«Га-а-арун ге-е-эри». – Раскачиваем и вытаскиваем.

«Ннʼгазун гарун гэ!» – Как добивающий удар – ещё раз примерно туда же.

И по кругу:

Ннʼгазун гуранʼгун ге-е-эри, ннʼгазун гарун гэ!

Ирина с удивлением и полу-улыбкой смотрели на остальных, поющих невесть что: совсем крэйзанулись старики. Впрочем, такой ритм скорее помогал, чем мешал. Из кустов выскочил Мишка и тоже подхватил мелодию. Мужчины со смехом запели громче.

Правда, долго одно и то же петь невозможно. Михаил перебирал в голове те песни, которые когда-то слушал. Всем хорош плейер или другой прибор с музыкой, но зато слова перестаёшь запоминать. Вот слушаешь что-то сотни раз, а вспомнить песню невозможно. Если только обратиться к тем временам, когда пели на память. За семейными посиделками, например, или в хоре.

– Оль, ты «По Муромской дорожке» помнишь?

– Не очень, но давай попробуем.

– Давай...

Михаил кашлянул, прочищая горло, и затянул:

По Муромской дорожке стояли три сосны.

Прощался со мной милый до будущей весны.

Как оказалось, мелодию прекрасно вспомнили, и она отлично подходила для такой работы. Хуже со словами. Раз за разом возвращались к уже пропетым строкам, пытаясь вспомнить перипетии драмы. Наконец, девушка утопла, можно сделать перерыв. Все четверо оглядели дело рук своих.

Вся территория постепенно превращалась в листок тетради для математики. В каждой клетке – по одной картофелине в небольшой ямке. Закапывать пока не стали: корнеплоды ещё почти не проснулись, пусть под солнышком пустят крепкие зелёные побеги. Потом можно окучивать понемногу.

Главным достижением Михаил посчитал проведение небольшой мелиорации: верхний снятый ряд дёрна, самый близкий к скале, теперь послужит новым руслом для ручья. Как закончат с посадкой, старое русло перекроют. После чего ручей будет делать петлю, орошая весь огород. А возле самых кустов, где пробивался родник, выкопали небольшой бочажок и выложили его камнями. Теперь можно будет ополоснуться после работы. Только завтра, когда утечёт мутная вода.

В этот день не успели даже с картошкой. К вечеру только половину и посадили, а уж до семян дело вообще не дошло. Всё остальное оставили на завтра – не роботы всё-таки, уже руки и спины ломило от такой нагрузки. Что хорошо в безлюдном мире – вещи можно оставить и вернуться за ними хоть через год. Главное – защитить от осадков или сырой земли. Всё забросили на первый уступ, только тачку покатили обратно – завтра лук, чеснок везти на плантацию.

Уже возле дома, снова оглядев урезанный огород, все хором вздохнули и зачесали пропотевшие тела: в баньку бы! Помылись на улице в быстром темпе. Хорошо, что на печи стояла ещё тёплая вода. А ведь даже не задумывались, что потребуется – просто поставили вчера все вёдра с водой, а утром протопили печку, готовя еду. Зато теперь хотя бы так помылись. Хватило даже прополоскать мокрое от пота бельё. Легли сразу после ужина. Все вертелись, но сон не шёл – чрезмерная усталость не давала расслабиться.

***

Утром четверо зомби встретились на кухне. Разговаривать не хотелось. Молча умылись, молча дождались, пока вскипит вода. Только после горячего чая по телу поползла волна расслабляющего тепла. Мышцы расслабились и болели не так сильно. Но сил это не прибавило.

– Предлагаю ещё полежать.

Протестующих не нашлось.

Просто так смотреть в потолок оказалось скучно, к тому же очередной день принёс новые мысли.

– Оль, а мы сколько здесь?

– Давай вспоминать. Первый день – сходили к краю леса на юге. Увидели мамонтёночку.

– Второй день, – подхватил муж, – забрались на скалу, увидели медведицу. На третий день пытались её поймать.

– Вчера четвёртый день – сажали картошку.

– Значит, сегодня пятый день, – подвёл итог муж.

– Ну, и зачем тебе всё это?

– Как зачем? А вести календарь? Надо поставить солнечные часы и посмотреть – уменьшается или увеличивается день. Надеюсь, летнее солнцестояние пока не прошло. Ещё надо замерить – сколько сутки длятся.

– Часов нет. Все телефоны за это время сели.

– Не сели, конечно. Они же выключены. Хотя осталось им недолго. Но! У бабки с дедом ходики когда-то висели. И здесь, в комнате, и на кухне. Надо порыться в кладовке. Знаешь, чем хороши ходики?

Жена не стала озвучивать риторический вопрос, только подняла бровь.

– Во-первых, надёжность. Там пружин нет, главное – смазывать вовремя. Во-вторых, можно регулировать скорость хода. В определённых пределах, но всё же...

– А длину суток к чему замерять?

– Если в сутках те же 24 часа, то это дополнительный шанс, что мы на Земле.

– А точно узнать не можешь? Например, по звёздам.

– Пытался, но возле дома слишком мало места между деревьями. Сами деревья высокие. Отсюда небольшой кусок неба только видно. И я не узнал ни одного созвездия.

– Будешь звёзды со скалы смотреть?

– Буду, но уже когда обживёмся. После бессонной ночи работать не получится, а время идёт. А какой день недели был там?

– Дай вспомнить... С подругой говорила, её сыну в школу как раз. То есть уснули в воскресенье. Значит, здесь появились в понедельник.

– Отлично! Значит, сегодня пятница. Ты лучше скажи, сегодня опять только каша на воде?

– Так нет ничего. Только картошка. На охоту ты пока сам решил не ходить.

– Знаю... Извини, понимаю, сам придумал, но сосёт что-то. Одной каши с картошкой мало. Хвостатый что-то приносит, но ему самому там мяса с гулькин нос. И почему мы живность не держали? Сейчас бы и зерно могло быть – курицам в том числе пшеницу покупают. Яйца – тоже хорошая замена мясу.

– Ага, и молоко могли доить.

– Не-е-е, корову мы бы дома не потянули. Оба постоянно на работе. Будем здесь приручать. Идея проста – следить за стадами и вырезать самых бешеных коров. Пусть из сотни выживет только одна, но можем добиться успехов уже при нашем поколении. Хотя, за тысячи лет так и не избавились от такого атавизма, значит не сильно получается. Либо, коровы изначально были средней степени бешенства.

– Пошли уже, великий ковбой! Огород надо сажать.

***

Перед выходом Михаил начал агитировать, что уже сегодня надо поставить солнечные часы на вершине скалы. Расписывал необходимость сего акта строительства. Андрей согласился практически сразу. Ольга ещё раньше это поняла, но сопротивлялась, не желая соглашаться без дополнительных уговоров. А Иру уже втроём быстро уговорили.

В итоге, с собой всё-таки прихватили пакет сухой смеси для штукатурки. Ею хозяин в прошлом году замазывал трещины в стене подвала. Оставалось ещё килограмма четыре. Должно хватить, чтобы установить каменную стрелку. Часа за два до предполагаемого полудня залезли на вершину. Обсасывая идею солнечных часов, Михаил всё утро перебирал, из чего их сделать. Память его не обманула – по пути наверх нашёлся подходящий осколок с острым углом. Установили его вертикально на ровном участке и подпёрли несколькими камнями. Только сначала сделали пьедестал, подняв сооружение на высоту роста – чем выше прибор, тем меньше погрешность в измерениях. Камни залили густым раствором цемента с известковой крошкой. В ближайшее время всё это схватится в монолит, но уже теперь часами можно пользоваться. Мужчина торжественно нацарапал первую короткую линию в точке, куда падала тень от вершины сооружения.

За неимением других развлечений, дружно гипнотизировали медленно ползущую тень. Как только остриё оказывалось на краю одной черты, тут же царапали рядом с ней новую. Постепенно вырисовывалась рваная дуга. Время от времени Михаил измерял рулеткой расстояние до центра системы – несколько раз замерив, на основании сооружения поставили точку, расположенную ровно под концом стрелки. Наконец, тень начала удлиняться. Отметили чертой примерный полдень, завтра его уточнят новыми измерениями. С ощущением великого дела спустились в огород. На таком поднятии энтузиазма сумели посадить всю картошку. Уже в сумерках поставили запруду, пустив ручей по новому руслу. Теперь надо только уследить за урожаем, не дать ему пропасть или быть съеденным.