Я уже успела пожалеть, что притащила его сюда.

Может, он просто после этого скажет, что я сумасшедшая, что разговариваю с памятниками и сожжет все мосты в общении?

О таком даже думать не хотелось.

Дрожащими от холода пальцами я вытащила пачку сигарет и вытащила оттуда одну.

— Прости, дядь, не принесла сегодня кофе. Не успела сварить.

Да ладно, неси уже. — Проворчал он.

Я вытащила из кармана пальто зажигалку и чикнула колесиком. Чуть прикурив, я убрала ее от губ и положила на плитку.

Вокруг нас образовался сигаретный запах и дым.

В принципе, он не плохой. Надо отдать ему должное, что он не сбежал, как только ты зашла на кладбище.

Да, Ева, мы не будем осуждать твой выбор. Только ответь на один вопрос.

— Мне нравится Ева, если кто-то, кроме Евы, меня слышит. — Неожиданно выдал Андрей, отчего я удивленно посмотрела на него. — Эта прекрасная дама, с которой я общаюсь уже долгое время, раскрылась мне, искренне боясь, что ее в который раз отвергнут или начнут осуждать. Я не осуждал. Она столько раз выслушивала меня, помогала мне. Я встретил ее, когда она была блондинкой, в летнем красивом наряде, а начал общаться, когда она стала такой, какая сейчас. И я скажу так: при первой встрече я в нее влюбился, и влюблен до сих пор.

И все замолчали. Только слезы по моим щекам текли.

Мы столько всего прошли, но он все равно остался тем, кем всегда был. Сентиментальным, эмоциональным и любящим. Поддерживающим, ласковым, нежным. Человеком, который всегда поддержит, который всегда будет рядом, который обнимет и прижмет к себе.

Таким, каким я его встретила в первый раз.

И пусть он тоже изменился пусть он меньше улыбался, так же как и я. Но со мной на его лице всегда блистала яркая, любящая улыбка.

Ева.

— Да, дедуль?

У нас вопросов больше нет.

Береги его.

— Буду, любимые мои. Буду.

Теперь с кладбища удалялись уже две рядом идущие фигуры.

Анастасия Валерьевна

Я стояла на пустыре около супермаркета на краю города. Камер здесь отродясь не было, но я и не была напряжена этим фактом. Всегда могла постоять за себя.

Альберт связался со мной через неделю после нашего разговора с Мишей. Шел бракоразводный процесс, и мне было утомительно ходить в суд, чтобы уладить все моменты с опекой над Катей.

Я не могла описать собственные эмоции. Профессиональная деформация. Когда ничего не чувствуешь. Только равнодушие.

20 лет в следственном комитете сыграли свою роль, и несмотря на раннюю пенсию, я ловила себя на мысли, что это останется со мной навсегда.

Наверное из-за этого наш брак с Мишей распался. Я всегда его любила. Когда я впервые его увидела, идущим возле школы милиции, мне сразу все стало понятно. Я тогда засмотрелась на него — высокого, стройного мужчину, мускулистого и светловолосого — и запнулась. А он поспешил на помощь. Как только наши глаза встретились, то сразу все поняли. Искра, влюбленность, любовь, появился Андрей. Но потом все пошло будто под откос.

Послеродовая депрессия, постоянные ругани с Мишей, маленький Андрей. Я вышла на работу, потому что моя работа была основной. Миша тоже работал, но часто вырывался домой. И были дни, когда ему не нужно было работать. Директор фирмы, который все мог решить по телефону.

Впоследствии я стала еще более черствой и скупой на эмоции, все чаще ругалась с Мишей, отрицая все факты малого нахождения рядом с подрастающим Андреем. И часто это происходило рядом с ним, спокойно играющим на коврике. Потом настало время спокойствия, относительного. Казалось, мы пришли к консенсусу с Мишей. Будто мы оба восстали и из пепла, и наша любовь родилась снова. И я родила Катю. Только оказалось, что это было мимолетное видение, которое пришло к нам двоим. Семья распадалась дальше.

Я посмотрела на часы. Опаздывает. Становилось все холоднее, поэтому пришлось надеть перчатки. Хлопьями шел снег, погружая в атмосферу Нового года.

А потом я и совсем забыла про семью. Постоянные повышения, служба на страже порядка. Я молила начальство отпустить меня на пенсию, и наконец-то этот момент наступил. Но был уже поздно.

Любовь прошла, и мы стали просто сожителями. Сначала я переживала из-за этого, но после смирилась. Уже поздно. И играть любящую мамочку не имело смысла.

Андрей отдалился от меня, стал таким же холодным по отношению ко мне, как и я в детстве относилась к нему. И только Катя меня любила. Но проводила большинство времени с Андреем и Мишей. С мужчинами.

Черный «БМВ» повернул на парковку и вскоре из него вышел Альберт

Он был напряжен. Это было видно сразу.

Меня всегда веселили такие мальчишки. Им все подносят на блюдечке с голубой каемочкой, и они воображают себя королями мира. Могут обращаться с девушками как хотят, а потом еще и возмущаться, что их бросили.

Альберт открыл заднюю дверь и вытащил оттуда пакет. Обычный, крафтовый. В такие часто складывают продукты в магазинах премиум-класса.

— Здравствуйте, Анастасия Валерьевна. Как у вас настроение? — Фальшиво-спокойный голос, натянутая улыбка и беглый оценивающий взгляд. Не знаю, почему, но я почему-то почувствовала себя более защищенной, ощущая позади себя холодный капот машины.

— Здравствуй, Альберт. У меня все хорошо. У тебя как?

— Все прекрасно. — Он недобро усмехнулся и передал мне пакет. — Это Вам. Подарок.

Я взяла подарок в руки, и сначала не поняла, что там находится. Но как только заглянула внутрь, у меня перехватило дыхание.

Веревка и мыло. Что он хотел этим сказать? Хотя, все максимально очевидно.

— Анастасия Валерьевна, мне кажется, вы напряжены, — хищная улыбка исказила его лицо. И на меня больше не смотрел маленький мальчик, каким я его когда-то видела. Я совершила ошибку. Большую ошибку.

Он вытащил пистолет, но я успела раньше. Из-за профессиональной деформации я никак не могла отучиться постоянно носить под курткой и любой другой одеждой кобуру.

— Что ты делаешь, Альберт? — спокойно и хладнокровно спросила я. — Опусти пистолет.

— Нет, Анастасия Валерьевна. Я не уберу пистолет. Это ведь Вы во всем виноваты.

— Я? Выбор был у каждого. — несмотря на то, что я старалась отвечать ему в тон его слов, в голове крутилась мысль, чем это может закончиться. Если он выстрелит, то я тоже, и выстрелю в сердце или живот. В меня он вряд ли попадет — максимум в ногу. Его руки так дрожали, что вряд ли он мог сосредоточиться. Не уверена даже, что он когда-либо держал пистолет в руках.

— Вы мне его не дали. А теперь из-за ваших глупых игр у меня сломана вся жизнь. Родители отвернулись от меня, узнав, что я занялся таким, а девушка бросила. У меня ничего нет, кроме ваших гребенных денег. Мне больше некуда пойти.

— Ты сам это выбрал. — Настоятельно сказала я, понимая, что ничего больше он не хочет слышать. — Нами обоими двигала месть. Но сейчас мои планы изменились. Ты получил деньги, я получила удовлетворение от совершенного.

— А вот я не получил! Нисколько! — срывающийся голос Альберта разрывал тишину пустыря. «Надо было выбрать более людное место для встречи», — мимолетно промелькнула мысль в голове.

— Но ведь я здесь совсем не виновата. — Как можно спокойнее произнесла я, параллельно вспоминая техники по обезвреживанию неуравновешенных преступников.

— Нет, это ты во всем виновата. — Я увидела слезы на его глазах, как трясется его рука, держащая пистолет.

— Альберт, пожалуйста, опусти пистолет. Я уверена, что мы всё можем решить, — примирительным тоном произнесла я и начала опускать пистолет, но все равно держа его под прицелом. В случае чего я выстрелю ему в ногу.

Альберт разразился истерическим смехом. Он выглядел как типичный парень, который решил косить под преступников в сериалах.

— Простите, Анастасия Валерьевна, — его извинения потонули в смехе. А тот, в свою очередь, разнесся эхом по улице.

Тут же прогрохотал выстрел, второй, я вскрикнула от боли и шока.