Два дня я наблюдаю за ней и вижу, что ей не спокойно. Она часто смотрит в окно, стоя чуть поодаль от него, будто боится, что ее заметят. Алиса прячется и опасается быть снова пойманной маньяком. Стоит и смотрит, чтобы убедиться, что под окнами нет никого подозрительного и можно расслабиться.

Я охотился на маньяка, но, как оказалось, совершенно не за тем, за кем стоило бы. Если бы все эти пять лет я искал Джексона, а не Алису, то смог бы найти ее. И наверняка не пришлось бы тратить на поиски пять мучительных лет. Я подверг ее страданиям, и вся вина полноценно лежит на мне. Я часто говорю ей: «Прости меня», а она слегка хмурится в ответ, не понимая за что прощать.

Мне не хотелось уезжать на работу, боялся оставлять ее без своей защиты. Как оказалось, чтобы сберечь Алису и сохранить ее рядом с собой, мне приходится непрерывно находиться с ней. И даже не засыпать, чтобы не повторить ситуацию, возникшую пять лет назад, когда она просто сбежала. Вивьен убеждала, что не оставит ее одну и никого не впустит в квартиру, кроме нас с Майклом.

Возвращался быстро, с нетерпением заканчивая рабочий день, и сразу заглядывал к ней в спальню, если не обнаруживал в гостиной. Открывал дверь и видел ее сидящей на кровати, опирающуюся к изголовью. Она всегда читала книги, находясь в спокойном состоянии, полностью погруженная в сюжет.

Так и сегодня вечером. Я открыл дверь и прижался плечом о косяк, наблюдая за ней, боясь потревожить. Обычно я убеждался, что с ней все хорошо и снова закрывал дверь, не рискуя входить. Сегодня захотелось задержаться.

Днем я проанализировал свое поведение и понял, что просто боялся приближаться к Алисе после того, как она объявила о своей страшной участи, проживая рядом с Джексоном. Я не понимал, как мне нужно вести себя рядом с ней и просто полагался на Виви, если вдруг Алисе понадобится моральная поддержка и помощь.

Чувствую себя поганым эгоистом. Алиса подвергалась насилию и теперь ей приходится справляться с этим диким обстоятельством в одиночку. Внутри нее ведется борьба, а я струсил и побоялся присоединиться к этой борьбе, чтобы ей было проще справляться.

Я должен питать ее силой, а не избегать.

— Ты не уходишь? — послышался ее голос, и я слегка вздрогнул от неожиданности, выходя из своих мыслей.

— Мне уйти?

Алиса повернула голову, отвлекаясь от книги, и улыбнулась.

— Нет, но ты сам всегда уходил.

Я вздохнул и вошел в комнату, закрывая за собой дверь. Шел к ней, опустив голову, словно провинившийся мальчишка. Сел на край кровати, не находя сил поднять на нее глаза. Желание посмотреть на ее прекрасное лицо — величайшее, но чувство стыда подавляет эту жажду.

— Что такое? Ты разлюбил меня и не знаешь, как об этом сказать?

Я нахмурился, услышав ее издевательский тон и поднял голову. Алиса улыбалась, пристально смотря на меня веселыми глазами.

Какая она сильная. В ее глазах огонь. Внутри нее стержень. Алиса никому не позволяет сломить себя. Потеряв память, она не потеряла способность крепко держаться на ногах и переносить все удары судьбы, какими бы безжалостными они не были.

Этот нерушимый факт заставил меня улыбнуться ей в ответ. Видимо, за это я и полюбил ее — за ее дикий нрав, за ее внутреннюю силу, которая горит в ней палящим неугасаемым огнем, за ее честность, искренность. Она заражает меня своей целеустремленностью, своим превосходным духом. С ней я хочу бороться за счастье.

Я придвинулся ближе и взял ее за руку. Алиса опустила глаза на наши сцепленные руки и будто заворожённо изучала их.

— Ничто в этом мире не заставит меня разлюбить тебя, — совершенно искренне проговорил я.

Алиса резко подняла на меня свои глаза, которыми я не устаю восхищаться. После разлуки у меня вовсе появилось чувство, будто я вижу их впервые в своей жизни и не могу налюбоваться. Алиса чаще задышала и смотрела на меня так пристально, будто не верила в услышанное.

— Я подумала, что сильно изменилась, и что я уже совсем не та, что была в прошлом. Ты…будто избегал меня.

Я придвинулся еще ближе, понимая, что Алиса впускает меня в свой мир снова. Накрыл другой рукой ее щеку и поцеловал в лоб. Алиса сосредотачивалась на каждом моем действии и будто давала им анализ.

Я рад, что она пытается пробудить в себе все, что связано со мной. Я вижу, как она желает этого. Алиса хочет меня вспомнить, чтобы наконец сделать ко мне навстречу свой последний шаг. Без воспоминаний она этого не сделает, и я не тороплю ее. Я готов открываться ей заново, но самое главное, что я должен проявлять — это свое трепетное отношение к ней.

— На это есть другие причины. Я боялся, что своим присутствием только усугублю то, что ты пережила.

Алиса тут же опустила глаза, пряча свою боль, поэтому я сразу продолжил:

— Нет, это не значит, что это обстоятельство отталкивает меня от тебя. Я просто начинаю сильно злиться, а ты видела каковы последствия данной эмоции. Алиса, я хочу, чтобы ты сосредоточилась лишь на мне. Забудь о Джексоне, прошу тебя. Я обещаю, что избавлю тебя от него. Мы с Майклом уже начали следить за ним, и ты не представляешь, сколько сил мне стоит вкладывать в то, чтобы не пристрелить его. Есть лишь я…

— Мне тяжело! — вырвалось из нее. Алиса подняла на меня свои глаза, на которых застыли слезы.

Я боялся этого проявления, но должен был видеть. Это доказательство тому, что Алиса доверяет мне и открывается. Каждая ее боль — важна для меня и о каждой я должен знать. И именно во время этой сильной боли я обязана находиться рядом с ней и утешить. Алиса нуждается во мне.

Алиса сжимает мою руку и это подводить к тому, что мои предположения — истина.

— Я думаю лишь о том, как жила с Джексоном. Анализирую его поведение и отношение ко мне. Я застряла в страданиях на пять лет и просто не могу резко переключиться на тебя. Я застряла в страхах и отчаянии! Я не могу вспомнить тебя!

Я потянул ее на себя, отвлекая от истерики. Алиса резко выдохнула, заострив на мне свое внимание. Ее блестящие от слез глаза расширились от моих неожиданных действия.

— Если тебе нужен толчок, то он будет.

Я встал с кровати и потянул Алиса за собой, держа за руку. На этот раз она повиновалась и не сопротивлялась.

— Что ты снова задумал?

Я молча вел ее за собой к выходу из квартиры.

— Вы куда? Что за крики были? — недоумевала Виви, но освободила нам путь.

Я накинул на нее свою куртку, чтобы Алисе было удобнее находиться в тех условиях, которые я подготовил для нее в своей голове. Сам я вытащил из шкафа куртку для гонок на мотоцикле, и мы вышли из квартиры. Опустились на лифте до подземной парковки и добрались до нужного места. Алиса всю дорогу молчала, не рискуя проронить ни слова. Она начала мне доверять, поэтому главный и тяжелый шаг сделан.

Я снял черный чехол с мотоцикла и бросил его в сторону. Алиса расширила свои глаза, когда увидела опасный вид транспорта перед собой. Из-под сидения я вытащил для нее шлем и протянул ей.

Алиса попятилась назад и отрицательно помотала головой, выражая свое несогласие.

— Забери, — приказал я.

— Я не сяду.

— Сядешь. Ты уже каталась со мной, не бойся.

Я приблизился к ней и сам одел на ее голову шлем. Только после моих слов Алиса перестала сопротивляться и задумалась, пытаясь вспомнить момент, когда она добровольно села на мотоцикл.

Я помог ей занять свое место. Она неуверенно схватилась за сидение.

— Держись за меня, — посоветовал я и взял ее руки, помогая ей обхватить меня за талию.

Пока я не завел мотор, чувствовал, как сильно бьется ее сердце, когда Алиса прижалась грудью к моей спине.

Стоило мне поехать, как Алиса напряглась и сильнее обхватила меня своими руками.

Я мчался по ночной дороге, освещенной фонарями, объезжая машины. В груди вспыхнул тот самый адреналин, когда мне хочется обогнать даже время. Тот адреналин, когда мне мало скорости, когда я не могу насытиться ею. Но сейчас я должен сосредоточиться на Алисе, которая сжимает мою талию, впиваясь ногтями в куртку.