*****

Приложив дюжие усилия, Гэбриэл наконец смог открыть глаза. Темнота.

Наемник проморгался. Все еще темнота.

Преодолевая боль затекших костей в шее, Гэб повертел головой и заметил тусклый свет, исходящий откуда-то сверху. Направив взгляд туда, он увидел посреди непроглядной тьмы идеально ровную дыру, в которой виднелись кроны деревьев и звезды за ними.

Когда от оцепенения отошли и руки, он ощупал тело – щитовой магический комплекс раскололся. Все кости ломило от боли, но все же они не были сломаны – перед смертью артефакт справился со своей задачей.

Полежав еще минуту, Гэб направился к свету. Проползя пару метров, он вынырнул посреди залитой лунным светом лесной поляны.

Все это время он находился в довольно глубокой дыре в земле, а подняв глаза увидел и несколько сломанных веток. По ним он определил траекторию падения, а по положению звезд – время.

Судя со всего, он пробыл в отключке не более часа, но подозрительным было то, что он все еще был один. Летел наемник явно не незаметно, потому солдаты должны были быстро нагрянуть за ним, однако поблизости не находилось ни души.

Может он не рассчитал мощность и отправил себя так далеко, что стражи только на пути к нему? Невозможно. В чем в чем, а в своих расчетах Гэб никогда не сомневался. Почти.

Все же для подтверждения теории ему потребуется определить и свое местоположение. Присмотрев самое высокое дерево, авантюрист поплелся к нему. Однако не успел он ступить и пары шагов, как сапог ударился о что-то твердое. Предмет со звоном отлетел прочь, а рука наемника моментально схватилась за оружие.

Активировав линзу, он увидел лежащий в траве и сверкающий на свете луны меч. Клинок смахивал на те, что носили стражники в Карепе и форте Дамор.

Желание прильнуть к любому дереву или камню едва не пересилило Гэба, но тот смог оценить ситуацию более здраво.

«Что идеально чистый меч может делать посреди леса и прямо рядом с местом моего падения? Потерять его не могли. Если бы это была засада – я был бы уже мертв. Тем не менее это слишком странный знак, так что лучше не ставить ногу на неизученное место».

Стараясь лишний раз не перешагивать, Гэб повертелся и обвел взглядом все вокруг себя.

Ничего. И на земле ничего. И за деревьями. И даже в той самой дыре тоже ничего более не было.

Осторожность авантюриста кричала ему, что стоит еще не раз перестраховаться, но страх провалить задние все же был сильнее, потому Гэб спрятал оружие и рванул к дереву. Взобравшись на ветвь, выпирающую над всеми прочими кронами, в паре километров к югу он заметил неяркое, но знакомое свечение – огни окон Карепа. Но следом глаз привлек блеск, исходящий не от звезд или водной глади, а прямо из леса. Прямо под ним. Не в силах сдерживать интерес, Гэб спланировал к серебряным искрам.

Вместо земли ноги вновь стукнулись о метал, но на сей раз наемник сдержал панику. Линза вновь вспыхнула в глазу и выцепила из темноты то, на что он, с позволения сказать, приземлился. Это была широкая нагрудная пластина рыцарских лат, но вместо привычной выпуклой формы она была словно с силой смята. Сглотнув, авантюрист окинул взглядом и остальные отблескивающие куски метала. Каждый из них был или мечом, или элементом брони.

Все они были беспорядочно разбросаны по лесу вокруг места падения Гэба. Картина выглядела так, будто отряд дозорных как раз был на пути к бессознательному наемнику, но все они попросту испарились.

Подобные догадки могли бы испугать любого человека, но не Гэбриэла. Глядя на это, он испытывал не просто страх, а истинный животный ужас, ведь узнал знакомый почерк. Подобный след мог принадлежать лишь одному человеку.

«Но это должно быть просто совпадение! – авантюрист попытался усмирить рой панических мыслей, – Этот гад уже давно должен был умереть просто от старости! К тому же здесь ему точно делать нечего. Разумеется, это совпадение! Просто совпадение!»

Однако испытывать удачу Гэб не стал. Как только мысли пришли в относительный порядок, он тут же дернул спицу и активировал в сапогах ветровые марки, оставленные на самый крайний случай.

Дикий свист разрезал тишину леса, а наемник резко взмыл и, ломая раскрытым энергощитом ветки, понесся к Карепу. Заряда этих артефактов надолго не хватит, да и услышат его задолго до подлета, но всяко лучше, чем оставаться на той проклятой поляне.

*****

Когда шум ветра начал стихать, а тень Гэбриэла на фоне звезд стала едва различима, на той самой поляне показался некий силуэт. Сняв широкополую шляпу и подняв голову, он дал лунному свету осветить слезы на своих глазах.

Его цель была прямо перед его глазами. Лежала без сознания прямо у его ног. Но он не мог убить Гэбриэл сейчас. Не вернись авантюрист в поселок – стражи бы казнили всех его подельников.

Альдберг не мог допустить, чтоб кто-то другой посмел осквернить его жертв. Чтоб кто-то бессовестно убил их, не дав вкусить всю прелесть жизни!

Хоть Винсент и приказал ему не начинать действовать в пределах Гизехайма, Альдберг не мог позволить стражам схватить Гэбриэла, потому ему пришлось вмешаться. И потому каждый, кто посмел приблизиться к злополучной дыре в земле, сам же был в ней погребен.

Солнце едва начинало показывать свои первые лучи над горизонтом. Те мягко падали на пышные кроны деревьев, понемногу освещая и все находящееся под ними. В большинстве частей леса все еще царил полумрак и вряд ли бы вышло рассмотреть что-либо, кроме многочисленных стволов деревьев.

Однако не на северной окраине владений. Там помимо светила еще с ночи горело факельное пламя и начинало набрасываться на листья и траву. Наряду с лучами Солнца оно освещало смешавшуюся с грязью кровь, лежащие в высокой траве бездыханные трупы и перепуганных лесных зверей, бегущих от звона металла.

Поодаль от начинающегося пожара, под покровом теней леса сражались почти пять тысяч человек. Облаченные в ненадежную броню, обе стороны терпели чудовищные потери, однако знамен с ветром, раздувающим тусклое пламя, пока стояло больше.

В гуще сражения из всех бойцов выделялись двадцать человек в дорогих рыцарских латах. К этому моменту ничья броня не отблескивала благородной чистотой, а была покрыта царапинами и грязью, ибо ее владельцы не брезговали сражением – они находились в самом его центре, прорубая свой путь к победе и славе.

В свою очередь один рыцарь выделялся из всей двадцатки: его голова совершенно не была защищена шлемом, потому его лицо словно путеводный свет не давало ни одному солдату ордена Пламени Останков развернуться и бежать. По его клинку текла как кровь, так и магическая энергия, позволяя оружию разрубать сталь, а вторая рука создавала солнечно-светлый диск, способный сдержать атаки хоть десятка недругов.

Рыцарь тараном влетал в строй врага и прорывался внутрь, оставляя за собой дорогу из трупов и раненных, а его подчиненные надежно защищали спину магистра ордена.

-Иордан!

Обернувшись на зов, рыцарь успел уклониться от вражеского клинка и контратаковать. Противник рухнул наземь к остальным и перестал загораживать идущего к магистру воина.

-Спасибо, Кайн… – с тяжелой отдышкой ответил Иордан, опершись на меч и вытирая пот с грязного лица, к которому прилили светлые волосы и борода. Его солдаты как раз с удвоенной силой навалились на ряды противника, позволяя своему командиру хоть на мгновение перевести дыхание после второго часа битвы, – Ты не ранен?

-Иордан, тебе стоит отступить. – Кайн подошел к магистру и поднял забрало с глаз, – Ты уже едва стоишь на ногах! Скор час как ты пропустишь очередной удар и тот станет фатальным! Солдатам будет куда хуже от твоей смерти, чем от отступления. Я смогу на время взять командование, а Батромос – повести всех за собой…

-Нет. Брат не столь искусный боец как я, он просто погибнет понапрасну. И помни: мы выдвинулись в сей поход ради убийства самого Альдберга Радае. Что о нас подумают, если мы не сможем разбить даже войско какого-то барона-отступника?!