— Ты чего застыла? — Я обернулась и увидела недоуменно смотрящего на меня Андрея. Оказывается, я так и стояла около подъезда и смотрела на детскую площадку.

— Просто засмотрелась. — Я сощурилась и приблизительно прикинула кадр, — Хочу потом пофоткать немного.

Он долго смотрел на меня, не отводя взгляд.

— Что? Что ты на меня так смотришь? — Я повернулась к нему и недоуменно подняла брови.

— Иногда я удивляюсь, сколько талантов и эмоций ты в себе скрываешь.

Слова повисли в воздухе. Я поняла, что щеки начинают непроизвольно краснеть, но нужно соблюдать вид той Евы, которая всегда с ним общается в университете. Но мне было тяжело это сделать. И давно не делала. Он уже видел, какая я дома.

Андрей тронулся с места и направился в сторону магазина. Я засеменила за ним, размышляя, что он имел в виду, и как на это отреагировать.

Недалеко от дома находился супермаркет. Было хорошо, когда рядом находился большой магазин, где можно купить все, что угодно.

Андрей успел перехватить у меня обязанность везти тележку, поэтому сразу покатил по отделам, но перед этим спросил, что мне нужно купить. Мы условились, что через пять минут найдем друг друга в молочном отделе.

Я пошла за овощами, постоянно натыкаясь на соседей. Они приветливо улыбались мне, спрашивали, как дела и как учеба. Им было достаточно короткого ответа «хорошо», чтобы удовлетворенно кивнуть, пойти дальше.

Я ходила мимо стеллажей с макаронами, специями, сладким. Мне иногда нравилось просто ходить, смотреть на людей, детей, компании молодежи, которые стояли, спорили, какие взять продукты. Парочки выбирали вместе продукты, смеялись, некоторые параллельно целовались. Интересно, я тоже когда-нибудь буду так гулять по магазинам?

Я отмела эту мысль, схватила с полки макароны и пошла к молочному отделу.

Уже издалека я видела Андрея, который с кем-то разговаривал. И по мере моего приближения я понимала, с кем он. Внутри начала зарождаться паника, но я взяла себя в руки и приклеила улыбку.

— Привет, мама, — Я положила в тележку продукты и чуть нервно посмотрела на неё. Хоть Олеся Игоревна и выглядела серьезно, в глазах у неё блестели озорные огоньки. Я же чувствовала себя некомфортно. Не каждый же день родители могут увидеть меня с молодым человеком в магазине. Причем, не с твоим молодым человеком. — Тоже выбрались за продуктами?

— Да вот, да, решили закупиться. Отцу зарплата пришла, — мама оглянулась на Алексея Михайловича, который о чем-то оживленно говорил по телефону. Он даже не заметил меня, что было мне отчасти на руку.

— Андрей, возьми пожалуйста два молока, сметану и йогурты, а я пока с мамой поболтаю.

Ему хватило ума не спорить, а просто покатить чёртову тележку в сторону холодильников. Он лишь попытался скрыть улыбку, что от меня не укрылось.

— Ну как он? — Сразу накинулась на меня мама, схватив за руку. Я облегченно выдохнула, когда она спросила про его рану, а не про совместное времяпровождение.

— Ну он тоже мне ничего не говорит, то я в тихую проверила, заживает хорошо.

— Славно. — Олеся Игоревна замолчала, внимательно следя за Андреем. Он вытащил молоко из холодильника, проверил срок годности и полез дальше. — А он все также живёт у тебя?

— Да. Я несколько раз ему говорила, чтобы он вернулся, что Катя наверняка за него боится и переживает. Но он уверял, что все нормально. Да и Катя вчера приезжала к нам. Я уже хочу его просто вытолкать, чтобы он поехал к родителям.

Андрей в этот момент ехал к нам и состроил рожицу. Я невольно усмехнулась. Мама удивленно повернулась назад, но в этот момент Андрей уже посерьезнел и пошел в отдел детских игрушек.

— Как у вас там? — осторожно начала Олеся Игоревна и настороженно посмотрела на меня.

Я сразу стушевалась. Этот вопрос был для меня как табу. Но я понимала, что уже поздно метаться, тем более, насчет этого мы с ней уже обсуждали. Насчет Андрея. Насчет наших «отношений».

— Да если бы я знала, мам. Я уже ничего не понимаю. Андрей вместе Ники пришел со мной в театр, потом все, что связано с ранением. — Я потерла пальцами переносицу. Олеся Игоревна опять подняла во мне волну вопросов и непонимания. Все то, что я так долго откладывала в долгий ящик.

— Он влюблен в тебя. — перебила меня мама. Я резко обернулась к ней и удивленно воззрилась на женщину. — Не смотри на меня так. Я думаю, ты и так прекрасно это понимаешь. Я вижу, как он на тебя смотрит. Твой отец также на меня смотрел.

Под конец сказала она и замолчала.

Я застыла. Если уж со стороны это видно, то что есть на самом деле? Это было очень странно.

— Я не знаю, мам… — Только лишь промямлила я. В этот момент откуда-то появились отец и Андрей.

Они переглянулись, и я отметила про себя, что, возможно, они разговаривали.

В тележке я увидела средних размеров плюшевого медведя в упаковке.

Хэллоуин.

Почему-то я всегда любила этот праздник. В нем было что-то таинственное, загадочное. Я всегда хотела отмечать этот день, но в детстве родители не хотели отмечать, ссылаясь на бессмысленность праздника, а в школе это было лишь фикцией — кринжовые конкурсы, странные декорации, сделанные начальными классами.

И даже в прошлом году, когда я поступила на первый курс, я не смогла осуществить свою задумку. Не хотела. Ничего не хотела. Но в этом году я была уверена, что у меня все получится.

Я выступила инициатором этой идеи и попросила о помощи не только друзей, но и друзей моих друзей. Друг Кеши сказал, что поможет с коттеджем, Ника обещала помочь с людьми, узнать, что можно сделать на празднике интересного, помимо выпивки, а я решила заняться декорациями.

Моя мечта готовить из тыквы злые морды, которые зловеще глядят на тебя при входе и делать свечи со свиной кровью обязательно должна была осуществиться.

Единственный момент, по которому я очень сильно переживала — так это Андрей. Почему-то я переживала за него, могу ли я рассчитывать на его помощь в перетаскивании тяжестей. Ему еще не сняли швы, да и мама говорила, что ему пока не стоит напрягаться.

Как только я начинала об этом думать, то сразу покрывалась потом. Сколько бы я ни думала обо всем, к логическому выводу не приходила. Сколько бы я ни встречалась с ним, сердце и душа все равно разрывались, совершали множество кульбитов. Да любые речевые обороты совершали, только не были в спокойном состоянии.

И каждый раз я заставляла себя успокоиться. Я цинично заявляла себе, что у нас с ним разные жизни, разные пути. Почему я вообще должна за него беспокоиться?

Потому что вы очень много проводите друг с другом времени, и беспокоитесь друг о друге, как парочка. Но вот проблема — вы же совсем не пара. Ты уже не будешь чувствовать себя такой окрыленной, какой чувствовала себя тогда.

Внутренний голос раз за разом одергивал меня, заставлял холодно относиться ко всему, что происходило вокруг меня.

Мы будто играли с ним в кошки-мышки. Я бежала от него, хотя он тянулся ко мне сильнее, чем раньше. Еще чаще приезжал, еще чаще говорил мне комплименты, старался еще больше времени проводить со мной.

С одной стороны, я бы вообще не хотела привлекать его ко всем делам.

С другой стороны, я понимала, насколько ему сейчас нужна разгрузка, как физическая, так и эмоциональная. Ему нужна я.

Но все-таки я решила написать ему и спросить.

Быстро напечатав «Нормально, если я привлеку тебя к работе над вечеринкой? Или ты вообще не будешь участвовать?», я побежала за стол.

Мы решили устроить семейный вечер и поужинать вместе. Мы с мамой приготовили куриную грудку с картошкой в духовке, папа принес из гаража малосольные огурчики, а Роберт купил торт по пути из школы.

В такие моменты я снова погружалась в какой-то момент детства, когда каждый день, каждый ужин мы все вместе собирались и обсуждали разные новости.

Мама старалась не отступать от этой традиции. А мы никогда не были против.