После я сидела на своей кровати около часа и раскидывала в голове возможности того, как мне жить в этом доме, пока в нем находится Джексон.

У меня нет даже малейшего желания видеть его. Стоит моим глазам встретиться с его глазами, как мое сердце уходит в пятки, дыхание замирает, внутри живота возникают спазмы, а воспоминания моего кошмара с его участием вызывают тошноту. Слишком тяжело притворяться и игнорировать его, когда это произошло всего год назад.

Джексон уже на следующий день сразу уехал в Бразилию вместо отца и решал там дела от его имени. Несколько месяцев я приходила в себя и старалась забыть тот ужас, которому меня подверг так называемый брат. Я смогла справиться без чьей-либо помощи, теряясь среди своих любимых занятий, мимолетных знакомств и совместных тусовок в квартирах или домах. Джексон покинул мои мысли, и я буквально забыла о его существовании. Сейчас он вернулся словно покойник с того света, который продолжит терроризировать мою жизнь.

Я решила, что не стану выходить из своей спальни, даже если мне придется умереть с голоду. Я как беззащитный зверек, который не желает выходить из своей естественной среды обитания, в которой чувствует себя в безопасности. Если зверек покинет нору, то он тут же встретится с хищником, который своими клыками вцепиться в шею и уже не будет никакого шанса на спасение. Он затащит его в свое логово.

Чтобы занять себя, я разбирала коробки со своими личными вещами и приводила комнату в порядок. Зашла в мебельный интернет-магазин и заказала полки для книг.

От голода я, к счастью, не мучилась. В мою дверь постучали и раздался голос Эммы. Она заботливо принесла мне завтрак в комнату к десяти утра, когда уже все домочадцы вели активный образ жизни. Я попросила ее занести мне еды еще в обед и ужин.

Возможно, когда-нибудь я смогу выйти из своей спальни, поскольку осознаю, что не могу вечно сидеть здесь, но для этого торжественного момента мне нужно свыкнуться с мыслью, что Джексон снова поблизости. Я должна найти в себе силы защищаться в случае необходимости и всегда что-то носить в кармане. Перцовый баллончик будет как никогда кстати. Кто-то использует его в ночное время на случай, если нападет грабитель в темном переулке, а я — дома, поскольку прямо здесь находится тот, кто причиняет мне вред.

До самого вечера я читала книгу, когда закончила разбирать вещи. К этому времени мне позвонил курьер со словами, что привез мои покупки из художественного магазина. Я была так осчастливлена мыслью, что скоро возьмусь за краски и уйду в мир фантазий, что забыла о хищнике, поджидающего за дверью.

Выбежала из комнаты, затем спустилась по лестнице и оказалась на улице. Я не выходила из комнаты целый день, отчего на улице у меня даже закружилась голова при получении кислорода в мозг.

С широкой улыбкой я заносила все принадлежности для рисования в свою спальню и за эти минуты меня никто не потревожил, и никто не попадал в поле моего зрения. Но когда я заносила последнюю коробку с красками, уже готовая войти в комнату, как из соседней вышел Джексон. Он резко остановился, когда увидел меня, как и меня по традиции парализовало, стоило увидеть его и понять, что передо мной демон воплоти.

Инстинкт самосохранения вывел меня из оцепенения, и я рванула в свое укрытие, тут же поворачивая ключ. Прислонившись спиной к двери я облегченно выдохнула, но стоило мне услышать короткий тихий стук пальцами о дерево, как снова напряглась. Я сжала в руках небольшую коробку с красками и мысленно уверяла себя, что сейчас могу его не бояться, ведь нахожусь в безопасности. Я не вижу его, но ощущаю присутствие поблизости, практически слышу его дыхание и…

— Алиса, ты боишься меня?

…слышу голос, который снова отправляет меня в страшные воспоминания. Я зажмурилась, пытаясь отогнать их, но у меня ничего не получилось.

Год назад.

Дверь за мной захлопнулась, и я села на свою постель, вытирая слезы со щек.

Ненавижу этих смазливых мальчиков богатеньких родителей, деньги которых превращают их внешность в безупречную, как у полубогов, а душу — в гнилую. Они думают, что им все можно в этом мире, а если отказали, то настает время мастер-класса по унижениям и оскорблениям, чтобы отчистить свою репутацию и показаться выше. Он пытался убедить меня в том, что мне просто повезло — он обратил на меня внимание, а я такая глупая делаю из себя неприступную. Мне противно находиться в таком обществе зазнавшихся типов без моральных устоев и уважения к другим, в особенности к женскому полу.

Я плачу не потому, что этот идиот задел меня своими грязными словами, я плачу потому, что мне надоела такая жизнь. Еще одно подобное светское мероприятие, на котором мне приходится общаться с детьми друзей моих родителей, и я выйду из себя.

Сегодня я смогла сдержать эмоции в толпе и выплеснуть в своей комнате наедине с собой. Но чувствую, что я уже теряю свою способность подавлять вспыльчивость и агрессию. Это уже невыносимо скрывать, когда все вокруг только и делают, что взрывают внутри меня эти петарды.

Дверь моей комнаты снова отварилась и тут же закрылась. Я посмотрела на вошедшего и быстро вытерла мокрые щеки. Конечно, у меня не получилось скрыть свое состояние и уж тем более то, что я плакала. Макияж, который еще утром старательно делала мне визажист, благополучно стек по моим щекам вместе со слезами. Даже мои ладони в черных разводах, страшно подумать, что сейчас красуется на моем лице.

Джексон сел рядом со мной и обнял меня за плечи, а другой рукой заботливо вытирал щеку.

— Сестренка, тебя кто-то обидел? Скажи мне, кто он, и я разорву его в клочья.

Я энергично помотала головой. Не хватало еще разбирательств на этом сборище. Я старалась быть дружелюбной, улыбалась этим отвратительным созданиям, подавляя в себе отвращение, но они перешли черту и теперь я здесь со слезами на глазах, которые видит мой брат. Он никогда не любил, если я плакала и всячески пытался понять причину моих переживаний.

— Все в порядке, я просто устала, — пробормотала я, опустив голову.

Его хватка на моем плече усилилась.

— Я тебе не верю.

Эта фраза срабатывала на ком угодно, даже на моих родителях, но только не на Джексоне.

— Кто-то из них тебя домогался?

— Нет.

— Скажи мне кто и я поговорю с ним. Это тот, с кем ты общалась весь вечер и улыбалась ему своей ослепительной доброй улыбкой?

Я зажмурилась. Мне самой противно от своей чрезмерной вежливости, так на это еще давит Джексон и подчеркивает мое поведение таким тоном, словно я совершила преступление.

— Ничего не надо делать, — грубо заявила я, сжав белое шелковое платье в кулаках.

Джексон так неожиданно вскочил с места, что я вздрогнула и судорожно выдохнула. Периферическим зрением видела, как он ходил по комнате и периодически раздраженно почёсывал затылок. Джексон всегда был тем, кого особо волнует любое мое озабоченное или подавленное состояние. Я это ценю, но порой он отдает слишком много внимания моей персоне. Коротко говоря, Джексон настолько переживает за меня, что будь его воля, он бы посадил меня в запертую комнату и оберегал от каждого психологического и физического воздействия со стороны. Это одновременно пугает и ценится моим сердцем. Второе перевешивает, поскольку я уверена, что мой брат не одержимый маньяк-садист и точно никогда не сделает того, что не понравится мне. Джексон позволяет мне «подбить колени», но после трепетно ухаживает за мной и наказывает обидчиков, если источником моей грусти и боли является человек.

Я начала приходить в себя и перестала плакать. Встала и подошла к зеркалу, чтобы оценить результаты бедствия и подправить макияж. Джексон все еще находился со мной в комнате и пристально наблюдал за мной.

— Возвращайся к гостям, я скоро спущусь, — предупредила я. Мне не хотелось, чтобы Джексон сейчас стоял у меня над душой. Тем более я все еще немного побаиваюсь оставаться с ним наедине.

Джексон еще постоял на месте несколько секунд, но все же выполнил мою просьбу и направился к двери. Через зеркало я видела, как он взялся за ручку двери, но так и не надавил на нее. Джексон приложился лбом к двери и повернул ключ. Я резко повернулась к нему лицом.