Современный мир вынуждал богов играть по его правилам: не привлекать особого внимания, вечно создавая себе новые поддельные личности, передвигаясь с одного места на другое, не заводя знакомых; свободное применение силы строго воспрещалось из-за повсеместных глаз и камер, а про массовые убийства так и речи быть не могло. Однако имея под рукой способность стирать память, как физическую, так и виртуальную, некоторые пренебрегали этими небольшими условностями. Но как бы Инерай и Килия не пытались стереть следы подчистую, одна снежинка ложилась на другую, и цепная реакция вечно приводила к новым попыткам открыть дело против загадочной девочки.

— Ого, наши друзья новенький пост выкатили? — удивилась Килия, входя в комнату. — Какой это уже- двадцать восьмой?

— Сорок первый...

— Ужа-ас! — наиграно протянула богиня и вернулась к своему обычному устрашающе-надменному тону: — Твоя очередь играть с пацанёнком.

Инерай кротко кивнула и направилась на открытую поляну позади дома, где уже с самого утра тренировался Фрид. За короткий промежуток времени, на который отлучилась Инерай, юный бог огня успел не только добиться требуемого Килией результата, но и улучшить его: весь снег в районе двух метров вокруг Фрида бесследно исчез. Что ещё более удивительно — приближаясь к парню, Инерай чувствовала, как воздух становился теплее. Заинтересовавшись способностями мальчишки, она пустила маленькую снежинку, чтобы проверить устойчивость и объём его силового поля, однако сама была застигнута врасплох:

— Я думал у нас урок рукопашного боя, — открыл глаза Фрид, приподняв лицо к верху, чтобы поймать аккуратно снежинку.

Та, приземлившись на щёку, с секунду оставалась неизменной, словно его тело не излучало никакого тепла, и лишь после растаяла.

— Удивительно... — завороженно бормотала Инерай, рассматривая Фрида как некую диковинку. — Ты и впрямь удивительный!

Засмущав парнишку простым словом, богиня как бы невзначай кашлянула и поправила свою кигуруми единорога, расположив рог на капюшоне строго по центру. Затем она взяла горстку снега, слепила из него снежок и бросила в сугроб, откуда вырос снеговик или, скорее, снежный голем размером с человека.

— Ладно, давай приступим к настоящей драке. Посмотрим, как ты будешь пользоваться огнём, нащупаем твои сильные стороны и отработаем их.

Фрид тревожно выдохнул, собрался с духом и принял единственную стойку, которую знал, — айкидо.

Создание огня из воздуха было куда сложнее, чем просто зажечь его в костре или же поддерживать температуру своего тела, поэтому первое время Инерай обучала Фрида не бояться использовать как можно больше настоящего пламени вокруг себя. И теперь, спустя тяжёлые дни тренировок, они наконец перешли к новой фазе.

Снежный голем двинулся с места. Фрид, внимательно следивший за движениями оппонента, увернулся от нескольких ударов, но получил прямое попадание в лоб дальней атакой:

— Если у него есть руки и ноги, это не значит, что он не может метнуть в тебя снежок, — добавила наблюдающая со стороны Инерай.

Юный бог огня отряхнулся, бубня под нос неразборчивые фразы, и вновь встал в стойку. Его глаза, прожигающие противника насквозь — хоть пока ещё и не в буквальном смысле, — желали стать сильнее. Желали покорить снежную гору, стоящую перед ним. Недолго думая, Фрид сжал кулаки и, прокрутив с хрустом кисти, раскрыл их с горящим пламенем в ладонях.

«Коснуться. Мне нужно всего лишь его коснуться, и победа у меня в руках!» — воодушевлял себя он.

Снежный голем вновь побежал прямо в объятья к огню, однако в последний момент свернул в сторону, оставив после себя маленький клубок снега, что тут же взорвался бесчисленными снежинками, полетевшими в глаза, нос и рот Фрида. Благодаря снежной завесе голем получил преимущество и немедля атаковал издалека: только открыв глаза, Фрид увидел, как ледяные иглы со всей скоростью летели в его сторону. Все полученные знания, навыки, концентрации — всё гасло перед ликом смерти. Тягучий холод нежно приобнимал за плечи, плавно проникая глубже — к лёгким, к сердцу; его руки медленно сжимались, не оставляя воздуха, не оставляя жизни; и всё, на что способен разум в этот короткий миг страха, это стремление спастись любой ценой.

Фрид растопырил ладони и, бросившись вниз, со всей силы хлопнул ими по земле, создав огромную стену огня:

— Какого чёрта, Инерай, ты убить меня хочешь?!

— Твои враги не будут ждать, пока ты раздуплишься! К тому же пользуйся шансом, пока у тебя есть возможность быть реанимированным! — кричала в ответ богиня.

Тем временем голем оказался уже позади Фрида, замахиваясь для удара. Ещё чуть-чуть, и он бы попал прямо по голове, однако юный бог огня успел увернуться в последнюю секунду, слегка подтопив руку снежного парня, который явно не обрадовался такому исходу событий.

Фрид отступил, стена огня исчезла, а пустое место в руке голема постепенно заполнялось не белым и пушистым снегом, а серым и твёрдым льдом, образовывая вместо круглого, боксёрского кулака широкое и длинное копьё подобное тому, что использовали рыцари в средневековых турнирах.

«Ёб твою мать», — только и успел сказать Фрид прежде, чем увернуться от атаки. Он машинально поднялся на ноги и бросился бежать прочь. Временное отступление — важная стратегическая единица, которая позволяет не только перегруппироваться, прежде всего, мысленно, но и создать дистанцию между собой и противником. Хоть и не всегда удачно. Голем, словно копируя Фрида, создал собственную стену из льда, заставив того развернуться и принять прямой удар летящей глыбы. Фрид вылетел сквозь созданную ледяную стену и, окрасив несколько метров собственной кровью, упал в сугроб.

Голем остановился: в его команды не входило добивание оппонента, поэтому, решив, что победа за ним, он остался стоять на месте.

— Знаешь ли... не ты один умеешь копировать, — прохрипел Фрид, подняв голову, и щёлкнул пальцами.

Нечто похожее на бомбу взорвалось с оглушительным грохотом и расплавило снежного друга, не оставив от того и следа.

В глазах Фрида всё плыло, а сознание стремилось уже оказаться в царстве снов. И всё же в его память въелась весьма причудливая картина, как две богини, стоя над местом взрыва, вели бурное обсуждение; как Инерай в тревоге размахивала руками, показывая на него, а Килия с предвкушающим взглядом на лице... гордилась им?

Он поймал её умиротворяющий взгляд, заглушающий любую боль, и закрыл глаза.

Сидя подле спящего юного бога огня в вечерних потёмках, освещаемых, как бы то ни было иронично, одним огоньком свечи, Килия с восторгом вспоминала их недавний разговор с богиней мороза. Её страх от одного только маленького взрыва — нечто непередаваемо прекрасное. «Это же сгусток энергии! — страшилась Инерай. — Если он в не пробудившейся форме способен на такое, то что будет дальше?! Это катастрофа! Он, — заморожка показала на валяющегося в снегу парня, — должен быть мёртв!» Даже сейчас Килия не могла сдержать свою расплывающуюся улыбку. Она с теплом смотрела на своё маленькое творение, которое было настолько идеальным, что превосходило все её ожидания. Ей с нетерпением хотелось увидеть, как его сломают, как он совершит первое убийство, как он примет свою коварную судьбу и без оглядки последует за её словом в саму пучину отчаяния, как все мечты и идеалы этого мальчика сгорят дотла в божественном пламени, сотворённым его же руками!

Килия едва унимала переполняющее её возбуждение от вида огня. Однако спящему ученику не стоило видеть эту сторону любимой наставницы, а потому богиня, сделав глубокий вздох, отдалась полностью противоположным мыслям — о снеге. Белому, чистому. Как и она когда-то...

Среди бесчисленных миров, среди бесчисленных веков у Килии был всего один короткий миг. Всего одна снежная зима, наполненная теплом, счастьем, любовью и... забвением. Она не мечтала строить великие планы по спасению мира. Не мечтала быть врагом почти каждого бога. Не мечтала стать такой, какой она есть — наоборот, всё, чего она когда-либо желала, — это самой простой человеческой жизни с любимым. Но каждый раз, находя мир и покой, в жизнь Килии приходили другие боги и разрушали всё без остатка, окрашивая поле подснежников кровавыми цветами. Превращая столь красивое место в могилу. Её могилу.