Так, Ева, соберись. Тебе нужно его перевязать.

Дрожащими руками я аккуратно подняла одеяло и осмотрела повязку. Увидев кровь, меня начало трясти. Но через силу я обрезала бинт и аккуратно убрала стерильные салфетки.

Моему взору открылась большая зашитая рана, края которой подпеклись. Из-за этого рана выглядела еще более устрашающей, чем было до этого.

Голова закружилась, рана поплыла перед глазами и невольно я закрыла глаза ладонью. Мне немного надо. Мне надо собраться.

Ева, давай. Открой свои чертовы глаза и перевяжи ему рану. Ты не сможешь сделать это вслепую.

Я почувствовала легкое прикосновение к моему колену. Это был Андрей. Мне стоило огромных усилий открыть глаза и посмотреть на него. Он нежно и вымученно улыбался. Я никогда не видела его с такой улыбкой. Ему было больно и тяжело изображать любые эмоции. Но он делал это для меня…

— У тебя все получится. — он сжал колено и попробовал ободряюще зажмурить глаза, но у него плохо это получилось из-за головной боли. Его лицо исказилось от боли и он тихо застонал.

Мне пришлось взять его за руку и держать до того момента, пока все не утихнет.

Я тяжело вздохнула, взяла перекись и стерильную салфетку.

Аккуратными, боязливыми движениями я дотронулась до его раны и сразу же услышала, как Андрей зашипел.

— Прости! Прости пожалуйста, но нужно немного потерпеть. Я уже почти закончила.

Я подула на рану и стала дальше обрабатывать его рану. Постоянно приговаривала, что все хорошо, что сейчас закончу. Пару раз он находился на грани потери сознания, но Кеша сразу подбегал ко мне и заставлял Андрея смотреть на него, что-то спрашивая и держа его лицо перед собой в ладонях.

Я смогла. И мне не было так страшно.

У меня получилось это сделать.

Я чувствовала его рваное и тяжелое дыхание. От этого сердце разрывалось. Наверное, по моим глазам это было видно, поэтому Андрей отвел взгляд от меня и, хмурясь, повернулся к Кеше.

— Не дыши так тяжело, иначе я не смогу удержаться и начну тебя отчитывать за твои действия. — Шутливо нахмурилась я. — В твоих интересах как можно дольше откладывать этот разговор.

Андрей улыбнулся и я с облегчением выдохнула.

Кеша подал мне тарелку с борщом и ложку.

— Тебя покормить, или ты поднимаешься и поешь сам?

В глазах промелькнуло сомнение. Я усмехнулась, потому что поняла, что он размышляет, хочет ли он, чтобы я его покормила, или нет.

Я не стала дожидаться его ответа и пододвинулась с тарелкой поближе к нему.

— Давай, открывай рот. Не будь таким букой. Ты совсем не в том положении.

На кухне засмеялась Ника, да и Кеша не смог сдержать улыбки. Андрей насупился, но все-таки позволил мне себя накормить.

В течение следующей недели мы с Андреем проводили большинство времени вместе. Сидели на парах, обедали с друзьями, а потом вместе уезжали домой. Мы с мамой очень волновались за него, поэтому я стала как бы «мамочкой» для него. Я не могла объяснить себе, почему я так заботилась о нем. Андрей закатывал глаза, но каждый раз обхватывал меня за плечи и забирал меня с собой везде, куда шел.

Сначала я думала, что он делает это через силу, потому что понимает, что нам нужно следить за тем, как заживает рана. Но потом я передумала. Ему действительно было приятно мое общество. Странно, что я не задумывалась об этом раньше.

Иногда я вздрагивала от мысли о том, что в моем доме живет парень. Что мы так близко общались, ходили везде только вдвоем. Но вместе с этим я никак не могла сказать, что мне не приятно и я не хочу быть рядом с ним. И это было очень странное чувство.

Он очень много мне помогал. Я поняла, что мне вполне комфортно находиться с ним рядом. Мы вместе убирались, вечерами смотрели фильмы и ходили за продуктами. Мне было легко с ним.

Я была признательна ему, что Андрей не переходил черту. И большим плюсом было то, что мы могли друг к другу прикасаться, но при этом оба не рассчитывали на что-то больше.

Мы будто сожительствовали?

Единственное, что было немного отвратительным, и даже, возможно, не слишком приятным это то, что в нашей группе и среди моих знакомых начал расходиться слух о том, что мы живем вместе.

Когда я только услышала об этом, я начала без конца возмущаться этому. А когда я достигла апогея, у меня даже появилось желание написать в беседу своей группы, чтобы они не распускали глупые слухи.

— Успокойся, Ева. Тебе ведь никогда не было до них дела, так что же изменилось сейчас?

И он был частично прав. Мне не было до них дела.

Но я всегда сгорала от чужого мнения изнутри.

Мы лежали на моей кровати.

Я уже второй день работала в компьютере, а Андрей валялся рядом со мной и что-то смотрел в телефоне. Рана почти зажила, я уже не перевязывала его. Мама сказала, что через два-три дня можно будет снимать швы. Андрей двигался спокойно, без страха, не так, как в первые дни, когда я его поднимала с дивана и аккуратно поддерживала по дороге в туалет. Но иногда я все-таки замечала, как он кривится от боли, когда делает резкие движения.

Он пытался скрывать от меня боль и любые эмоции. Но я знала его слишком хорошо, поэтому даже незначительные прорехи в глазах, выступавший пот или тяжелое дыхание выдавали его с головой.

Мне пришлось взять несколько работ по написанию статей, и сейчас я сидела на кровати, сложив ноги по-турецки. В последнее время это была моя любимая поза. За стол категорически не хотелось садиться, а лежа в кровати — неудобно. Поэтому я предпочитала залезть под одеяло и сложить ноги. Единственный ее минус — спина очень быстро уставала, поэтому приходилось выпрямляться и хрустеть конечностями.

Рядом со мной валялся Андрей. Он лежал неправильно — ноги упирались в то место, где должна быть подушка. Но подушки я забрала себе, поэтому его голова покоилась возле моего ноутбука. Андрей постоянно что-то просматривал и переписывался с кем-то.

Я иногда залипала на него. Непослушные волосы растрепывались и торчали в разные стороны. Он не укладывал их в последнее время, предоставив воде творить с его волосами все, что угодно. Я игралась с ними, прокручивала пряди, пропускала через пальцы. Глаза то и дело бегали то в одну, то в другую сторону телефона. Мне нравилось смотреть вот так. Блуждать по его лицу, пока он был погружен в дела или в свои мысли. В эти моменты он был очень спокойным.

— Не смотри на меня.

Я вздрогнула и ошарашено посмотрела на Андрея. Наши взгляды столкнулись. Я бы хотела отвести взгляд, но у меня не получалось. Он пригвоздил наши глаза, не позволяя мне оторваться от него.

— Я не смотрю на тебя. — прохрипела я и попыталась прочистить горло.

— Нет, ты смотришь. — Он оторвался от телефона и хитро посмотрел на меня. Он был похож на Чеширского кота, который меня начинал бесить. Неимоверно бесить.

Я отвернулась от него и снова решила сосредоточиться на работе.

Иногда он смеялся, хмыкал и хитро улыбался. Его звуки выводили меня и отрывали от работы. Я не могла сосредоточиться.

В конце концов я не выдержала.

— Да что ты там такое делаешь?

Хитрые глаза выглянули из-за телефона и посмотрели на меня. Я знала это выражение. Шкодное, немного пошлое. Терпеть не могу его мимику в таких моментах. Сердце екнуло, но надеюсь, выражение моего лица не изменилось.

— Только не говори…

— Развожу девушку на пикантные фотографии.

Я прикрыла глаза и хлопнула рукой по лбу. Он не исправим. Ему что, экстрима не хватает?

— Андрей… Ты совсем придурок?

Он поднял глаза и уставился на меня непонимающими глазами.

— У тебя не получится развести девушку на такие… — я неопределенно махнула рукой в воздухе, — фотографии. Даже если ты несколько раз с ней встретишься и затащишь ее в постель, то она все равно не будет тебе такое слать.

Андрей закатил глаза и снова завис в телефоне.

Работе конец. Он опять все испортил. Я захлопнула ноутбук и села поближе.