Время шло к полудню, и мужчины полезли наверх. Наступал момент очередного ритуала замера тени. Солнце снова поднялось выше, чем вчера. Замечательно. Значит они всё ещё в первой половине июня. Михаил скоблил черту, когда услышал встревоженный голос друга.

– Что-то не так. Слишком много дыма.

– Что?

– Дым, говорю, на месте дома.

Михаил подскочил к краю и поглядел в сторону, куда показывал Андрей. Да, проплешина от дома должна находиться именно там. Мужчины ещё раз пробежались глазами по островку леса. Вон поляна с жимолостью. А дом должен быть именно здесь. Но проплешину скрывали чёрные и белые клубы дыма. Мощные потоки поднимались к небу. Что-то у них случилось. Похватав копья, мужчины побежали к месту беды.

«Хоть бы не пожар, тьфу-тьфу-тьфу!» – Думал на ходу Михаил. – «Пожар такой силы тушить нечем. После него останемся ни с чем!»

***

Медведицу третий день мучили страхи. Когда-то ей пришлось уйти из родных мест. Маленькую медведицу выгнала гигантская кошка. Даже мама – могучая, всегда защищавшая её мамочка, не смогла справиться с огромным саблезубом. Что оставалось делать малышке? Только бежать. Она ушла в соседний лес, но там уже хозяйничал другой медведь. Чужой ребёнок, ещё не созревший для создания семьи, его не интересовал. И снова пришлось уходить. А потом ещё и ещё. Иногда удавалось поесть какую-то падаль или ягоды раньше, чем её замечали и прогоняли. К концу лета оголодавшая и ободранная маленькая медведица вышла к высокой белой скале, возле которой раскинулось прекрасное озеро с вкусной рыбой. Несколько дней она осторожно рыбачила, опасаясь появления хозяина. Но время шло, а никто не выгонял медведицу. Подошло время орехов, а хозяин не появился. Медведица уже обследовала всю округу и нашла несколько полян с ягодами и орехами, так нужными, чтобы залечь в спячку. А главное – удобную пещеру. Можно было готовиться к зимним холодам.

Прошло несколько лет. Медведица подросла и вошла в силу. Пришла пора обзаводиться потомством. Не желая привлекать к своей территории чужаков, она сделала крюк через северные земли и появилась на территории одного из молодых медведей. Когда развлечения закончились, она ушла так же тихо. Уж этому медведица научилась хорошо. Теперь у неё подрастала парочка славных медвежат.

Когда несколько дней назад в лесу поселились четыре большие обезьяны, она не придала этому значения. Посмотрела, как они неумело бродят по лесу, что-то копают в земле там, где ничего вкусного не растёт, и решила – пусть остаются. В детстве такие же обезьянки своими криками предупредили её о появлении большой кошки.

Но три дня назад на её территории появился страшный зверь. Медведица пока не видела его, но слышала, как он орёт. Два дня ревел возле логова обезьян, а потом ушёл к скале. И медведица решилась. Наказав малышне не уходить от неё, она пошла к обезьянам. Следовало сначала разведать, кто появился и насколько он опасен. То, что зверь очень силён, стало понятно уже на подходе к цели. В ярости хищник повалил много вековых деревьев. Стараясь не замечать запах дыма, который всегда сопровождал обезьян, медведица определила, что пахло большой кошкой, а так же кровью. Понятно, обезьян всё-таки съели. Жалости не было, но определённая тоска, воспоминания о счастливом детстве терзали её. Удалось выделить ещё один, совершенно новый запах. Резкий и едкий, такого она ещё не встречала. Рыкнув на отбежавших, было, медвежат, она начала пробираться сквозь завалы. Малыши следовали за ней. В центре большой ямы стояло странное деревянное логово обезьян. Они вообще странные. Даже по лесу ходить не умеют. Странно, запах обезьян сильный, ещё утренний. Вот этот след уходит к скале. Наверно, зверь утащил добычу. Очень мешал запах дыма и этот – новый и противный. В центре полянки стояли непонятные штуки из дерева. И ещё две непонятные штуки. Одна сильно дымила, к ней идти не хотелось. Вторая штука оказалась большой лужей. Медведица принюхалась. Как интересно. Пахнет целебной корой, которую она иногда грызла. На вкус тоже как кора. Она принялась пить из большой лужи. Губ что-то коснулось. Медведица подцепила когтями и потащила наружу. Шкура большой кошки. Так тебе и надо. Убили и съели, только шкурка осталась. Отбросив мокрую шкуру, она снова запустила лапу. Теперь попалась шкура телёнка. Сильный зверь съедает всё, только шкура и остаётся.

Больше ничего интересного не было. Оставалось только логово обезьян. Всё равно они мертвы. Большой вход напротив, но в него не пойдём. Сначала надо заглянуть в дупло, вдруг что интересное. Медведица встала на задние лапы и засунула голову. Внутри было неожиданно светло и просторно. А ещё в деревянной пещере спиной к ней сидела живая обезьяна. Не всех, значит, убили. Обезьяна повернулась на шум. Её глаза вытаращились. Потом она зажмурилась и открыла пасть...

***

...Ольга с Ирой остались дома. Замоченные шкуры надо регулярно ворочать в растворе. Копчение мяса тоже на них. Вот за таким тяжёлым, но в принципе не обременительным занятием они и провели пол дня. Выйти раз в час, подкинуть дровишки, пошевелить шкуры толстой палкой. Вдвоём они отлично справлялись. В перерывах протёрли от пыли мебель и посуду в серванте. Нашли детские фотографии Михаила. Уже один вид школьного альбома подсказал, что отец Ирины действительно одноклассник Андрея и Михаила. У него хранился такой же. Потом пошли детсадовские фото, над которыми дружно хихикали.

Ира вышла, как она сказала – переодеться, когда кто-то перекрыл свет за спиной Ольги. Она насторожилась и медленно обернулась. Всё окно закрывала огромная тёмно-бурая голова. Глаза полезли из орбит. Как там в анекдоте? «Глаза у японца из дальневосточных стали ближневосточными». Организм продолжал действовать сам по себе. Тело парализовало. Даже дышать не могла. Двигались только глаза. Чтобы не видеть страшилище, Ольга зажмурилась. Стало немного легче. Дыхалку отпустило, и девушка завизжала. Длинно, без перерыва, на самой высокой ноте. Через несколько секунд сзади раздался ещё один визг. Это заставило женщину прийти в себя...

***

...Ирина уже давненько хотела облегчиться. Ещё и смех давил на мочевой пузырь. Но подсматривать чужую жизнь оказалось забавным. Всё равно других развлечений нет. Наконец, дотерпелась до того, что мочевой пузырь не выдержал. Намочила совсем немного, но ходить неприятно. Буркнув «пойду, переоденусь», она выскочила из комнаты. Пристроилась в туалете и выдохнула: дотерпела. Почти. Скинула мокрое бельё, всё равно застирывать. Сидела, заканчивала дела, когда от визга Ольги заложило уши. Так могут орать только при смертельной опасности! Выскочила в комнату, да так и застыла на пороге. В окно, разинув зубастую пасть, лез огромный медведь. Он уже почти добрался до Ольги! А потом и её съест! Ира зажмурилась и тоже заорала. По голой ноге предательски потекла струйка от незавершённого дела...

***

...Ольга заставила себя заткнуться и открыла глаза. Если ещё не съели, значит – участь миновала. Медвежья морда исчезла. Наверно, это та самая медведица, что живёт рядом. С медвежатами. Миша говорил, что сиськи торчат. Окно пустовало. Ольга осторожно выглянула наружу. Никого. Ванна с раствором накренилась, шкуры вытащены, но медведей нет. Только вонючая куча под окном. Женщина развернулась к Ирине и выдала пощёчину – надоел уже её непрекращающийся визг. Девушка заткнулась. В ушах сразу зазвенело от тишины.

– Успокойся. Нету уже никого.

И тут она заметила, что гостья жмётся: подол платья намок. Понятно.

– Не переживай. Я тоже – того. От страха. Видишь? Пойдём, подмоемся, что ли. И застирать сразу надо, а то потом запах замучает. Стиральная машина ведь не работает. Если засохнет, вручную долго придётся стирать.

Девушки взяли сменку, полотенца и спустились по лестнице. Наружные ворота устроены так, что, когда они распахнуты, то перекрывают выход из дома во двор. Их как открыли накануне, так они и остались нараспашку. Ольга потянулась к проволоке, которая держала створку, и отшатнулась: к ней двинулась бурая тень. Медведица ходила под сарайкой и горестно причитала. Именно так расшифровала звуки девушка. Через мгновение стало понятно, почему медведица ещё здесь и почему скорбно вздыхает. Из-под моста послышался детский плач. Не сразу стало понятно, что это голос медвежонка. Он провалился в овощную яму, и приглушённые звуки можно было принять за рёв испуганного ребёнка.