полноценном смысле слова, жертва не горит в самом деле, но волшебное пламя выжигает её изнутри, пока не остается ничего. И я не был уверен, что хочу увидеть сам процесс.

Я развернулся и попытался покинуть площадь, но не тут-то было: люди стояли слишком плотно и протиснуться меж ними оказалось невозможно. При любой попытке на меня гневно шипели и просили не мешать.

Тем временем охотник вскинул ладонь над головой Падшей, от него повеяло не дюжей силой. Маг. Неудивительно. Общеизвестно, что у Императора на побегушках находится не один и не два таких.

— Вилея Роккон, урожденная Мирам. — Повисла драматическая пауза, мужчина подцепил пальцами прядь белых волос, накрутил и дернул, женщина зашипела дикой кошкой, исподлобья уставившись ему в глаза. Охотник дернул снова, на этот раз сильнее — магичка, казалось, смирилась с издевательством, но, стоило ему расслабиться, подскочила и бросилась вперед, вцепившись зубами прямо в кисть главы. Он вскрикнул, подбежали другие, оттаскивая Падшую в сторону. Её поставили на колени сильным ударом по лодыжкам, женщина опустилась и покорно замерла, но с губ её не сходила самодовольная усмешка. Я даже позавидовал её выдержке, вряд ли бы сам так смог, зная, что скоро сгорю.

Женщина заулыбалась еще шире, демонстрируя ряд белых зубов. Охотник сомкнул пальцы на её волосах и потянул вверх. Оставалось лишь догадываться, что он ей сказал, но в ответ магичка лишь громко надсадно расхохоталась, из-за чего лицо мужчины исказилось.

— Казнить!

— Казните тварь!

— Убейте её, хватит тянуть!

Люди требовали крови, им нужно было получить то, зачем пришли. И мужчина охотно дал им это: он больше не стал медлить и быстро прочитал заклинание. Её тело изогнулось, Падшая заорала, точно её режут на мелкие части, упала и забилась. Она кричала, открывая широко рот, казалось, этот крик проник в меня самого, заморозил внутренности, прошелся по венам и достиг бьющегося рвано сердца. Мол вот, смотри, этого ты заслуживаешь, это тебя ждет. Когда-нибудь. Совершенно точно.

Я желал закрыть уши, но не смог шевельнуть и пальцем, все смотрел и смотрел, а, когда казнь закончилась, рванул с места, прикладываясь локтями к ребрам незнакомцев.

Прочь, как можно дальше от эшафота — это то, чего я сейчас хотел.

Крики не смолкли даже когда оказался далеко — далеко от площади. Они звучали в моей голове.

***

София

Из-за возвращения охотников торговцы разошлись и расставили лавочки везде, где дозволялось законом, понимая, что сегодня покупателей соберется куда больше, чем в обычный день. Народ гудел в отдалении, там, где проходила казнь Падшей. Если приглядеться, можно разглядеть эшафот. Я судорожно сглотнула, когда до меня донеслись женские крики: так слышится мелодия боли, мелодия отчаянья, самая последняя песнь перед смертью. Мне стало дурно до горького привкуса желчи на языке, тошнота подкатила к горлу, и я зажала ладонью рот.

Сложно понять, кто в здравом уме посещает подобные мероприятия, в этом нет ничего здорового или правильного. А толпа орала, поощряя действо, ликовала, радуясь вынесенному без суда приговору. Первый, они безумны в своей жажде крови! Безумны, хоть таковыми себя не считают.

Говорят, Падшие — сумасшедшие, их разум давно поглотила Грань, но смотря на людей сейчас, я начинала сомневаться, кто конкретно из них утратил разум: магичка или горожане.

Я закрыла веки, зажала бы и уши, но руки были заняты пакетом с покупками.

К счастью, скоро все стихло. Мужской голос охотника, усиленный магией, донесся до меня даже свозь одобрительный рев толпы. Он что-то говорил о безопасности, чести и долге, а затем распрощался и замолк. Я с облегчением выдохнула и двинулась в сторону мясного магазинчика.

Встречать меня вышла высокая худая женщина лет пятидесяти. Она мягко улыбнулась, приветствуя посетителя. Покупка прошла ладно: мясо упаковали, завернув в плотную бумагу с охлаждающим свойством, чтобы то не портилось.

Во рту скопилась слюна, стоило представить предстоящий ужин. Готовить теперь приходилось самостоятельно: матушка уехала. Мы долго прощались и, что греха таить, я совершенно не хотела отпускать мать в карантинную зону, слишком уж велик риск. Фрейя с благодарностью приняла настой на чешуе, тактично смолчав, когда речь зашла о составе и свойствах, в конце концов, лекарям известно, сколько ключевой ингредиент стоил на рынке.

Дверь за спиной закрылась с мягким хлопком. Я потерла веки и поспешила к лавке. Нужно забрать летуна, пока Джо не сожрал меня с потрохами. Парень вел себя тихо, но спокойнее от этого не становилось. Внутри зрело ощущение, что совсем скоро все изменится. И вряд ли в лучшую для меня сторону. Когда в его голове закрутятся винтики, и он решит не рисковать? Когда вынесет мне приговор? И вынесет ли…

Я настолько глубоко погрузилась в мысли, что не заметила повозки. Лошади заржали, возница ухватился за поводья и потянул их на себя, затормозить точно не успел бы. Я даже не сумела закричать: обернулась лишь, раскрыв широко глаза, в голове пронеслись несвязным роем мысли. Меня дернули за руку назад, и я приложилась спиной о чужое тело.

— Тихо! — воскликнул возница, обращаясь к лошадям. Повозка остановилась, а два пегих коня натужно задышали, отбивая копытами по брусчатке. — Дурная девчонка! — раздраженно процедил мужик. — Кто будет по сторонам смотреть, а?

Я не сразу поняла смысл сказанного. Кучер явно был не в себе: сам разогнался в людном месте, а теперь меня винит! Странно, что в такой толпе он не придавил кого-то раньше. Человек позади прокашлялся, я ойкнула и спешно отстранилась, осознав, что все также плотно жмусь к незнакомцу.

— Вы бы закон не нарушали, уважаемый, — голос мужчины оказался низким и бархатистым. Он выступил вперед, я поразилась его высокому росту: сама — не коротышка, но спаситель возвышался надо мной головы на три.

— Прошу прощения, в… — возница замолчал, явно раздумывая, как именно стоит обратиться.

— Вей Йорн Ниволе, — подсказал ему мужчина. Виновник происшествия согласно закивал.

— Конечно-конечно, вей Ниволе. Виноват, буду осторожен. — Голос мужичка дрожал и сквозил патокой, буквально ею пропитался, на что охотник махнул рукой, веля убраться подальше и зачесал пальцами светлые волосы назад. Он обернулся лицом ко мне. Кучер спешно направил лошадей и вскоре повозка скрылась из виду.

Вей выглядел сурово, хотя, судя по расслабленной линии губ, видимость эта была ложной.

Я неловко улыбнулась, подняв голову так, чтобы заглянуть ему в лицо. Мужчина почесал бровь и вздохнул. Я отметила темные синяки под его глазами, ему явно не доставало сна.