Роберто достал из-под прилавка толстую книгу в красочном переплете. На обложке были изображены клубок ниток и иголка, такие же, как и на вывеске лавки.

– Взгляните, – Роберто положил книгу перед Ханетом и открыл ее. – Здесь есть схемы для вязания спицами и крючком, а также советы по шитью и вышивке.

Ханет снял перчатки, коснулся гладкой бумаги кончиками пальцев, осторожно перелистнул несколько страниц. Он не стал говорить, что не умеет читать. В книге было много картинок и, глядя на них, любой бы понял, как держать спицы, набирать петли и вязать те или иные узоры. Были в ней так же изображения различных вещей, в том числе свитеров, перчаток, гетр и шапок в готовом виде, и деталей, из которых эти вещи состояли. Ханет решил, что с помощью картинок сумеет разобраться во всем, а если нет, так попросит Ваггу читать и объяснять необходимое.

– Мы возьмем эту книгу, – твердо и громко произнес он – на тот случай, если Вагга снова вздумает выражать недовольство, но слуга промолчал. Видимо, покупка книги не выходила за рамки того, что можно, а что нельзя делать благовоспитанному гзартме.

Тут из подсобки появился слуга, прижимающий к груди несколько огромных мотков шерсти: черных, белых и серых. Он выложил их в ряд перед Ханетом.

– Это наша лучшая шерсть, – сказал Роберто. – Мягкая, пушистая, и, конечно, «живая».

Ханет прекрасно понял, что он имеет в виду. На Налдисе считалось, что шерсть нужно срезать только с живой овцы, иначе она потеряет свои целебные свойства. Что ж, похоже, в Забраге тоже знали об этом. Он потрогал моток и слегка сжал его в пальцах. Шерсть и в самом деле оказалась очень мягкой и приятной на ощупь.

– Хороша, – одобрительно заметил Ханет. – Значит, мне нужно белой в три раза больше, чем черной, так, чтоб хватило на свитер, гетры, перчатки и шапку. А серой, наверное, хватит одного… нет, лучше два мотка.

– Еще вам понадобятся спицы, крючки, иглы, измерительная лента...

– Спицы лучше костяные, – поспешно вставил Ханет. Он вытачивал спицы для матери и сам хотел пользоваться такими же, пусть даже пока и покупными.

– Как скажете, дружок, – Роберто сделал знак слуге, чтобы тот принес все перечисленное. – Нужно ли вам что-нибудь еще? Может быть, нитки для вышивки?

– Я хотел бы купить что-нибудь в подарок для матери и сестер, – Ханет огляделся по сторонам. – Им бы здесь понравилось...

– Атэл, посылку через всю Табирнию и через море хотите отправить вы? – уточнил Вагга таким тоном, что сразу было ясно: намерений Ханета он не одобряет.

Однако Ханет, вспомнив, что говорил ему Нейтан о слугах, решительно заявил:

– Да, хочу! Я уже оставил торговцу, который продал меня госпоже Миджирг, письмо для моих родных, так почему бы не добавить к ним и посылку? Это ведь можно, верно?

– Можно, дружок, еще как, – заверил Роберто прежде, чем Вагга успел открыть рот. – Ваш торговец превосходно доставит все, что вы ему передадите, в Ондол, а оттуда королевская почтовая служба переправит посылку на ваш остров.

– Вот и ладно, – Ханет достал из потайного кармашка в поясе серебряные монеты и положил на прилавок, сделав вид, будто не слышит сопения Вагги. – Не знаю только, много ли можно купить тут на эти деньги?

– Вполне достаточно! Поменьше, конечно, чем купил на прошлой неделе ваш слуга, практически опустошив наши полки, но хватит на то, чтобы надолго обеспечить лентами и нитками ваших сестричек и вашу матушку.

– Хозяйка ужасно недовольна будет, когда узнает, что в лавке свои деньги тратили вы, – идя вслед за Ханетом по улице, бубнил Вагга. Его торба раздулась от покупок, а два свертка ему пришлось нести в руках.

– Эти деньги заплатил моей семье в качестве аванса торговец, а торговцу потом заплатила за меня госпожа Миджирг, как бы вернув долг, так что эти монеты, получается, ее! – торжествующе заявил Ханет, крайне довольный тем, что ему в голову пришел столь хитроумный довод.

– И все равно это неправильно, как бы не пытались уверить меня в обратном вы!

– Неправильно платить столько денег за спицы, которые я мог бы выточить сам! Если бы я знал, сколько они стоят! Просто уж неловко было отказываться, когда шартма стал стоимость подсчитывать. Кстати, а что такое шартма?

– Гзартма без контракта, не пожелавший на родину вернуться. Но отвлечь меня этим разговором не сможете вы! Похвально желание деньги атир экономить. Только необходимости в этом нет.

– Знаешь, что? Если хочешь со мной говорить, иди рядом, а не сзади. Мне неудобно так.

Ханет подумал было, что Вагга ни за что не согласится нарушить обычай, но через несколько шагов слуга догнал его и с любопытством спросил:

– Атэл, я так понял, искусство резьбы по кости знакомо вам?

– И по кости, и по дереву, – пожав плечами, ответил Ханет. – У нас это любой мальчишка может… А что?

– Узнаете, когда в гостиницу вернемся, – загадочно отозвался Вагга.

– А мы прямо сейчас пойдем назад? Я бы хотел пройтись немного по городу, может, повстречаю кого из знакомцев.

– Да ну, атэл, что вы говорите такое? Скоро обед, сейчас все уже по домам спешат. Вы мне скажите лучше, кого хотите найти, я поспрашиваю других слуг, а вы сходите потом в гости, как положено. А что по улицам-то попросту бегать? Ну никакого толку совершенно в этом нет.

***

– Вот, – слуга с гордостью водрузил на стол перед Ханетом увесистую тыкву. Оранжевые бока со светлыми прожилками словно светились изнутри, и казалось, что, зрея на грядке, она впитала в себя и силу земли, и солнечный свет, согревавший ее. – Атир очень долго тыкву выбирала для вас. Самую лучшую выбрала!

– И что я должен с ней делать? – погладив тыкву по гладкому прохладному боку, удивленно спросил Ханет.

– Нужно на ней узоры вырезать. Может быть, какие-то северные ваши...

– А, понял. Я видал много тыкв с узорами по всему городу. А зачем они?

– Для праздника Последнего урожая. На нем конкурс на самую красивую тыкву проводят.

– Вон оно как… – протянул Ханет. – Ну что ж… А праздник у нас, когда, напомни?

– Через шесть дней, – услужливо подсказал Вагга.

– Через шесть? А не рано ли резать тыкву? Она ж сгниет!

– Не сгниет. Вымочим в воде из источника Бавандруа ее мы, и долго еще не испортится она. Так что? Справитесь? Если что, помочь смогу я вам. Умею я! Хотите, я альбом принесу и работы покажу свои?

– Справлюсь, – усмехнулся Ханет, снова вспомнив наставления Нейтана. –альбом все ж тащи свой, я не прочь взглянуть.

***

– Ты помогал Вагге готовить? – принюхиваясь, спросила вечером Миджирг, когда они встретились в столовой перед ужином.

– Нет, я вырезал, – ответил Ханет, удивившись тонкости нюха огр. Он ведь тщательно вымыл руки и вычистил ногти перед ужином, но Миджирг все равно учуяла запах тыквы.

– И что же ты вырезал?

– Узор на тыкве. Вагга сказал, что мы должны будем принести ее с собой на праздник, вот я и…

– Послушай, Ханет, – перебила Миджирг. – Это очень хорошо, что ты вырезал узоры на тыкве, но хочу тебя предупредить: в конкурсе будут участвовать эмрисы, некоторые из них славятся своим мастерством уже долгие годы, да что там – столетия! На их фоне даже самые талантливые гзартмы выглядят посредственно.

– Ну, тогда едва ль я могу сравниться с ними, – пробормотал Ханет. Похвалы Вагги теперь уже показались ему преувеличенными и слишком поспешными.

– Этого никто и не ждет. В первый год после приезда в Забраг гзартмы редко могут похвастаться какими-то особыми достижениями. А ты еще так молод! Но не переживай. Ты всему научишься со временем.

– Хорошо, кабы так...

– В любом случае, я с удовольствием взгляну на твою тыкву, когда она будет готова, – снисходительно заметила Миджирг, подведя его к столу.

– Да… Вагга сказал, что ее еще нужно вымочить в какой-то особой воде, чтоб не заветривалась и не вяла.

– Совершенно верно. – Миджирг, уже протянула было руку, чтобы помочь ему, но он – раз! – и сам ловко запрыгнул на стул. Миджирг шевельнула ушами, кивнула и отступила в сторону, продолжив, как ни в чем не бывало: – В этих горах есть множество источников с самыми удивительными свойствами. Ты еще узнаешь о них…