– А? Наверно... Не помню...

Женщину не интересовали глобальные темы. Она нашла более важный вопрос – переписывала запасы, которые остались после зимы.

– Ок! Теперь в обратном направлении. Ледник наступает. Вот стояли широколиственные теплолюбивые леса. Всякие дубы, грабы и прочее. Им на смену залетают с севера более холодовыносливые сосны, потом березы, которые могут расти на болотистой местности. Соснам ведь надо песочек, а на болоте они гниют. Далее, ледник движется к югу, тундры и степи замерзают окончательно. Но к этому времени мамонты и эти... шерстистые носороги успевают объесть оставшиеся на юге кустики, превращая мелкий лесок в степь. Потом тундро-степь замерзает окончательно, и всё сдвигается южнее. Таким образом, мамонты кочуют в узкой полосе между ледником и лесом. Вроде, всё логично.

– А мы можем как-то применить эти рассуждения? – Усомнился Андрей.

– Давай опять рассуждать. Если бы ледник рос, то мы увидели бы увядание сосен. Но пока вроде почва сухая, а не болотистая. И лиственные деревья растут мощно. Вон, даже ива какая-то древовидная. При похолодании сначала затопило бы почву, но тогда стояли бы остатки сосен.

– А может, на севере уже всё затопило? – Вставила Ира.

– Не получается. Как бы давно ни увял лес, мы бы увидели его повсюду. Небольшими, но многочисленными рощицами. А сейчас наоборот – голая степь и только отдельные, но мощные островки леса. Это южная часть отступающей на север степи. Думаю, это так.

Андрей задумчиво поскрёб подбородок. Глядя на него, зачесалось и у Михаила. Обычно гость ходил бритым, но сегодня как-то не до этого, и оба пропустили гигиенические процедуры.

– Так, всё вроде логично, – констатировал Андрей. – А это значит, что впереди несколько тысяч тёплых лет.

– Но пока ещё здесь степь, – подхватил Михаил. – И нас ожидают холодные зимы.

– Долго? – Спросила Ирина.

– Что «долго»?

– Долго нам мёрзнуть зимой?

– Всю жизнь, – усмехнулся Михаил. – Несколько сотен лет – это точно.

– У-у-у... – Огорчённо протянула девушка.

– Вот тебе и «У-у-у...» – Андрей шутливо потянулся к её носу.

Ира шустро выскочила из-за стола и показала жениху язык.

– Блин, прекращайте!

Окрик остановил начавшуюся возню.

– Поважнее есть проблемы, чем собачиться... Оль, ты что там пишешь?

– Переписала все продукты, теперь записываю одежду и обувь.

– Это ты молодец. Покажи, какие продукты. Так... Соль, сахар, масло, мука, угу... А где картошка, морковка и прочее, что лежит в яме?

Женщина удивилась самой себе – что пропустила всё, что сгружали осенью в голбец или овощную яму.

– Ну... Да. Сейчас допишу.

– Допиши. Но надо разделить на восполнимые и невосполнимые. Например, картошка восполнима, а вот капуста – уже нет.

– У капусты есть семена. И вообще, закуплены все семена. В ближайшее время собиралась посадить на рассаду. К маю-июню окрепли бы.

– Семена оставим на следующий год. Сейчас уже лето наступило, ничего не успеет созреть. Только истратим зря.

– А они не испортятся? – Спросил Андрей, не очень-то представлявший огородные заботы.

– Не должны, сейчас их обрабатывают чем-то. В старые времена зерно без всякой химии хранили по несколько лет и успешно сажали... Если не упрело, конечно... Ещё по одной?

Жена и гости прислушались к себе.

– Давай!

– Вот, кстати. Алкоголь – пока невосполнимый ресурс. Здесь ни фруктов, ни зерна, чтобы ставить бражку. Да и самогонного аппарата нет.

– А ягоды? Только зачем нам водка? И кстати, а мне? – Влезла в разговор Иришка.

– А тебе хватит! Ты уже сам себе противоречишь. То тебе нужна водка, то не нужна. Хотя, насчёт ягод ты права. – Но всё-таки налил.

Закусив, Михаил откинулся на спинку стула:

– Подвожу итоги: ничего посадить в этом году мы не можем. Просто не успеет созреть. Единственно, чем придётся рискнуть, это картошкой. Насколько помню, жимолость собирают в первой половине лета. Условно будем считать, что сейчас июнь. Наша уральская картошка должна успеть вырасти. Мы ведь и без этого сажали в конце мая – начале июня. А вот со старой морковкой я бы не рисковал – не успеют вызреть семена.

– Про семена я уже сказала. – Ольга открыла отделение в серванте, где хранила посадочный материал. – Капуста, свекла, морковка, горох, редька, редиска, фасоль, огурцы, помидоры, салаты, петрушка, укроп...

– Петрушка та самая? Кучерявая? – Уточнил Михаил – очень уж ему понравился вкус именно этой зелени.

– Да! – Усмехнулась жена.

– Хорошо! – Потёр руки мужчина.

– Так, дальше. Кабачок, перец острый... Помнишь, в прошлом году попробовали – он хорошо вырос.

– Да, к сентябрю уже семена давал, – согласился муж.

– Ещё на полатях лежат лук и чеснок... Всё! Кстати, редиска успеет дать новые семена. Её ведь специально, чтобы не перезрела, сажают небольшими порциями до самой осени. Иначе она, когда уходит в стрелку, твердеет. Да и лук с чесноком можно посадить. Зелень, опять же, быстро растёт. В августе в нашем климате уже семена давала.

– Значит, планы меняются – снова огород? А я так хотел отдохнуть!

– В гробу отдохнёшь, – «обрадовала» жена. – Сдохнешь от голода, без огорода-то, и ляжешь в гробик.

– Не будет гроба – досок ведь неоткуда взять. И бросят меня просто в яму. Сирого и убогого, смертельно уставшего от возни с грядками. Или на компост пустят.

– Ты чего, Миха? – Пробасил друг. – Нешто не сделаем усё красыво. Хошь – сожжём, як выкинга. Али курган насыпим, як скифы.

Ирина хихикнула в кулак.

– Ладно, харэ прикалываться, скиф. Курган – трудоёмкая штука. А сжигать – что наши потомки откапывать будут?

– А будут потомки? – Поинтересовалась жена.

– А як же ж! – Энтузиазм мужского населения не имел границ. – Вот, нас две пары. Нарожаем...

– Допустим, рожать не вам. – Осадили девушки мужчин.

– А если будут одни мальчики? – Добавила Ольга. – Вон, у твоего брата только девочки. А ну как, у вас разделение по полам?

– В смысле «пополам»? – Не понял Михаил. – Что мы разделили?

– По. Полам, – раздельно произнесла жена. – У Феди девочки, а у тебя пока только мальчик получился. А если и дальше мальчики? И как они умудрятся – без женщин-то?

– Как-как... А как в библии? Иаков родил Иосифа, Иосиф родил Исаака...

Ира снова прыснула, прикрывая рот.

– Ну, ты же понимаешь, что я имею в виду.

– Если серьёзно, то нас ДВЕ пары. А ещё где-то должны быть люди. Вроде при мамонтах уже появились. Если даже кроманьонцы пока не вышли из Африки, то должны быть неандертальцы. Смотрел я передачку. Неандертальцы – коренные жители Европы. Произошли от этого... Гельдерберского человека, который пришёл в Европу миллион лет назад.[*] Неандертальцы здесь появились и прожили несколько сот тысячелетий. И вполне терпимо выглядели. Низенькие, конечно, коренастенькие. Плечи, как у мужика. Нос широковат, брови и губы торчат. В общем, не совсем обезьяны. Даже наоборот, красивые должны быть – в последнее время ведь мода пошла на большие губы и брови.

– Ну, знаешь, Миха! А я ему хотел курган насыпать! – Апеллировал друг к остальным, те важно закивали. – Теперь не дождёшься!

Вместе с Ириной засмеялась уже Ольга. Мужчины тоже улыбнулись.

– Вернёмся к еде, – направил Михаил разговор в нужное русло. – Чего нет? Что мы можем добыть здесь для замены, а что нет?

– Хлеба нет! – Вытянула руку Ира.

– Правильно, садись, пять. Но вряд ли мы найдём пшеницу или рожь. Зато огород по осени засеян озимым овсом. Накое-никакое, а зерно. Надеюсь, что через несколько лет попробуем овсяные лепёшки. Потому старый огород не перекапываем. Кстати, на нём должны остаться корневища от малинника, который рос по соседству.

– А ещё другие кусты и деревья! – Добавила Ольга. – Смородина, слива, вишня. Они остались там, но где-то недалеко. Может из корней что-то вырастет. А вот малина нам не очень важна. По дороге ведь встретили дикую.