– Псих. – Согласилась Ира. – И похабник.

– Это да. Шуточки у него те ещё! Ну, что? Ещё разок – и домой?

– Давай.

– Ещё про Андрея, – продолжила Ира уже внутри. – Получается, он не просто так рьяно набрасывался на меня в постели. Насколько я знаю, так заглаживают вину после гулянки. Но почему он нынче так взвился? Если уж изменил, то почему так бурно среагировал на мою как бы измену? Вроде как баш на баш получалось. Тем более, что ничего и не было. А он даже не выслушал.

– Есть такая категория. Сами изменяют, а своей половине такое не прощают.

– Тогда тем более – хорошо, что ушёл. Он бы мне все мозги выел.

Через час раскрасневшиеся от парилки и умиротворённые перебором мужских косточек девушки добрались до кровати. Михаил тихонько посапывал, свернувшись калачиком и обнимая скомканное одеяло. Обе в прострации уставились на эту композицию.

– Знаешь, Оль. Мы, конечно, поместимся втроём, если ляжем боком. Но лучше расширить пространство. Я не хочу свалиться ночью, а тем более – биться о железную батарею. Давай диван передвинем сюда?

Через десять минут расширитель койкоместа поставили и застелили бельём. Разыграли, кому куда ложиться – и с той, и с другой стороны залезать весьма неудобно. Ирине выпало спать на диване. Ольга аккуратными пинками заставила мужа перевернуться и освободить доставшуюся ей половину кровати. Ещё немного, через зевоту, поговорили на отвлечённые темы и провалились в сон.

***

Утром Ольга проснулась первой. Посмотрела, как Ирина обнимает со спины её мужа – переползла ведь со своего дивана, зар-р-раза. Тут же поправилась: не «мой», а «наш». Не «зараза», а «жена». Даже «младшая жена». Это немного грело – вроде как подчинённая появилась. Зацепилась за эту положительную мысль и заставила себя думать об Ирине только в хорошем ракурсе. Вздохнула – получалось плохо. Потому, наперекор себе, для психологической тренировки, решила оставить Михаила с Ириной на весь день без своего надзора. Пока завтракала, оба так и не проснулись. Как бы сообщить им такую приятную весть? Потянулась толкнуть Иру в плечо, но передумала – уж так мило та улыбалась во сне. Накатили материнские чувства – совсем ведь девчонка, чуть старше сына. Легонько потрепала её по шевелюре и поцеловала в висок. Девушка открыла сонные глаза, огляделась. Когда нашла взглядом Ольгу, та прошептала:

– До вечера он твой. Меня не будет – пошла коней пасти... Завтрак приготовь... И ужин.

Та еле заметно кивнула, сладко улыбнулась и снова закрыла глаза. Ольга в очередной раз погасила раздражение: что за непутёвая девка: вставать пора, а она в кровати нежится. Оборвала мысли и быстро вышла из дома, чтобы не высказать всё это вслух. Надо думать только в хорошем направлении. Например, что у неё фактически появилась прислуга. Или заместительница? Даже в постели может замещать. Р-р-р-р! Так, стоп! А если настроение не подходящее для секса? Тогда заместительница в самый раз. Это хорошо... Хорошо, я сказала! Кулак врезался в столб, заставив лошадь испуганно всхрапнуть.

– Тише... Тише... Всё в порядке. Извини. Пошли гулять. И ты, Буян, пойдёшь... И ты, лошадка... А тебе ведь так и не дали имя! Странно. Будешь... Будешь Лизой. Была у меня подруга, мордой на твоё лицо походила.

Так, разговаривая с лошадьми, привязала их цугом и вывела со двора. Закрыла ворота – после случая с медведицей об этом не следовало забывать. Почапали в сторону огорода. Выходить на просторы пастбища сегодня не хотелось. У самого леса всё скошено. Придётся пасти на дальней стороне. Без самострела, увезённого Андреем, ходить там не хотелось. Зато возле огорода совсем никаких хищников не видно: двойной запах медведей и волков отпугивает всех. А зарослей травы на поляне вокруг огорода должно хватить на весь день. Наверно, даже на три дня, если прогуляться вдоль скалы за черту засеки.

Привязала лошадей возле кустов на длинные верёвки, дополнительно спутав ноги. Те уже привыкли пастись на поводу, но лучше, если не смогут далеко убежать. Сама легла на солнышке, наблюдая качание деревьев. Незаметно задремала, но через час Ольгу разбудила какая-то муха, сев на лицо. Женщина приподнялась на локтях и сумрачно оглядела поляну. Вроде всё в порядке. Коняшки пасутся спокойно, тревогу не показывают. Значит, хищников близко нет. Ольга умылась, прикинула, чем ещё можно заняться, и решила осмотреться сверху. Через десять минут она уже закончила подъём и обходила площадку. Медведи где-то ходят. И правильно, никто их зимой кормить не будет, надо жир запасать. Где-то в дальнем конце западной долины бродит стадо крупных копытных. Кто именно – без подзорной трубы непонятно. А трубу упёр этот бешеный ревнивец. Может, даже не специально. Просто именно Андрей постоянно ходил с оптикой. Вот и прихватил. Впрочем, она не близорука, как муж. Может хорошо разглядеть, что там кто-то есть. Но на таком расстоянии все животные выглядят как мелкие чёрные пятнышки с чёрточками-ножками. А вот совсем мелкие пятнышки, даже ног не видно. Кажется, это волки. Вот они отбили добычу, закрутились вокруг раненного быка (или кто там?). Всё, едят. Ольга почувствовала, что у неё тоже заурчало в животе. А ведь про обед она не подумала!

Спустилась вниз, снова легла на поляне, пытаясь отвлечься от чувства голода. Как назло, лошади особенно смачно хрустели травой. Даже питьё не помогало заглушить урчание в животе. Полный ключевой водой желудок булькал, но просил есть. Ирка с Мишкой, небось, уже по второму разу едят. Голод, наконец, надоумил девушку проверить огород. Жуя зелень, чтобы хоть чем-то набить желудок, она разрыла с краю один куст картошки. Просто из любопытства – насколько та выросла. Клубни уже достигли величины в полкулака. Не очень крупные, копать огород пока рано. Но один кустик для пробы – можно. Надо только запечь. Ольга принялась рыться по многочисленным карманам походного костюма. Через минуту она, улыбаясь, покачивала коробок спичек за хвостик презерватива.

Девушка по-быстрому накидала в кучу валежник, сунула снизу несколько сухих еловых веток, на которых сохранилась хвоя. Разжигая костёр, она подумала о перипетиях жизни. Вот это резиновое изделие изначально предназначалось для предотвращения возникновения жизни. А сегодня спрятанные внутри спички помогают сохранить её жизнь, дав испечь еду на огне. И опять же: сейчас и здесь такие резиновые штучки могут использоваться самыми разнообразными способами, придуманными умными людьми. Кроме одного, ради которого, собственно, презервативы и сделаны. Не нужны они сейчас в такой роли.

Разгорелось. Девушка вернулась к огороду, осторожно вытянула уже подкопанный куст и утащила к месту стоянки. Так и принесла за ботву – корешки у картошки ещё не отсохли. Всё готово, только костёр ещё не прогорел. Кидать в открытый огонь нельзя – картошка обгорит снаружи, но останется сырой внутри.

Голодная женщина нетерпеливо ходила вокруг костра, дожидаясь, когда появятся угли. Наконец, собранные в кучку головёшки позволили спрятать среди них десяток выкопанных картофелин. Ольга накидала сверху ещё дров и снова пошла мерить огород вдоль и поперёк. Даже забралась наверх, чтобы хоть так отвлечься и потерять немного времени. Стадо копытных приблизилось. Интересно, эти тоже идут с запада на восток. То есть, где-то далеко на восходе стада сворачивают и на запад бредут уже по другому маршруту. А волки всё ещё жрут добычу. Вздохнув – не дали забыть о голоде, Ольга спустилась к огню. Надо ещё один костёр развести, чтобы подготовить угли для следующей партии картошки. И надо было об этом подумать заранее. Теперь придётся ждать. Она укладывала шалашик из сушняка, когда сзади раздался хриплый голос:

– А мы подумали, что пожар начался. Дождей ведь нет.

Ольга резко обернулась, хватаясь за нож. На краю леса стояли Ирина и Михаил. После болезни все охрипли, а она ещё не привыкла, вот и показалось, что это кто-то чужой. И только потом дошло, что никто, кроме своих, не может здесь говорить по руссуи. Счастливо улыбнувшись – опасность оказалась ненастоящей, она села на землю. Парочка медленно подошла, расположилась напротив. Михаил подёргал носом, принюхиваясь: