— По рукам. — Выражение его лица стало серьезным, и только в глазах у него читались деньги. И толика мести.

Анастасия Валерьевна улыбнулась, высокомерно посмотрела на него и взялась за телефон. В этот момент им принесли кофе и цезарь. Салат оказался на удивление хорошим, без отвратительного привкуса соуса, который она пробовала в разных ресторанах города.

Но, опомнившись, женщина взяла телефон и начала в нем что-то ожесточенно печатать.

Телефон у парня засветился, и тот увидел уведомление. У него округлились глаза. И он чуть не подавился кофе.

На счет поступила баснословная сумма. Он таких денег в жизни своей не видел. И ему хотелось вернуть хотя бы ее часть, хотя и не слишком то это желание было большим.

— Анастасия Валерьевна…

— Никаких слов. Я щедрая. Бери, пока дают.

На этом разговор был окончен. Парень откланялся и поспешно ушел из кафе. На выходе сразу начал набирать номер своей девушки, и вышел на улицу уже с трубкой у уха.

И только у женщины настроение поднялось. Ей хотелось веселиться, ведь все обязательно выйдет так, как она хочет. По-другому никак.

Она всегда добивала того, чего хотела.

[1] Сленг, распространенное сокращение слова университет.

Михаил Александрович сидел в тишине, в темноте, со стаканом виски в руках. Катю они совместными усилиями с Евой и Андреем уложили, Ева осталась с Катей и рассказывала ей сказку, а сын пошел в комнату вместе с Ру, и только он остался один в кухне.

Он никогда не пил, ни в компаниях, ни в кругу семьи. Лишь иногда наедине с самим собой. Когда становилось слишком тяжело на душе.

Михаил Александрович не услышал тихих шагов по лестнице вниз. Не увидел, как Андрей зашел на кухню.

— Андрей? — Мужчина зажмурился от яркого света.

— Папа? Ты чего не спишь?

Как только глаза более-менее привыкли к свету, Михаил Александрович приоткрыл один глаз.

Андрей тоже жмурился. В домашних штанах, а не в шортах, какие он постоянно носил, и без футболки. Наверняка отдал свою одежду Еве, которая осталась у нас ночевать.

— Да что-то не спится, — Михаил Александрович грустно улыбнулся и качнул стаканом. Жидкость внутри игриво заплескалась, насмешливо маня. — Мать опять домой не пришла…

— Пап.

Андрей направился к отцу и присел на стул рядом. Он смотрел на него обеспокоено, даже жалостливо. Оба они понимали, что происходит. Какой вопрос витает в этих стенах уже долгое время.

— Может уже пора? — Начал Андрей чуть издалека, хотя вернее всего было бы сразу задать тот вопрос, который они оба ждали.

— Может и да… — Михаил Александрович опустил голову. Он понимал, что нужно решиться на этот шаг, но он раз за разом вспоминал о Кате. О том, как она будет жить, зная, что мать от них ушла. — Я боюсь…

— Можно бояться сколько угодно. Но ты не увидишь берега острова, если не выйдешь в море. Вам нужно разводиться, и перестать «сожительствовать».

Андрей говорил решительно, серьезно. И был совершенно прав. С этим пора заканчивать. Мужчина думал, что Настя образумится после большого скандала, после рождения Кати. Но она просто спихнула на него все обязанности и решила стать «бизнес леди». Кататься с подругами на дорогой машине, который подарил ей «один очень хороший и давний друг». Он давно устал, и понял, что никаких чувств уже давно нет между ними. Лишь постоянные препирания, ругани. Ее крики о том, что он ее контролирует и не дает спокойно жить. А он то всего навсего просит побыть рядом с дочерью. А несколько лет назад — с сыном.

— Ты прав, Андрей. Я позвоню ей завтра.

— Хорошо. — Парень замолчал, обдумывая слова, которые вертелись у него на языке. — Я тоже поговорю с ней, у меня есть пара вопросов к ней.

Андрей поспешно встал, забрал у отца из рук стакан и вылил виски в раковину.

— Не нужно, отец. Алкоголь не решает проблем. Он лишь их усугубляет.

Михаил Александрович слабо улыбнулся и снова посмотрел на сына. Он так вырос. И вполне мог бы сам воспитать Катю. А Ева могла стать хорошей матерью. Но ей нужен и отец, и брат. Все-таки это совершенно разные люди в иерархии семьи.

— Спасибо тебе.

Андрей остановился у выхода из кухни и обернулся.

— За что?

— За то что вырос таким хорошим человеком. — Он приподнял уголки губ.

— Это потому, что меня воспитал ты, пап. — Грустная улыбка тронула лицо сына.

С этими словами Андрей вышел из комнаты, оставив отца одного.

Михаил Александрович взял телефон из кармана и нашел контакт Анастасии Валерьевны.

«Настя».

Завтра он ей позвонит. Хватит это все терпеть.

Но он позвонил ей только через несколько недель, после Хэллоуина. Перед этим он решил проверить все совместно нажитое имущество, переговорить со своим юристом и понять, что она практически ничего не имеет. И ничего не может у него отсудить. Какие бы у нее юристы ни были.

Ева

Я лениво откинулась на стуле и вперилась взглядом в Настю.

Как всегда наштукатуренная до отвала. Консилер, хайлайтер и так далее. Чего только у нее не было на лице. Большой пуховик, широкие светлые джинсы и грубые белые кроссовки. Да и к тому же от нее исходил ужасный персиковый парфюм. Терпеть не могу такой.

В отличие от нее, я выдержала классический стиль — скинни-джинсы, ботфорты и пальто были черного цвета, и только широкая белая рубашка оттеняла черноту. В одном ухе блестела сережка в виде креста.

Мы разные.

— Так зачем ты меня позвала? — Я отпила кофе из кружки и чуть выгнула бровь. Этот разговор мне был совсем безразличен, так же, как и она сама. У меня должны были быть еще пары после нашего разговора, так что я хотела побыстрее закончить.

Она не спешила начинать разговор. После пары селфи с кофе в руках и белоснежной улыбкой, она начала что-то печатать. Я, решив, что со мной не слишком то хотят разговаривать, стала осматривать заведение. В сотый или даже с тысячный раз.

Мне нравилось это место, да и другим студентам тоже. Здесь всегда было много народа, кто-то организовывал своеобразный коворкинг, кто-то просто собирался с друзьями. А такие, как я, предпочитали сидеть в одиночестве в наушниках и работать в компьютере. Я увидела пару своих знакомых, кивком головы поздоровалась с ними и приподняла уголки губ. Полуулыбка, как это часто называется.

Краем глаза я заметила, как Барби сморщила свой напудренный носик и вскоре отложила телефон.

Улыбка сразу угасла, она смотрела на меня холодно и даже с презрением.

Так не сходится с ее внешним видом. Но и в таких миленьких девочках скрывались расчетливые суки.

— Давай на чистоту, — она сложила руки и чуть наклонилась ко мне, — Ты Андрею не пара.

Я хмыкнула. Еще одна дамочка решила мне читать нотации. Они случайно не знакомы с Анастасией Валерьевной? Или все Насти такие отвратные? Да когда же это закончится?

— Знаешь, милочка, я уже не первый раз это слышу. А твои слова, — я высокомерно обвела ее внешний вид взглядом и вернулась к ее глазам, — для меня совсем не авторитет.

Она раздражалась. Я видела, как Барби сузила глаза, как ноздри начали расширяться. Настя однозначно не привыкла, что ее не слушаются и не делают то, что она хочет. Наверняка привыкла, что всего добивается своим смазливым и миниатюрным личиком. Все выполняют ее просьбы.

— Слушай ты, — ее голос стал резче, но высокий голос не позволял брать низкие ноты, поэтому выглядело это все, откровенно говоря, комично. — Андрей мой. Мы с ним очень похожи, у нас общие взгляды на мир и на многие…

Я засмеялась. Она захлопала ресницами и в миг ее суровость куда-то улетучилась.

— Слушай, я конечно все понимаю, но тогда что делать мне? Может быть, у нас тоже с ним общие взгляды на жизнь, общее мнение на многие вещи. Может мы и спим в одной постели.

Я над ней откровенно потешалась. Это все выглядело так, будто она насмотрелась американских сериалов, и сейчас пытается мне сказать в стиле «я самая крутая в этой школе, а ты никто, не лезь к моему парню». Наверняка она была королевой школы несколько лет назад.