В стене не было ни малейших щелей, что не помешало мне заметить маленький шар, что закатился в глубокую полость, скрытую прямо за нашими спинами. Я усмехнулся, ведь всё это время главное сокровище лежало у меня прямо под носом. Можно было от всей души ударить перегородку ещё в ходе драки, и уже тогда заиметь бесценный трофей.

— Подвиньтесь, — попросил я, и обошёл Белку с её братом вокруг.

Мои ладони тронули стену, как будто я намеревался найти на ней тайную кнопку. Конечно же, её не было, зато после того, как я хитро нажал на стену и повёл её в сторону, помогая себе телекинезом, в ней раскрылась лёгкая щель. Дальнейшее стало делом времени, и таинственная сфера вскоре упала мне в руки.

Маленький шар ничем не выдавал своих небывалых свойств, и только лежал у меня на ладони, продолжая блестеть своей зеркальной, гладкой поверхностью, в которой я видел своё лицо. Я приблизил к нему свой взгляд, словно пытался разглядеть в нём попавшую в глаз ресницу.

И вдруг, меня затянуло вглубь.

Я всё так же стоял посреди комнаты, с Белкой и с её братом, всё так же видел свои ладони, и управлял своим телом. Но мой взгляд, словно в шлеме дополненной реальности, узрел новые, и невиданные доселе вещи. Словно я, одной силой воли, мог теперь управлять невидимой кистью и рисовать ей реальность. Грубыми мазками прямо поверх серых стен — или тончайшим ластиком, чтобы стереть мельчайшие изъяны в красоте мира.

— Я, кажется, понимаю, как эта штука работает, — с трепетом в сердце сказал я, крепко сжимая Проектор. Его возможности изумили меня до глубины души. Похоже, с его помощью правда можно было сделать всё, что угодно. Просто нарисовать из воздуха.

Единственная загвоздка заключалась в том, что художника хуже меня ещё стоило поискать. Я уже понял, что сложные вещи из множества частей с налёту мне не создать. Проектор каким-то образом запоминал мысленный образ, и его постепенно можно было «наматывать» на невидимую кисть, словно веретено. Но даже для этого нужно было представлять себе досконально образ того или иного устройства.

— Им можно копировать вещи, — вдруг заметил мне Артём, положив ладонь на свою плазменную винтовку. — Я разговаривал с учителями-псиониками из верхних ярусов. Там этими вещами занимаются специалисты-скульпторы. Они почему-то называют эту способность Проектора — «пипеткой». Странно и смешно.

Я усмехнулся, вдруг поняв, что к чему. Это действительно была, своего рода, «пипетка» — я мог захватить образ любой лежащей передо мной вещи, словно собирая её пипеткой, а затем выплеснуть его в реальность красками мира. Вот только заряда внутри Проектора на вторую плазменную винтовку мне бы уже не хватило. Я сразу почувствовал это смутное ощущение — словно внутренний голод.

За каждое своё применение Проектор брал немалую плату — эссенцией человеческой жизни.

— Так, ладно, — вздохнул я печально. — У меня не получится сделать нам вторую такую же винтовку, Артём. Также у нас не получится сделать и костюм химзащиты.

— Но что можно сделать, — продолжил я, когда мои спутники в ожидании подняли на меня взгляды. — Так это замуровать это место, закрыв доступ воздуху снаружи. Похоже, эта штука может заставить вещи сместиться, что нам и нужно. Мы залепим все щели. Все двери! А уж с наличием кислорода у нас, как и с едой и водой, мы теперь легко сладим.

На том и порешили.

Я подошел к входу в убежище Глухача, и там, как липкими пальцами, я потянул стены на себя. Материя в моих руках становилась мягкой глиной, струилась и разглаживалась, заполняя все щели. Даже самые маленькие отверстия в стенах были заполнены, и мы вскоре увидели гладкую, ровную поверхность, через которую не мог пробраться к нам даже воздух. Вентиляции здесь не осталось, но дом казался мне достаточно просторным, чтобы мы ещё долго могли дышать без Проектора.

Оглянувшись назад, я взглянул на своих спутников, приглашая оценить мой труд. Белка настороженно приблизилась, и ощупала ладонями гладкие стены. По её лицу скользнула улыбка.

— Теперь остаётся лишь ждать, — подытожила она. — Спустя какое-то время, в город обязательно придёт кто-нибудь с верхних ярусов, и наведёт здесь порядок. Включит Пси-репеллятор, и удалит весь газ.

— Отлично, — я усмехнулся, уже обдумывая, чем бы себя занять.

И мои мысли даже не кружились сейчас вокруг Белки, которая столь неожиданно обнаружила ко мне чувства. Впервые за долгое время, мы находились в месте, которое я условно мог считать безопасным. Меня не подгоняли в спину скудные запасы еды и воды, как и необходимость искать дорогу домой. В некотором роде, домой мы пришли. И впервые у меня появилось время, чтобы спокойно осмыслить всё, что со мной случилось.

По крайней мере, я надеялся, что время у меня есть.

И когда я уже собирался уходить от входа в более удобное место, то случайно коснулся девушки, которая невзначай оказалась ко мне очень близко. Меня пронзила мгновенная дрожь, а следом моё сознание начали заполнять видения изнутри. Я всеми силами воспротивился попытке моей памяти вновь взбунтоваться и унести меня в море грёз, но не смог продержаться и дольше секунды. Уже вскоре, к моим глазам подступила беспросветная тьма.

***

Я чувствовал, как тесный воротник вдавило мне в горло. Кто-то таскал меня за грудки — и я таскал. Перекошенное в бешенстве, бледное от гнева лицо смотрело ко мне в глаза. Я видел в нём смерть.

— Ублюдок. Олег, ты же знал, что она — абсолютно невинная, как младенец. Что она не знает, и не понимает всех наших правил, хотя и выглядит взрослой женщиной. Как объяснить ребёнку, что значит — измена!? Как!?

— Слушай, извини... — мои непослушные губы дрогнули в сдержанном гневе. Я попытался вырваться, но хватка соперника была слишком крепкой. Моя фраза лишь ещё больше взбесила его.

— «Извини!?» — словно не веря своим ушам, повторил он. — Это всё, что ты скажешь, да!? Тварь, я убью тебя, понял!?

Меня вдруг что-то толкнуло, и я полетел спиной вперёд. И вдруг меня пронзила боль и дрожь, а вокруг моей головы зашевелились липкие щупальца Червя. Они облепили меня вокруг, и вскоре моё сознание навсегда погрузилось в безразличную, равнодушную стужу...

***

— Друзья... этого следовало ожидать, наверное. Есть и доля моей вины в том, что не уследил. Случилось так, что сразу двое наших товарищей оставили нас. Один убил другого. И как ни печально, но когда кто-то совершает убийство — он убивает и свою душу. Затем и себя тоже.

— Да нам-то не надо этой лирики! — резко перебил его кто-то. Раздался всеобщий недовольный гомон, но говорящий продолжил. — Все взрослые здесь, всё понимают. Высшая мера, и за дело. Что делать-то теперь будем?

— Постараемся не допустить повторения, что ещё?! — рявкнул на него тот, кто говорил первым. Тяжело вздохнув, он уже медленнее продолжил. — Когда будете общаться с Машей, обходите острые углы, куда потерялся Михаил, Олег, и так далее. Нечего ей это знать. А дальше... посмотрим. Может быть, будем жребий бросать. В любом случае, один отец в нашем положении — это не дело. Хорошо хоть, у неё дочерей уже много. Вырастут красавицы, когда мы ещё не совсем старые будем.

— Хорошо, давайте всё это, действительно, позже обсудим?! — под напряжённым молчанием, кто-то взмолился. — Что там с Червём? Заболел он, что ли, скотина?

— Ну, щупальца у него стали вялые, ещё когда за нами захлопнулась дверь. Не знаю, может быть, его телепатические сигналы не проходят сквозь эти стены? Щупальца ведут себя, как человек в состоянии овоща, но глотательный рефлекс у них есть. Извините уж, что я так про то, что Олега сожрали.

— У Червя на щупальцах высыпала сыпь. Видали? Глядишь, отвалятся.

— Я бы не надеялся. Кстати, я собрал эту «сыпь» с помощью Проектора. И... хотел вас предупредить — это замена Пыли. Проектор можно заряжать этот штукой. Думаю... вы поняли посыл.