Первую неделю я еще побаивалась. Я смотрела на себя в зеркало и видела все последствия похищения. На щеке чернел синяк, что делал меня не привлекательной от слова совсем. Голова перебинтована. Щека вся в ссадинах, на животе бордовое пятно, как гематома. Я смотрела на себя и возвращалась в тот страшный момент, когда уже свыклась с холодеющий мыслей, что от Джексона мне никогда не избавиться. Я смотрела на себя и начинала плакать, не в силах вернуться в успокаивающую меня реальность, где Джексона больше нет.

Уильям бережно отводил меня от зеркала и начинал заново уверять в том, что все позади, а все остальное, что на мне осталось, это лишь дело времени. Уильям направлял мои мысли в другое русло, в настоящее время, где мы счастливы. Он начинал мягко целовать меня, говорить о нашей новой жизни, заставлял смеяться, говорил, как я красива. Он владел талантом убеждения или это просто я настолько зависима от него, что все делаю так, как он желает.

Спустя еще две недели я начала просыпаться с улыбкой, а в зеркало смотрела уже не с отвращением и слезами. Теперь я даже сама была в состоянии смазывать оставшиеся ссадины и синяки кремом, не утруждая этим делом Виви.

Она всегда была рядом со мной, пока Уильям находился на работе и посвящал свои дни на расследование дела Джексона, чтобы для него устроили суд как можно скорее. Уильям уверял меня, что мне нечего бояться, поскольку Джексону уже не спастись от натиска закона.

Против него дали показания все: Каролина — журналист из Нью-Йорка, доктор Адан, который, к сожалению, тоже будет проводить свое наказание под стражей, при этом справляясь со смертью своей дочери.

Меган серьезно оступилась, когда не смогла получить ответную любовь от Уила. Осознание, что Уильям никогда не ответит на ее чувства, буквально уничтожило ее всю — здравый рассудок, доброе сердце, внутренний голос совести, вывернула наизнанку всю горящую в муках душу. От захлестнувшегося отчаяния она совершила большую ошибку, рассказав Джексону о моем местоположении. Меган захотела все исправить, когда голос разума все же снес ее желание отомстить Уильяму за себя и отца, которого он посадил за решетку. Поэтому она пришла, чтобы спасти меня. Но вот только Джексон совершенно беспощадный, а она, увы, об этом не знала.

Мне до глубины души и до боли в сердце жаль доктора Адана, который сейчас потерял весь смысл своей жизни. Дело, к которому он горел, оказалась деятельностью, которая убивала людей, а его дочь потерялась в чувствах, которые свели ее с ума, поскольку она не справилась с жестокой стороной любви и она, в свою очередь, подвела ее к гибели.

Уильям, по просьбе доктора, устроил церемонию похорон, хотя до сих пор был очень зол на нее. Но он не смог проигнорировать последнюю волю доктора Адана, которую он озвучил на заседании суда. Я надеюсь, что со временем он сможет простить ее роковую ошибку. Так же, как и я.

Уильям даже смог найти и убедить прилететь моего первого психотерапевта — Маргарет Вульф. Когда я увидела ее, то смогла вспомнить. Она дала показания под присягой и дождалась суда над Джексоном в Чикаго. Именно она помогала мне справиться упорядочить свои эмоции и мысли, которые находились в беспорядочном положении после всех ужасающих событий. Она помогла привести мое душевное состояние в нужное русло и поспособствовала тому, чтобы я перестала думать о жизни с Джексоном и о его гнусных поступках, повлекшие за собой мои страдания.

Когда против Джексона накопилось достаточно компромата, ему уже не было смысла бороться и попытаться выйти на свободу. Он подписал чистосердечное признание, где признал и убийство моих родителей.

Уильям как-то вернулся домой и с неохотой протянул мне сложенный лист бумаги. Он молчал, наблюдая за тем, как я читаю короткое послание от Джексона.

«Твои родители похоронены в Измире.»

Тогда я была в не себя от ярости. Джексон обманул меня, сказав, что мои родители похоронены в Берлине. Я пришла к пустой и холодной земле, считая, что там моя семья. За этот гнусный обман я готова была снова плюнуть ему в лицо. Желание было настолько велико, что я потребовала у Уила отвезти меня в отдел и устроить встречу с Джексоном. За что он накричал на меня, запрещая даже думать об этом безумии.

Когда я успокоилась, то поняла восставшую из пепла агрессию Уильяма на меня. Чтобы сохранить свое душевное равновесие, я больше никогда в жизни не должна сталкиваться с Джексоном, поскольку один его вид — это посыл к моим мукам.

День заседании суда. И мне необходимо там быть. Как бы Уильям не старался не втягивать меня в процесс — этого потребовал прокурор, поскольку я самый главный свидетель. Так или иначе, Джексона мне придется видеть. Сидеть с ним в одном помещении и давать против него показания под его убийственный взгляд. Радует одно, что я буду видеть его, сидящего за решеткой.

— Вы подтверждаете, что подсудимый Джексон Райт на протяжении пяти лет покушался на Вашу жизнь? — спрашивает у меня судья низким деловитым голосом.

Я стою перед трибуной для дачи показаний, ковыряя ногти, что доказывает мою нервозность. Учитывая мое состояние, меня не мучили долгими вопросами. Даже прокурор был лояльным, несмотря на его злостное выражение лица.

Я посмотрела на Джексона. Его вид стал более ожесточенным. Он сверил меня своими дьявольскими черными глазами, готовый убить. В его голове сейчас сидит убеждение, что это по моей вине его жизнь разрушена. Хотя это еще один человек, который не смог справиться с отказом на его чувства.

— Подтверждаю, — отвечаю я суду, отнимая взгляд от Джексона.

Этот ответ — мое полное спасение от него.

Судья бьет молотком.

— Показания приняты.

Я быстрым шагом начала идти к выходу из зала, услышав вслед сотрясающий мое сердце смертоубийственный, враждебный голос Джексона:

— Я стану твоим кошмаром!

Я захлопнула за собой дверь и прижалась к ней спиной, судорожно выдохнув. Ко мне тут же подбежали Уильям, Виви и Майкл. Уил обнял меня, прижимая к себе.

— Все закончилось. Ему дадут пожизненное заключение.

Я уткнулась носом в его грудь, крепко обнимая в ответ. Моя жизнь…Мое все.

Через неделю после заседания суда меня к себе вызвал нотариус.

— Мисс Коллинз, в Ваших руках сейчас огромное состояние. Взгляните.

Мужчина передал мне документ, на котором я увидела сумму. Мои глаза расширились от шока. Я о таких деньгах даже не думала никогда.

— Это состояние Вашего отца, которое отходит по праву Вам. Вся сумма находится в банке Нью-Йорка. Именно туда внес весь вклад Ваш бывший муж.

— Не называй его так! — огрызнулся Уильям, стоящий перед окном и ожидающий конца этой аудиенции с нотариусом.

Мужчина сжал свои губы в одну струнку, не понимая, за что его заткнули, когда по закону Джексон действительно мой бывший муж, хоть и не по моей воле.

Когда мы вышли из здания, я остановилась и задумалась.

— Я даже не знаю, что делать с этими деньгами. Возродить дело отца? Но моя душа никогда не лежала к этому.

Уильям встал передо мной и потуже затянул шарф на моей шее, защищая от снегопада. Снег хлопьями валил на землю, укрывая ее, словно давая покой до весны.

— А я думаю, что знаешь.

Я нахмурилась, ожидая продолжения.

— Ты прекрасно рисуешь. Открой галерею, — предложил он.

Я улыбнулась от растерянности.

— Даже не знаю. Мне кажется, что я растеряла свой навык.

— Ничего подобного, просто нужно снова начать рисовать.

Я задумалась над словами Уила. Это не плохая идея, учитывая то, что я действительно люблю рисовать. Не обязательно получать от этого доход. Главное, что я смогу удовлетворить свое заветное желание.

— Моя невеста с хорошим приданным, — с хитростью высказался Уильям, за что я слегка треснула его по плечу, вызывая у него смех.

После посещения нотариуса мы погуляли в заснеженном парке, катались на коньках, заражая друг друга смехом. В это волшебное время я обрела счастливую жизнь, любимого человека рядом, который заботится обо мне и любит так же сильно, как и я его.