- Мой брат!? – воскликнул Нил, всю свою жизнь остававшийся единственным ребёнком в семье и с детства страстно мечтавший о братике или сестричке, которых ему так и не суждено было заполучить.

Дьявол! Ну и ну! Брат! Осторожнее надо быть со своими желаниями, а то они ведь могут и осуществиться вот таким самым внезапным образом.

Но его возглас присутствующие оставили без внимания.

- А это вы, Генрих Карлович, извините, сразу не заметил, - немного небрежно повернулся к толстяку с усами новоявленный брат Нила, - Доброе утро. Я и так уже вчера принял вас и даже уступил ему свою спальню, ибо мой блудный брат сильно нуждался в «покое и отдыхе», - процитировал он, подражая акценту и интонации того, кого звали Генрихом Карловичем, - Вот бы он ещё и нуждался во всех нас постоянно, а не вспоминал, только когда ему плохо!

- Мы безмерно вам благодарны за все ваши хлопоты, - поклонился Генрих Карлович.

- Ладно, мне уже пора на службу, - заторопился Михаил Сергеевич, - Располагайся пока. Но вечером, когда вернусь, у нас состоится с тобой серьёзный разговор, Нили. Настало время сделать выбор.

И, сделав многозначительный жест рукой, он торопливо вышел из спальни. На миг в комнате наступила гробовая тишина. Слышно было только учащённое дыхание двух взволнованных мужчин. Нил уже было открыл рот, чтобы нарушить эту затянувшуюся мхатовскую паузу, как усач опередил его:

- Вам надобно одеться, - проговорил он, - Не удобно будет оставаться в ночной пижаме.

- А? Что? Да-да, конечно… - промямлил Нил, - Но, видите ли, вся моя одежда куда-то пропала.

- Ваша прежняя одежда вам больше не понадобится.

- Вы сказали - прежняя? – удивился молодой человек, - Как это? Что всё это значит? Что за сплошные загадки? Да, где же я, в конце концов?

- Терпение, мы уже на пороге всех разгадок, - улыбнулся Генрих Карлович, точно уговаривал пятилетнего ребёнка не шалить, - Сперва одежда.

Он подошёл к изголовью кровати, на которой всё ещё продолжал сидеть Нил в пижаме и дважды дёрнул за шёлковый шнурок. Где-то в глубине дома раздался мелодичный звонок. Вскоре за дверью послышались звуки шаркающих шагов и на пороге появился пожилой слуга с комплектом одежды. В том, что это именно слуга убедиться было не сложно. Достаточно было только глянуть на его богато расшитую ливрею и услужливо-подобострастный взгляд.

- Доброе утро, батюшка Нил Сергеевич, - прошамкал старик и поклонился, - Ваша одежда готова. Прошу одеваться.

Инженер Канелевкий только тяжело вздохнул. Как вам это нравится? Похоже его тут все знают, блин, только он один не в курсе происходящего! Что это – какой-то заговор или чей-то нелепый розыгрыш? «Соберись. Хватит Ваньку валять, надо во всем разобраться», - мысленно приказал он сам себе.

Тем временем, слуга разложил все принесённые с собой предметы туалета и застыл в позе ожидания. Бог мой – а прикид-то какой-то старинный, словно из позапрошлого века! Нил не знал от чего больше удивляться: от этой странной и совершенно незнакомой одежды или от этого нелепого старика-слуги.

- Извините, это не мои вещи, - сказал он наконец.

- Конечно же ваши, батюшка, - снова поклонился, будто китайский болванчик, слуга, - Я давеча собственноручно с вас их снял. Почистил, значит, как это полагается и вот принёс. Извольте одеваться.

- Послушайте, давайте, наконец прекратим этот дурацкий спектакль! – возмутился, окончательно вышедший из себя инженер, - Черт знает что! Я вам что – объект для розыгрышей что ли? Учтите, вы можете за это ответить.

- Бог с вами, Ваше сиятельство! Какой розыгрыш?

- Куда делся мой телефон? У вас есть сотовый? Я могу позвонить?

- Что-что?!

- Господи, ну телефон хотя бы обычный здесь есть?

- А-а! Терле…сфонический аппарат последней заграничной модели только третьего дня установили в Малой гостиной, - с гордостью доложил слуга, еле выговаривая незнакомое слово, - До чего же чудная штуковина! Такие нынче только в Императорском дворце, министерствах, да в лучших домах есть.

- Отлично, идёмте… - решительно поднялся Нил.

- Батюшка, одеться надобно…, - умолял старик, - Срамота же, прости господи, в исподнем то в гостиную идти, - и он энергично осенил себя крестным знамением, - Неровен час, вдруг Мария Ивановна захотят войти и что тогда?

Всё это время Генрих Карлович стоял немного поодаль и молча наблюдал за перепалкой, не сводя глаз с молодого инженера.

- Ты вот что, Прохор. Ступай братец, - любезно сказал он слуге, - Мы тут с князем сами управимся.

- Да как же так, помилуйте, - всплеснул руками старый слуга, - Да где же это видано, чтобы их сиятельства сами облачались. Узнал бы мой покойный дед…

- Ладно-ладно, ступай с Богом, - подталкивал его к двери Генрих Карлович, - Коли будет в тебе нужда – мы позовём.

С трудом вытолкнув слугу в коридор он плотно закрыл двери о повернулся к Нилу:

- Вы не чувствуете никаких необычных ощущений в своём теле? – спросил он вдруг в лоб.

- Э…ну-у…да, вы правы, кажется чувствую что-то, - немного растерялся от неожиданности Нил, - Тело какое-то странное, готов поклясться, что оно не моё. Хотя я его полностью чувствую. Это необъяснимо! Складывается такое чувство, что будто бы….

Он запнулся на полуслове. И тут вдруг страшная догадка огненной молнией мелькнула в его мозгу, обжигая сознание:

- Послушайте! Так это что же и в самом деле – не моё тело?! – Нил почувствовал, как у него всё внутри похолодело от ужаса, - Вы это имеете в виду?

- Пойдёмте.

Не говоря больше ни слова, толстенький усач привел его в соседнюю небольшую комнату, служившую гардеробной. Там было большое зеркало. Вне себя от волнения Нил с опаской подошёл к нему и с нескрываемым изумлением увидел в отражении – СЕБЯ! Да-да – самого себя!

Подойдя ближе, он стал рассматривать и даже трогать своё лицо, точно видел его впервые, а затем обернулся с своему сопровождающему:

- Так это… все-таки…я? – нерешительно протянул он.

- А кого же вы рассчитывали увидеть, князь? – усмехнулся странный усач, - Неужели Деву Марию?

- Да, конечно…, - немного смутился Нил, - Но тело! Оно почему-то кажется мне чужим, непривычным…

- Одевайтесь, - Генрих Карлович протянул ему одежду, прихваченную им из спальни.

Что было делать? Нил стал возиться с непривычной и очень неудобной одеждой. Он готов был поклясться, что ничего подобного никогда в своей жизни не носил.

- Мне, в конце концов, кто-нибудь объяснит, что тут происходит? – спросил он, отчаянно сражаясь со штанами неизвестной ему конструкции.

- Вы помните кто вы такой, как вас зовут, ваше сиятельство? Какой сейчас день и год? – вместо ответа неожиданно спросил Генрих Карлович.

- Разумеется! Я ведь, по-моему, ещё не сошёл с ума, - ответил молодой человек, продолжая неравный бой со штанами, - Хотя со всей этой чертовщиной не долго и рехнуться. Я - Нил Сергеевич Канелевский, инженер и сейчас две тысячи двадцать первый год. Так ведь? А почему вы все время называете меня то «князь», то «ваше сиятельство»? – спросил он, - Это что, квест такой, что ли?

- Со всей ответственностью должен объявить вам, что вы заблуждаетесь, милостивый государь - церемонно поклонился усач.

- То есть….?

- Осмелюсь доложить, что вы действительно Нил Сергеевич, в этом нет ни малейших сомнений, но только не Канелевский, а Путятин. Его светлость князь Путятин! - добавил он многозначительно, - И на дворе нынче одна тысяча восемьсот девяносто шестой год от Рождества Христова. А это - ваш родовой особняк, где пока, правда, всем заправляет ваш старший брат. Добро пожаловать домой, Ваше сиятельство!

Штаны выпали из рук Нила.

- Что-что?! Это шутка такая? – еле выдавил из себя обомлевший инженер, - Вы в своём уме? Вы это что, серьёзно?!

- Абсолютно серьёзно, Ваше сиятельство, - невозмутимо и чётко проговорил Генрих Карлович, словно отвечал давно выученный урок.