— Я никуда не пропала, — она старалась сохранять холодный и спокойный тон. Пошарив в карманах, она обнаружила пачку сигарет и зажигалку.

Так вот куда она делась.

— У меня все хорошо. Просто уехала развеяться. — Нужно говорить максимально размытыми фразами, чтобы он ничего не заподозрил. И не передал потом маме.

Он молчал. Либо пишет маме, либо обдумывает, что может ей сказать.

— К тебе не нужно приехать? — В голове у него все еще сквозило подозрение, но хотя бы он не был больше встревожен отсутствием девушки.

— Нет, не нужно. Завтра я вернусь.

И опять молчание. Ева убрала трубку от уха и посмотрела на часы.

— Ты вообще в курсе, что у тебя пара идет? Ты почему мне звонишь без перебоя?

— Да мне все равно на пару. Я же не виноват, что одна особа не отвечает целый день на сообщения никого из ребят, а ее мама не может толком объяснить, где ее дочь!

Его резкие ноты, повышенный тон почему-то оказал на нее больше успокаивающий эффект, нежели беспокойство в его голосе.

— Андрей.

— Что? Что, Ева?

— Во-первых остынь. Я дам тебе время. Несколько секунд.

Она представила, как он стоит с трубкой возле уха и тяжело вдыхает воздух.

— Успокоился?

Молчание.

— Вроде бы.

— Тогда, во-вторых, со мной все хорошо, за меня не нужно беспокоиться и завтра я приеду домой.

— В-третьих будет?

Черт, как в прошлый раз, когда она провела его с поцелуем.

— Будет. В-третьих, когда я буду готова, я сама тебе все расскажу.

Он вздохнул, будто хотел не согласиться с подругой. Но ничего поделать с ней он не мог.

— Хорошо. Тогда до завтра?

— Да, до завтра.

И она повесила трубку.

На душе начался водоворот мыслей от прошедшего разговора, поэтому пришлось заставить себя развеяться.

Консервы закончились, как оказалось, поэтому нужно было сходить в магазин. Хоть этого и не хотелось делать.

Лишний раз видеть соседей, лишний раз разговаривать с людьми в такой день не хотелось.

Да и, как назло, начинал накрапывать дождь.

Нервно подправив портупею, я в сотый раз критически осмотрела свой наряд.

В качестве заменителя коротких шорт в образе, который я нашла в интернете по поиску "дерзкий образ", я решила надеть юбку намного выше колена, которая открывается спереди. Только надела под низ юбки обычные нейлоновые шорты. Чтобы никто не смел ко мне приставать.

Как я и хотела с самого начала, я надела кожаную портупею поверх юбки и колготок в очень крупную сетку. Сверху же я надела чёрный кожаный топ, переходящий в корсет, который откопала далеко в закромах своего гардероба. Он был немного узок мне, но просто отлично подчеркивал талию и грудь. Хоть и небольшую.

Ника одолжила мне огромное количество разных подвесок, цепочек, черных, серебряных и я посчитала, что просто необходимо собрать их в кучу и надеть. А подчеркнуть шею чокером с кольцом.

Сверху я решила надеть легкую тунику, чтобы скрыть руки и, в некоторых случаях, бедра.

В голове я постоянно прокручивала моменты прошедшего обеда, когда сидела на парах и постоянно ощущала на себя напряженный взгляд.

— Где ты была? — Андрей поймал меня прямо после пары.

— Раньше тебя это мало волновало, — пробурчала я, собирая вещи после пары. — Там, где я раньше была, сейчас меня нет.

Торопливо собираясь, я стремилась побыстрее улизнуть из кабинета. Кеша ушел раньше нас с Андреем, поэтому никто не мог уволочь друга от меня подальше.

Не знаю почему, но я старалась максимально его избегать. Вопросов, подозрительных взглядов. Почему-то раньше все было очень просто, почему-то всегда было все так просто. Никто никому не должен, все пишут друг другу только по мере необходимости.

Мы только помогали друг другу, но никогда не переходили определенную меру, между нами. Но сейчас все опять иначе. Ничего не понятно…

Если Ника к этому давно привыкла, то Андрей вряд ли.

Мы вышли из аудитории. И он все еще волочился за мной.

— Ты так и не ответила на вопрос.

Спокойствие, Ева, только спокойствие. Нам нужно продержаться как минимум несколько недель, чтобы снова не сорваться в деревню. Хотя бы несколько недель.

Я чувствовала этот напряженный взгляд, который буквально прожигал меня.

— Ева.

Он перегородил мне путь на лестницу. Я попыталась сдержаться, чтобы не закатить глаза. Проскочив под его рукой, я продолжила путь.

— Господи, да ответь же мне!

Как же просто иногда его свести с ума. Как же легко вывести его из себя. На меня смотрели молящие глаза.

Я остановилась и обернулась к нему. Он не рассчитал силы и чуть не влетел в меня со всей скорости, но успел схватиться за стену и притормозить.

— Что ты от меня хочешь? Мне кажется, я ясно сказала тебе, что не скажу. Как только наступит время, я сама тебе все расскажу.

Я сказала это резче, чем хотела бы, чем собиралась сказать и чем это звучало в моей голове. Его выражение постепенно менялось от тревожного, к растерянному и даже погрустневшему. И даже опечаленному.

— Хорошо.

Он обошел меня и начал стремительно спускаться по лестнице, даже не дожидаясь меня.

Господи, от чего же так все сложно.

И я бросилась за ним.

Мне удалось поймать его только на улице, когда он стоял в курилке и напряженно выкуривал сигарету.

Перед глазами пронеслись воспоминания из школы, когда Андрей баловался электронными сигаретами.

Умудрившись споткнуться на ступеньке, я медленно и нерешительно подошла к нему. Он избегал моего взгляда, отвернувшись. Изредка кивал в знак приветствия студентам, шедшим рядом, или протягивал руку.

— Эй. — Я осторожно коснулась его плеча, но он выкрутился, чтобы затушить сигарету. Андрей опустил глаза и топтался на месте. На улице было холодно, вот обещали первый снег, а я стояла неодетая, в одном свитере. — Я правда пока не готова тебе рассказать.

— Я понимаю. Просто… — он замялся, но я снова положила ладонь на его плечо и чуть сжала, — ты всегда все рассказывала мне, а в последнее время будто закрылась от меня, я не знаю, что происходит в твоей жизни.

— Тебе ли не знать, почему это все происходит. — мы смотрели друг другу в глаза, и я видела яркую, переливающуюся словно кусочек стекла на солнце радужку глаза. Его, стоящего и смущающегося от моих слов. — Но в качестве оправдания скажу, что ты тоже не похож на самого себя.

— В каком плане? — Озадаченно спросил он и чуть улыбнулся. И эта улыбка осветила нас.

— В том плане, что ты сейчас становишься солнышком, который освещает мой путь.

Его взгляд изменился. И снова я увидела в них тепло.

— Иди ко мне.

Он вытянул руки, и я упала в его объятия. Теплые, даже горячие. Я будто легла в облако, теплое, розовое, и растворилась в нем.

— Прости меня.

— За что ты извиняешься? То, что я так реагирую на твои слова, не означает, что ты должна извиняться. — Он улыбнулся.

Во мне что-то зашевелилось.

Я привыкла во всем извиняться, даже если не была виновата.

— За что ты извиняешься? Ты только и делаешь, что извиняется, мне это надоело. Ничего не меняется от твоих слов. Ты так и ведешь себя, как привыкла. Не меняешься.

После этого я перестала извиняться. Никому не позволяла необоснованно извиняться перед другими.

А сейчас извинилась.

— Просто так. Прости, что не всегда все тебе рассказываю.

— Ты не должна ни за что извиняться, ты же понимаешь?

— Понимаю, — я сильнее уткнулась ему в грудь и побольше сжала его торс. Он знал, как мне было тяжело признавать свою неправоту. — Только оставим это между нами. Не люблю признавать, что я не права.

Он засмеялся. А в моей голове родились новые строчки.

— Ева, ты идешь? Люди подтягиваются, а парни пакеты с едой и напитками привезли. — Она вдруг замолчала. — Черт, ты так потрясно выглядишь. Я бы тебя… очень крепко обняла. Как же Андрею по…