— Ника!
Подруга стояла в проеме двери, тоже знатно принарядившись.
Она была дьяволицей. Все в красном, короткая черная юбка, красный топ, красная накидка от комплекта белья и высокие каблуки. Образ завершал красно-черный макияж.
Боже, она бы всех просто сломила наповал.
Я вышла из комнаты и начала спускаться по ступенькам.
Шоу начинается, сучки.
Прихожая была украшена черной ватой, подобной паутине, в которых скрывались маленькие пауки и тыковки с горящими глазами. Лестница на второй этаж выглядела более, чем зловеще — страшные морды из преисподней, черты и привидения облепили сетку из разорвавшегося бинта.
Я встречала гостей. Среди них было много моих знакомых, знакомых Андрея, с которыми я поневоле была знакома, и просто люди, которые знали меня, но я не знала их. Все выглядели так, будто пришли на шабаш. Благо, что не голыми. Но здесь были все: ведьмы, ангелы, черты, астрологи и тарологи. Будто мы открыли дверь ада.
Большинство сразу направлялось к бару, и лишь отдельные парочки шли сразу в гостиную, откуда звучал бразильский фонк.
Мне постоянно приходилось ловить на себе заинтересованные взгляды парней и завистливые — девушек.
И это было не столько связано с моим внешним видом, сколько с телосложением. Они смотрели на мои накаченные бедра, смотрели на пресс, который выглядывал из корсета, видели подтянутые руки. Я 10 лет потратила на это. Заниматься, тренироваться в зале и плавать. А теперь убивать собственные легкие.
Я не любила оголяться, не любила показывать свое тело, одеваясь как проститутка. Раньше я бы без промедления надела короткое платье и показала, какие у меня стройные ноги. Но не сейчас.
Мне вообще пришлось поймать себя на мысли, почему я решила одеться именно так. Будто бы я для себя не могу покрутиться в зеркале и сложить эту одежду куда-нибудь подальше. И просто надеть брюки и топ.
Но тут же отгоняла от себя эти мысли.
Когда-то я должна же одеть такое, а Хэллоуин — прекрасный повод осуществить задуманное.
Я почувствовала на себе взгляд, и уже заведомо знала, чей он.
Обернувшись, я столкнулась со взглядом Андрея.
Он сидел на диване между двумя парнями, которые что-то ему рассказывали. Но вряд ли парень их слушал.
Он смотрел только на меня.
Я скользнула взглядом по его одежде и довольно хмыкнула.
Расстегнутая рубашка, которая оголяла его торс и открывала вид на шов и заживающую рану, небрежно уложенные волосы и красные слезы, нарисованные красной краской. Под веками виднелась подводка.
Интересно, кто его красил?
Наверняка красивая блондинка, типа Барби. А, вот и она. Постоянно мельтешила рядом с диваном.
Как я и рассчитывала, она оделась как настоящая кукла. Еще и сделала накладные ресницы. От ее образа хотелось убежать в туалет и долго оттуда не выходить из-за скрутившего живота. Настя постоянно наклонялась к Андрею, но тот не отвечал ей. Она проследила за его взглядом и наткнулась на меня. Удивленно подняв брови, она осмотрела меня с ног до головы, поджала губы и разочарованно ушла.
Я не отводила от него взгляда. В этот наряде не было ничего особенного, но почему-то один только его вид показывал всем, что он опасен.
Его же взгляд буквально раздевал. Он обжигал меня, изучал каждую частичку моего тела.
Андрей лениво вытащил телефон и начал печатать.
Телефон в кармане туники завибрировал. Не отрывая от него взгляда, я вытащила телефон и разблокировала его.
«Для меня также оденешься?)»
Я сморщила нос от такой пошлости и посмотрела на него. На его лице блуждала самодовольная улыбка.
Не разрывая контакт, я напечатала ему сообщение.
«Слишком много хочешь. Так что не дождешься».
Он кинул взгляд на свой телефон и состроил грустную рожицу. Боже, иногда он бывает таким милым. Он даже отказался пить вслед за моим категорическим ответом «нет» Нике, которая предложила мне шоты. Лишь пригубила сидр.
После его сообщений я схватила первую попавшуюся куртку и вышла на улицу. В потайном кармане юбки лежали несколько сигареток золотой чапы вместе с зажигалкой.
Коттедж был красивым снаружи. По крыше мы развесили большие гирлянды, которые переливались оранжевым, красным и желтым оттенками. На крыльце стояли очередные тыквы, которые мы готовили у меня дома целой компанией. Это напоминало осень, что скоро зима и мы наденем теплые пуховики. Но зимы не хотелось. От слова совсем.
Я зажгла сигарету и втянула себя дым.
То и дело подъезжало такси, и оттуда выходили девушки в пальто и голыми ногами. Они как можно быстрее пересекали небольшое расстояние до двери и забегали в тепло. Я же холода почему-то не ощущала.
На мои плечи легли мужские руки. Ну и зачем он вышел? Даже куртку не надел. Застудится, заболеет, а потом рана дольше заживать будет.
— Ну и куда ты выперся?
— Решил к тебе прийти, парни о девушках говорят, мне не интересно. — пробубнил он. Его тяжелая голов легла мне на плечо. И я почему-то сразу вспомнила Альберта. В который раз за вечер. Это не к добру.
— И что, даже не зацепился ни за одну девушку взглядом? — С сарказмом произнесла я и посмотрела на него. Даже в таком виде он казался мне милым. Очень милым.
— Представляешь себе? Нет. В моей голове почему-то только одна девушка, которая никак не выходит у меня из головы. — Он посмотрел наверх, где маленькие домики освещало уходящее солнце. Выглядело смешно, будто он оставлял эти слова в воздухе и позволяя мне додумывать все за него. Вот паршивец.
— Да неужели? Кто же это? — Мне хотелось хоть немного с ним поиграть, хотелось, чтобы он обратил на меня внимание. Черт возьми, опять все по кругу. Когда-то я также хитрила и язвила с Альбертом.
— Ты. — Он резко повернулся ко мне и посмотрел на меня проникновенным взглядом.
Пусть я и ожидала этих слов, но сердце все равно предательски заныло. И почему я не могу сказать ему то же самое? Я ведь буквально без ума от него.
Я смутилась, непроизвольно забегали глаза, меня бросило в пот. Я кинула сигарету на брусчатку и затушила ботинком на грубой тракторной подошве. Не стала принципиально их снимать и переодевать в кеды или еще какую обувь.
Я сидела на барном стуле и насмешливо смотрела на танцующую толпу, потягивая безалкогольный мохито. Ко мне подходили пьяные парни, похотливым взглядом оценивали мой внешний вид и пытались подкатить. Тупые люди.
Мне не нравилось такое, но я почему-то ловила себя на мысли, почему же мне нравилось все это раньше. Какой я была раньше? И как бы действовала сейчас, если бы не разбилась на две части?
Я невольно представила эту картину.
Ева в красивом розовом платье, с белыми волосами — а-ля Барби — и под ручку с вылитым Кеном — Альбертом, который надел гавайскую рубашку, светлые песочные джинсы и уложил светлые волосы гелем.
Альберт не одобряет ее поступков, но сразу после того, как она слышит громкую музыку, то сразу направляется к бару, где обязательно заказывает алкогольную пина-коладу. Она никогда не пьет, терпеть такое не может, но иногда позволяет себя побаловать таким напитком. Она везде, она общается с людьми, она веселится. Альберт прижимает ее к себе за талию и кладет ей голову на плечо. Ей так нравится, когда он так делает.
А потом она хватает Альберта за руку и тянет его на танцпол. Он не любит танцевать, и вообще ходить в такие места, но ради нее он соглашается.
Не хочет портить вид хорошего и доброго парня. Хоть и на деле он тот еще ублюдок.
Меня невольно передернуло. Сейчас она это все терпеть не может. Именно поэтому она сидела в одиночестве. И лишь изредка завистливо смотрела, как полупьяные парочки танцевали, трогали друг друга, целовались, почти собирали друг друга по частям.
Андрей куда-то испарился. И на танцполе его не было видно.
Наверное, опять развлекается с какой-нибудь девушкой. Я горько усмехнулась.
Все возвращается на круги своя. Хоть у нас и было пару ночей вместе, но раз за разом понимала, что насколько бы меня к нему ни тянуло, а его не тянуло ко мне, все равно нам не по пути.
