Ольга накрошила траву в кастрюльку. Не зная, что предпочесть, всыпала всё, о чём точно знала – это от простуды: душицу, мяту, девясил, багульник. Добавила ягоды шиповника и рябины для витаминов. Залила всё кипятком. Уселась перед закрытой посудиной и уставилась на расписные цветы, положив голову на кулаки.

«Другой вопрос – что мне-то делать?»

За десять минут, пока заваривался чай, так и не решила ничего окончательно. Мысли плавали сумбурные – сказывалась всё-таки высокая температура. За последний месяц как-то не обострялся вопрос, а сейчас нахлынуло. Надоело играть стерву перед всеми. То есть, она стерва, конечно. Но не настолько, чтобы считать мужчин только самодвижущимися вибраторами. Типа, можно дать попользоваться. Нет уж. Это её. Её!

И одновременно – долг перед видом. Заразили же, блин!

Процедила рубиновую жидкость через детское ситечко и отнесла кружки в комнату. Ирина, пригревшись на мужском плече, спала. Аккуратно растолкали её.

– А? Что?

– На вот. Пей. Аккуратней! Горячее.

– Фу, какая гадость.

Девушку передёрнуло. Михаил, уже понимая, что в кружке совсем не амброзия, глотнул очень аккуратно. Тоже поморщился.

– Слабаки! – Ольга подула на горячий отвар и храбро глотнула.

Тут же чуть не выблевав кисло-горькое варево. Зажав рот, она заставила себя проглотить чаёк. Иначе жадность замучила бы – где сейчас найдёшь такие травы и ягоды? Эти ведь куплены у знакомой бабки-травницы. Надо, кстати, выйти с книгой в поле. Посмотреть, что здесь растёт. Бабки-травницы – точно не обитают. Хорошо, что энциклопедию по травам купили в прошлом году. Муж настоял. Теперь будет польза.

Каждый думал о чём-то своём, лишь бы не о противном лекарстве. Перед каждым следующим глотком всех снова передёргивало от отвращения, но жидкость постепенно убывала.

– Надо было маленькие кружки брать. – Заметила сама себе Ольга.

– Ничего, – успокоил супруг. – Сейчас отмучились, потом только вечером добавить. Наверно, этого хватит. Но рот лучше прополоскать.

– Угу, – согласилась Ира.

– Сейчас принесу.

Михаил со скрипом разогнулся. Передёрнул плечами – ещё морозило, накинул плед и пошёл на кухню.

– Ты сиди, – бросил он жене. – Мне уже лучше, сам налью.

Ольга прищурив глаза, смотрела на Ирину.

– И что мы угукаем? – Произнесла она, как только Михаил вышел. – Сидит, отбивает мужа.

– Но... Ты же сама согласилась. – Не поняла девушка.

– Как согласилась, так и передумала. – Зло произнесла Ольга.

И тут же поняла, что перегнула палку – настолько несчастной стала девушка. Скукожилась под тяжёлым одеялом. По щеке побежала слеза.

– Не реви!

– Не реву, – хлюпнула носом девушка.

– Мишка идёт, хватит сопли распускать.

Упоминание о Михаиле заставило сесть прямо.

– Да не дёргайся ты, – усмехнулась Ольга. – Ты сейчас и без этого красноносая и красноглазая. Ни один мужчина не поймёт, что ты ревела. Если это настоящий мужчина. А наш – настоящий...

Через секунду до неё дошло:

– Я что? Сказала «наш»?

– Угу, – кивнула Ира.

– Угукает она...

На этом определение позиций пришлось отложить – вернулся Михаил. Прохладная вода вымыла вяжущий горько-кислый вкус напитка. В ожидании, пока лекарство начнёт действовать, все трое уселись рядком на диване. Придвинули стол с горячим чайником, сами оделись в тёплые вещи и сели с книгами. А чем ещё заняться, если болит каждый сустав, а мышцы вялые, как кисель? Гулкая боль в голове, заложен нос, першит в горле – все напасти разом. Ольга, державшаяся до этого на одних волевых – не привыкла она показывать слабость, прислонилась к мужнему плечу. Даже то, что с другой стороны так же прильнула Ира, решила не замечать. Вот выздоровеет – тогда уж они поговорят.

Чтение понемногу успокаивало: сердце билось медленнее, дыхание становилось неглубоким – так меньше закладывало нос. И как обухом по голове: почти одновременно у всех троих выступил пот. Он моментально из отдельных капелек потёк ручьями. Насморк исчез, кислород наконец-то попал в мозг, вымывая туман. Звенящая, кристальная чистота мыслей. Только думать лень. Как и шевелиться. Вроде ничего не мешает, мышцы и кости больше не болят, но желания нет. Так же, как нахлынуло, обильное потоотделение пропало.

– Надо срочно вымыться, пока грязь обратно не присохла. Чур, я первый.

Михаил заковылял в огород. На печи коптильни с некоторых пор постоянно стояли вёдра. Не известно, что будет зимой, но летом здесь жарко: на небе ни облачка, и Солнце светит с утра до вечера. За день пропотеешь и пропылишься так, что в постель ложиться неприятно. Пока мужчина таскал воду в душ, пришла жена, протянула свёрток:

– Ты бельё не взял.

– О! Спасибочки.

– Ты не спасибкай, а мойся быстрее. А то я прям чувствую, как пот коркой застывает. Скоро черепахой стану.

Михаилу потребовалось меньше пяти минут. И то, первые две он ждал, пока отмокнет грязь. Как только мужчина вышел, внутрь нагретого солнцем домика нырнули девушки. Маленькая такая теплица у парней получилась. Полтора на полтора метра, и высотой – два с половиной. Полтора метра – не слишком много, но двоим хватает развернуться. Даже при том, что часть занимает скамья с вёдрами. Они и до этого мылись обычно попарно – Андрей с Ириной, а Михаил с Ольгой.

За дверь полетела снятая одежда – здесь её девать некуда, единственная верхняя полка, куда не попадает вода, уже занята свежим бельём. Как можно быстрее закрылись обратно – чтобы не выпустить тепло, и принялись разбавлять воду до нужной консистенции. Четыре ведра – максимум, который можно поставить на скамейку. Два с горячей, два с холодной. Интересно, как мылся Михаил, если все четыре стоят полные? Свои вёдра на пол ставил, что ли? Или эти на полу были? Ольга придирчиво посмотрела на зеркало воды. Вроде, мыла нет. Да что она заморачивается! Забив, она тоже начала готовить воду, специально поднимая ковшик повыше: так горячая вода ещё сильнее нагревала воздух. В такой атмосфере быстро распарились, разогрелись под лучами Солнца. Из тела пропала последняя дрожь. Присели на скамью, переставив воду к двери – днём можно дополнительно погреться, это вечером тепло выветривается за несколько минут. Обе усиленно крутили головами, чтобы не встречаться взглядами. Несколько раз глаза самопроизвольно падали на соседку и тут возвращались в диаметральную плоскость. При этом каждая знала, что другая знает, что она смотрит. Наконец, Ольга не выдержала: интересно же, кому передаст мужа. Она прямо и оценивающе посмотрела на Ирину. Наверно, всё-таки не мелкая. Просто все сейчас вокруг неё выше среднего роста. Даже Миша, постоянно сетующий, что маленький, гораздо выше тех же европейцев. У них, она где-то слышала или читала, средний рост меньше 170 см. Ира, получается, тоже среднего роста. Одна только деталь смущала женщину. Дошло не сразу.

– Ира... А ты что? Того?

– В смысле? – Вытаращила глаза девушка.

– В смысле – розового цвета.

– Да иди ты! – Ирина гневно махнула рукой.

– А чего титьки торчат?

Та покраснела, хотя с распаренным лицом это трудно сделать.

– Да говори уже. Хотя подожди, сама догадаюсь. Миша?

Девушка смущёно опустила голову.

– Это как-то само... Само представилось, что рядом не ты, а он. Даже запах... Ты в курсе, что вы пахнете одинаково?

– Наверно, так и должно быть. Едим ведь одно и то же, находимся постоянно рядом, живём в одной комнате.

Ольга решительно встала, прерывая опасный разговор.

– Давай-ка мыться. А то тепло скоро уйдёт.

***

К вечеру снова почувствовали недомогание. Но совсем лёгкое по сравнению с только что пережитым. Очередная запихнутая в себя порция лекарства дала ожидаемый результат, позволив спокойно переночевать. С утра – вообще никаких симптомов. Наверно, организмы решили, что лучше выздороветь, чем пить эту дрянь. Правда, утром бедняжкам всё равно пришлось пережить вливание жуткого пойла. Пережили. А через час уже бодро готовились к походу. Охоту никто отменять не собирался, только отложили, пока выздоровеют.