Внутри меня была пустота, но это была приятная пустота.

Я наконец-то выговорилась всем. Наконец-то наступил покой.

Осталось все решить только с Альбертом.

— А знаешь, что я от тебя скрывала? — воскликнула вдруг Ника, чуть отстранилась, чтобы посмотреть на меня и улыбнулась своей голливудской улыбкой.

— И что же? — я не смогла не ответить ей тем же и приподняла уголки губ. — То, что вы с Кешей встречаетесь?

— А как ты это поняла… — Ника сразу приуныла.

— Я знала это еще с того момента, когда вы пришли ко мне и я задала тебе вопрос про него. И до этого я пару раз видела вас, сидящих в ресторане или кофейне. А потом вы так обнимались в университете, будто влюбленная пара.

— То же самое, как ты всегда говорила, что вы с Андреем не больше, чем друзья. — Она усмехнулась и полезла ко мне с объятиями. Мне лишь оставалось отпустить смешок и окунуться в тепло рук подруги.

И я поняла, что мне этого не хватало. Очень долгое время мне не хватало объятий. Обычных, теплых и искренних.

И я была рада ей.

— Мне нужно тебе кое-что показать. Не уверена, что тебе понравится, и возможно, ты сочтешь меня сумасшедшей, но мне хочется с тобой поделиться.

Андрей удивленно посмотрел на Еву, в чьих глазах мешалось сомнение и уверенность. Каждый раз он удивлялся, как она могла соваться уверенной, сильной, независимой девушкой, но вместе с тем такой милой, такой хрупкой и такой родной.

— Как скажешь, ведь ничего не изменит моего отношения к тебе. — Легкая, но искренняя улыбка тронула ее губы, она притронулась к его плечу.

— Эй, мы не в драме, чтобы ты так говорил. — Она прикоснулась своими миниатюрными пальчиками к его щеке и снова взяла за руки.

И было так тепло на душе у обоих.

Ева

Кофе в турке закипело, и я сняла его с конфорки. Рядом стояли две металлические походные кружки. Я не была уверена, что Андрею было бы это удобно и комфортно — пить из таких кружек — но другого предложить, увы, не могла.

Я чувствовала себя немного смущенно и нервно, потому что ощущать присутствие в этом доме, помимо себя, было очень непривычно. Я не привыкла, что кто-то, помимо меня, ходит по дому, не под моими ногами скрипят доски под линолеумом.

— Молоко добавить? — Я обернулась и через плечо посмотрела на сидящего на немного шатком стуле Андрея. Он выглядел растерянным и глубоко погруженным в свои мысли.

— Да, можно. — Пробормотал он тихо.

— Тогда вытащи, пожалуйста, из холодильника пастеризованное. — Я нервно дернула плечами в извиняющем жесте и скривила губы, — ничего не успела купить, а пастеризованное хранится долго.

Он что-то пробубнил, встал со стула и направился к небольшому холодильнику. Раньше там был большой двухкамерный, но вскоре после смерти дедушки его перевезли в город, к бабушке в квартиру. После подработки я купила самый простой однокамерный холодильник начала двухтысячных и привезла его сюда. Сейчас там будто лежал настоящий набор холостяка: копченая колбаса, тушенка и пастеризованное молоко.

Андрей вытащил банку и передал ее мне.

Он в смятении чиркнул по мне взглядом и отвел голову. Он будто был смущен чем-то, но старался не показать этого за чуть хмурым и задумчивым лицом.

— Спасибо. — Кивнув, он сел обратно за стол.

Добавив немного молока, я взяла две кружки и поставила их на стол.

— Спасибо.

И он принялся медленно потягивать кофе, рассматривая интерьер комнаты.

Но думаю, он размышлял совершенно не об этом.

Я два часа тащила его на автобусе в деревню. Пусть и когда все это закончилось, я поняла, что просто обязана рассказать ему обо всем. Между нами не должно быть ничего, что может омрачить наши будни.

Он был в неведении и даже не представлял, куда я его везу, зачем.

Мы приехали и сразу от остановки пошли до кладбища.

Большинство пути от города до кладбища мы молчали. Он лишь крепко держал мою руку. Андрей молчал, скорее всего, потому, что чувствовал, что это особенно для меня место, и оно было тяжелым для меня. Он понимал, куда мы идем, еще издалека увидел часовенку, которая показалась из-за дороги, но промолчал.

Я тоже молчала, потому что не знала, как он может на это отреагировать. Каждый реагирует на кладбище по-разному. Не каждый может вытерпеть такое.

Хоть я и твердо решила, что должна его привезти сюда.

— Ты всегда ездишь на автобусе?

— Да, а что?

— Я понял, почему ты не едешь на машине.

Мы проходили мимо первых могил, и мне постоянно приходилось подгонять его, когда он видел фамилию «Борисов». Увы, моя фамилия была очень популярна в этой деревне. Недаром же она называлась «Борисовка».

В конце концов мы дошли до конца кладбища, до моего места. Эти памятники я бы увидела и различила из тысячи. Даже если все обрастет новыми могилами, я все равно среди них найду свои.

Аккуратно отперев калитку, я ступила на только что выпавший снег. Здесь почему-то всегда снег выпадал позднее, чем в городе. Если там снег уже улегся на тротуарах и не таял, то тут он только выпал. Первый снег. Только вот для них — не первый.

И тотчас все мои тревоги ушли. Я уже не хотела обращать внимания ни на что, и ни на кого. Даже на Андрея.

На меня смотрели две пары любимых глаз.

— Ну здравствуйте, мои дорогие.

Я подошла к памятникам и по очереди прикоснулась к ледяному камню.

Краем глаза я заметила, как Андрей стоял, как вкопанный.

Привет, внученька. Кто это за молодой человек?

— Ну, дядь, не так быстро. Я вообще-то хотела просто поговорить с вами. — Я грустно улыбнулась, — Но раз уж вы так хотите, то я могу вас познакомить.

Давай, быстрее, мне очень интересно. — сказал один.

А он офицер? Ты в детстве говорила, что так же как и бабушка, выйдешь замуж за офицера. — подкусил меня второй.

— Эй, все, спокойствие. Про офицера я говорила в пять лет. С тех пор многое изменилось.

И ты очень изменилась, дорогая.

Сердце дрогнуло, но я решила оставить это на потом.

— Дедушки, это Андрей. Мой одногруппник, очень хороший друг, и… мой парень. — Андрей удивленно посмотрел на меня и закашлялся. Я посмотрела на него чуть слезящимися глазами и чуть улыбнулась. — Поздоровайся с ними.

Он растерялся. Но потом выпрямился, чуть подошел поближе, к основанию плитки и выдохнул. Ему было тяжело, очень. Каждому на его месте было бы тяжело. Не каждый может смотреть спокойно на каменные глыбы с фотографиями. Особенно учитывая, что у него самого, возможно, кто-то умирал.

— Здравствуйте. Меня зовут Андрей, я одногруппник Евы…

— Все, стой. Они все знают. — Я коснулась его руки и ободряюще улыбнулась. Эй, все будет хорошо. Я рядом. И он слабо улыбнулся мне в ответ.

Ева, ну чего же он такой скромный? Мы вообще-то просто памятники.

— Не смущайте парня, он вообще-то вас впервые видит, и то, не живых. — Я пыталась сказать это веселее, чем планировала, но думаю, всем было понятно, с какой горечью я это произнесла. И все это услышали.

Ладно, ладно, только не ворчи на нас.

Да как же я могу, — с болью подумала я.

Просто мы сами не знаем, как на него реагировать.

Дед верно говорит. Он еще так… похож на тебя, Ева.

Тут я вздрогнула. Многие уже говорили мне, нам, что мы очень похожи. И всегда я отшучивалась. А сейчас у меня уже не получится так просто уйти от разговора. Придется звать на помощь Андрея. Хотя я прекрасно знаю, как он решит вопрос.

Мама всегда говорила, что мы очень похожи, так же как они с папой.

Ева, сигаретку зажжешь? В такой момент грех не закурить.

— Да, конечно, дядь. — Облегченно выдохнув, что дедушка решил перевести тему, я начала осматриваться по сторонам, бросила взгляд на скамейку, но там ничего не оказалось. Тут я вспомнила, что отдавала сумку Андрею, который так и застыл у памятников, рассматривая их. — Андрюш, дай мне, пожалуйста, сумку.

Он вздрогнул, отходя от оцепления, и обернулся ко мне, на ходу снимая сумку. Отдав ее, он сразу вернулся в прежнюю позу, даже не позволив мне заглянуть ему в глаза.