Он зашёл в душное помещение, оглянулся и уверенно пошёл по длинному коридору в сторону освещённого кабинета, откуда доносились голоса.
— Добрый вечер. Подскажите, пожалуйста, как мне найти педиатрическое отделение и интерна Баланчину?
Полная женщина в застиранном когда-то белом халате осмотрела Валентина с ног до головы и тихо прошептала:
— Какой позор! Уже прям в больницу заявился! Мало нам этих машин, что по ночам тут ездят, теперь она мужиков прямо в отделении принимать будет.
— Простите, — Кучеров уже понял, что судьба его столкнула с очередной сплетницей, но терпеть такие выходки он был не в настроении, — у вас есть какие-то претензии ко мне лично? Или к моей жене? Я внимательно вас слушаю. — И он сел на колченогий стул, закинул ногу на ногу, всем своим видом показывая, что весь внимание.
Женщина молча уставилась на него, открыв рот и хлопая ресницами с комками прилипшей туши, а Кучеров наслаждался эффектом. Из боковой двери выглянул молодой мужчина в хирургической пижаме, оценил увиденное и криво усмехнулся:
— Явлённые мощи из берёзовой рощи! Неужели нашёлся тот человек, который заткнул твой поганый рот, Танька? — Неожиданный собеседник подошёл ближе и спокойно протянул руку Валентину. — Вы наших баб не слушайте, это они от зависти к красоте и порядочности. Пошли со мной, я вам покажу, где можно вашу Царевну Несмеяну найти.
— А почему вы её так назвали?
— Потому что за всё время пребывания Валентины Николаевны в нашей больнице никто так и не увидел её улыбки. Будто она не умеет это делать. Там за поворотом лестница на второй этаж, ординаторская сразу же у входа. Доброй ночи.
Кучеров ещё раз пожал протянутую руку и пошёл по коридору. Почему люди так любят копаться в жизни других, при этом часто придумывая гадости и смакуя выдуманные подробности? И самое интересное, что со временем они свято уверуют в когда-то брошенные мерзкие слова и будут убеждены в их правдивости. И ты потом ни за что не отмоешься, что бы ни делал и ни говорил. Вот и Валю оболгала завистливая и глупая баба, зная человека всего ничего. Да и зная ли? Валюша всегда была замкнутой, редко делилась с кем-то своими мыслями. А трудности ещё более закрыли её внутренний мир от окружающих. Но ничего, пусть упражняются в остроумии, так сказать, всё равно она не будет здесь работать.
Валентин постучал в дверь и услышал тихое и немного удивлённое «войдите». Он вошёл в кабинет и увидел её сидящей с книгой у окна. Валя медленно поднялась и изумлённо посмотрела на Кучерова, будто не верила своим глазам.
— Здравствуйте, Валя. Извините, что поздно. Но лучше поздно, чем никогда.
— Валентин Павлович, какими судьбами? Что-то случилось? Что-то с Людой? — Она ждала его ответа и вдруг прикрыла глаза и покачала головой. — Зря вы приехали сюда, в больницу. Сейчас из этого такое раздуют, — со стоном продолжила она и опустилась на стул.
— Сколько о себе ни рассказывай, сколько ни доказывай что-то окружающим, всё равно за спиной расскажут интереснее, не так ли? Вы не переживайте, Валя, даже если кто-то что-то и скажет, это не будет иметь для вас никакого значения. Потому что вы не будете здесь работать, — выпалил он и внимательно посмотрел на молчащую женщину.
— Увы, я должна пройти интернатуру на базе этой больницы и отработать положенные три года.
— Да, но условия изменились. И вы будете работать совсем в другом месте. Если согласитесь… уехать со мной.
— Уехать с вами? В качестве кого?
— Уехать в качестве моей жены.
— Нет, — неожиданно выдохнула Валя, но тут же опустила голову и прошептала: — Это невозможно.
Кучеров подошёл ближе, сел на продавленный диван и пожал плечами:
— Валя, я не настаиваю, но если вы не думаете о своём будущем, то подумайте о будущем Надюшки. Девочка должна быть с мамой, а судя по тем обрывочным данным, что я получил за неполный день пребывания в этом городке, вам некуда будет привезти малышку, про детский сад даже не спрашиваю. Я прав?
Валя кивнула, но вдруг резко повернула голову:
— Вы были у нас дома, да? Что с дочерью? Как папа?
— Успокойтесь, пожалуйста, с ними всё замечательно, они отлично ладят друг с другом. Да только Надюша скучает по маме. А я предлагаю вам выход из создавшейся ситуации. Выслушайте меня и тогда уже делайте выводы. А для начала я предлагаю перейти на «ты». Итак…
***
— А вы уверены…
— Ты, Валя, ты.
— Да, да, ты уверен, что меня возьмут на работу в эту клинику?
Кучеров кивнул и на миг прикрыл глаза, вспоминая разговор с главврачом детской больницы…
…— Без проблем, Валентин Павлович. Примем, научим. Только вот хотелось бы потом врача иметь в неонатологии, а не вечно, простите, декретную ставку.
— Тут у нас с вами взаимно — без проблем. Ребёнок у нас уже есть, девчушка двух с половиной годков. Пока вопрос о других детях не стоит на повестке дня.
— Тогда ждём, с заведующей отделением я поговорю. Только неонатология у нас тяжёлая. Много аномалий развития, наши не совсем трезвые года мимо не прошли. Но хирурги у нас хорошие, таких крошек оперируют, что диву даёшься! Вот после таких операций и придётся вашей жене малышей выхаживать. А с институтом вы как решили?
— Нам помогли знакомые, — коротко ответил Кучеров, не уточняя о своём разговоре с начальником департамента генералом Фиккером. С Валюшиным медином он разбираться будет на месте, исходя из реалий жизни…
Кучеров встал и подошёл к распахнутому окну, у которого стояла Валя. Он остановился рядом, заметив, что раньше как-то особо не обращал внимания на её рост — она едва доставала затылком ему до плеча. И худая. Очень. Нет, это не стройность, это именно худоба. Но ничего! Откормим, дадим возможность отдохнуть, отоспаться… М-да, хотелось бы надеяться, что эти планы осуществимы. С его круглосуточной работой, маленьким ребёнком и одновременно её работой и учёбой. Но он всё равно её здесь не оставит!
Валя вздохнула и вдруг вздрогнула от громкого стука.
— Началось, — прошептала она и уверенно подошла к двери, провернула ключ и широко распахнула хлипкое деревянное полотнище. Валентин обернулся и усмехнулся — та самая Танька в грязном халате стояла в коридоре и жадно оглядывала узкую ординаторскую, надеясь поживиться новым поводом для сплетен, но тут раздался строгий и чуть даже надменный голос Баланчиной: — Что вам угодно?
Любопытная сотрудница вытянула шею, но встретив тяжёлый взгляд Кучерова шагнула назад и тихо сказала:
— Да так, просто проверила, всё ли у вас в порядке.
Валентин шагнул к двери, мягко отодвинул Валюшу себе за спину и прошипел в лицо сплетнице:
— Если вы ещё раз попадётесь мне на глаза, я обращусь за помощью к вашему руководству. И поверьте, я найду слова, чтобы убедить главврача и начмеда в вашей профнепригодности. — Женщина усмехнулась, но тут же замерла от тихого спокойного голоса Валюши:
— А я добавлю. Особенно всем будет интересно узнать о том, как вы по ночам приходили сюда с проверкой и заглядывали в шкафы и под столы в поисках неизвестно кого.
— Не понял, — хмыкнул Валентин и обернулся, ощутив лёгкое прикосновение женской ладони к своему плечу.
— Да что тут непонятного, Валик? Эта дама будила меня по ночам, влетала в ординаторскую и шмыгала тут по углам, очевидно рассчитывая найти тут армию моих любовников.
— Нашла? — с надеждой в голосе спросил Кучеров и широко улыбнулся Валентине, которая с усмешкой смотрела на удивлённую клеветницу.
— Увы, дорогой! — в тон ему ответила Валя и прижалась к нему, обхватила мужское плечо. — Просто не все понимают одну истину: если не интересоваться чужой жизнью, то можно спокойно прожить свою, — закончила она, не подозревая, что ответила почти так же, как когда-то сам Валентин посоветовал такой же сплетнице.
И Валя с силой захлопнула дверь, тут же отстранившись и выпустив из своих рук мужское плечо. Кучеров услышал шаги — Валентина устало опустилась на диван.
— Извини, что я так себя повела, будто мы пара. Но я уже не могу больше терпеть это хамство.
