Ты танцуешь под песню Щитов[2] «Секонд-хенд». Ты не любишь эту группу, но иногда тебе нравится медленно передвигать руками, поднимать их и неторопливо двигать бедрами в такт музыке. Ты будто в замедленном съемке.

Краем затуманенного глаза ты замечаешь только что зажженную сигарету, которая манит. Ты берешь ее, зажимаешь между пальцев и подносишь к губам. Ты вдыхаешь едким дым сигареты, прогоняешь его через легкие и выдыхаешь в воздух. Такой же едкий, отвратительный, как и ты сам.

Вот ты открываешь глаза и тебе хочется сгибаться пополам от смеха. Почему? Если бы ты знал. Тебе так хорошо, что ты никого не видишь.

На улице холодно, но тебе жарко. Ты хочешь снять все и остаться в одном лишь нижнем белье и продолжать танцевать. Только чтобы кто-то был рядом.

В руках оказывается бутылка, ты делаешь глоток прямо из горла и твой рот, легкие, все тело обжигает, будто ты только что дотронулся до огня. Ты смеешься и проваливаешься в забытье.

Чьи-то губы обжигают твою шею, постепенно спускаются ниже, к ключице, но потом возвращаются обратно и оставляют мокрые поцелуи, чуть кусая мочку уха и оттягивая ее. Рука блуждает по животу, поднимается выше, чуть задевая грудь, отчего ты рвано вздыхаешь и больше не воспринимаешь ситуацию как нужно. Чувства, эмоции притупляются и уступают животному желанию.

Шашлык был отменным. А все, что было после него, еще лучше.

[1] Строчки из песни группы Arctic Monkeys — Do I wanna know?

[2] Группа ssshhhiiittt!

Андрей.

Черт, спасите меня от головной боли.

Рука затекла, и я не сразу понял, что на ней кто-то лежит. Мне пришлось с трудом открыть глаза и чуть повернуть голову.

Черт. Черт, черт, черт. Нет, только не это.

На моей руке тихо сопела Ева. Она прижалась к моей груди щекой, и ее дыхание щекотало мою кожу. Короткие каштановые волосы были забросаны на подушке, их часть попадала мне в нос. Я изо всех сил пытался не чихнуть. Мне хотелось лежать с ней, засматриваться на ее ангельский вид, хоть и с черными как смоль волосами, или продолжить спать дальше. Но мне нужно было сквозь головную боль соображать, что ему делать. Но почему-то не смог оторвать от нее взгляда.

Мелкие веснушки на носу, родинка возле уголка губ и естественно очерченные брови. Она всегда была для меня симпатичной девушкой, особенно когда я ее впервые встретил. Когда у нее были другие отношения.

Впоследствии она изменилась, мы стали больше общаться, и я перестал думать о ее красоте, ведь ее саркастическая физиономия и недовольное выражение лица при разговоре со мной были такими… привычными. Я никогда раньше не рассматривал ее детально. Точнее сказать, ее лицо в расслабленном состоянии.

В прошлый раз, у меня дома, я не нашел ее в своей постели. Я проснулся только в 12 дня, когда через два часа уже должен быть на паре на другом конце города. После этого она не написала мне ни строчки.

Я понимал, что ей нужно время — все это переварить, но и сам поступал ужасно. Я делал самую отвратительную на свете вещь. Делал вид, что ничего не произошло.

Я подумал было поскорее убраться из комнаты, пока Ева не проснулась и не накинулась на меня, а то и чего хуже, встретила бы меня холодностью глаз и послала меня вон из комнаты.

Тогда бы она задела мое внутреннее эго. Но ничего, я бы пережил.

Я замер, даже дышать перестал, когда Ева вдруг пошевелилась и зажмурилась. Я попытался придать себе расслабленное выражение лица и прикрыл веки как раз в тот момент, когда она приоткрыла один глаз.

— У меня так болит голова…

Я открыл глаза, будто только что проснулся, и чуть улыбнулся. Ева пыталась закутаться с головой в одеяло и продолжить свой сон. Я начал переворачиваться на бок, из-под одеяла вылезла макушка. Вскоре показались и карие глаза, которые сонно стали рассматривать лежащего в ее постели парня. То есть меня.

— Андрей?

Ей резко пришло осознание, она подняла одеяло. Ее глаза расширились от удивления, она прижала одеяло в своей груди. Я лишь чуть приподнял уголки губ, чтобы она не поняла, что я имею против ее грязные фантазии или еще что похуже. Я-то знаю ее, она что угодно может придумать. Но скрыть улыбку мне давалось тяжело.

— Да, Ева, мы опять в одной постели. Неужели это судьба?

Я все-таки не смог сдержать самодовольной улыбки. Ева тотчас смутилась. Не каждый день ее можно увидеть с такими эмоциями на лице. Щеки покраснели, глаза забегали. Она будто не знала, что ей делать.

— Ева! У тебя нет ватных…

Кто-то без стука влетел в комнату.

Ника.

Она не договорила и осталась стоять посередине комнаты. Из-за ее шокированного взгляда хотелось засмеяться. Но Еве отнюдь не хотелось смеяться. Ее глаза были полны страха. Она даже не смогла совладать со своими эмоциями. Ника переводила взгляд с меня на Еву.

— Ничего не было!

Мы умудрились произнести это одновременно. Ника подняла брови. Ей не хватало лишь очков, как у учительниц в школе, чтобы отчитать за наши действия по полной. А потом еще и к директору послать.

— Я…я, пожалуй, попозже зайду.

И Ника пулей вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь. Ева шумно выдохнула и закрыла ладонями лицо.

— Андрей, только не говори, что мы опять перебрали и переспали.

— Да если бы я сам помнил…

Я почесал затылок. Я вообще не помню, что вчера было. Видимо мы настолько намешали алкоголя, что вырубились. Или не вырубились. Я помню только, как мы все танцевали, как чье-то тело постоянно кружило, смеялось и терлось об меня бедрами. Конечно же, это была Ева.

— Давай встанем и спустимся вниз. Может ребята что-то помнят. — Ева зашуршала одеялом и поднялась на кровати.

— Черт. Похоже мы не просто вырубились. — Она тихо выругалась и попыталась дотянуться до своих трусиков, которые оказались примерно в нескольких метрах от кровати. — Это же надо было их туда забросить. И кто бы это мог сделать…

Ее голос звучал угрожающе, но я не смог сделать улыбки. Лишь ухмыльнулся и откинулся на кровати. Если бы не головная боль и неимоверное желание пить, то день обещал быть очень даже хорошим.

Ева обернулась, внимательно посмотрела на меня, будто пытаясь сосредоточиться на моем взгляде. Уголки моих губ приподнялись, и она демонстративно от меня отвернулась. Откинув одеяло, она быстро добралась до шорт и юркнула в них.

Я невольно проследил за ней и вдруг понял, что Ева совершенно меня не стесняется. Или просто не думает пока об этом? Наверняка ее мысли были заняты чем-то другим. Неторопливые, изящные и немного сонные движения Евы будто пытались что-то рассказать мне. Но это сто процентов опять были мои разыгравшиеся фантазии.

Утонченная талия делала ее фигуру практически хрупкой. Когда она поднимала руки, было видно каждый позвонок и ребро на ее теле. Но вместе с этим она обладала прекрасной спортивной фигурой, как бы странно это ни звучало. Широкие бедра представляли собой сплошные мышцы. Результат занятий спортом в детстве. Да и минимум два раза в неделю она ходила в тренажерный зал, чаще всего одна. Ева всегда говорила, что это время она отводит только для себя.

Но насколько он знал, она никогда там не халтурила. Ева всегда выкладывалась на полную, чтобы потом болели мышцы последующие несколько дней.

Я заметил рисунок на задней стороне плеча, около левой лопатки. Я присмотрелся и увидел маленькую татуировку в виде птицы. Что это? Феникс? Вроде он, и это вполне символично. Я сразу вспомнил, как спрашивал у нее, почему ей тяжело двигать плечом. Тогда она лишь что-то невнятно пробормотала, мол, сорвала или потянула.

Наверняка, если бы Ева ходила в майке или топе, то эту тату было бы видно. Но она всегда ее скрывала за одеждой.

На предплечье левой руки виднелась еще одна татуировка. Почему-то раньше я ее не замечал.

Never do anything you will regret. Она кольцом обхватывала ее руку, будто браслет, который никогда не сможет снять с руки.