А накануне вечером, возвращаясь в свои покои и проходя мимо кабинета, услышала его ссору с женой.

– Ты опять взялся за старое! Тебе мало того, что произошло в прошлый раз?!

– Можно подумать я делаю это только для себя! Благодаря ее появлению мы сможем поправить наше положение. Ты же знаешь, как хорошо платят за непорченый товар. А тут ее услугами захотят воспользоваться и после первой ночи!

– Но и ты не хочешь остаться в стороне! Я же вижу как ты смотришь на нее!

– Тебя это не касается!

Патриция резко отпрянула от двери и со стучащим где-то в висках сердцем, поспешила спрятаться в своей комнате. Ей стало настолько страшно, что она почти час просидела не шелохнувшись на расправленной постели. Она боялась думать, что разговор шел о ней. Она успокаивала себя тем, что вполне возможно они говорили о ком-то другом. Но этой ночью она заперла дверь на ключ и решила, что задержится здесь только на бал и день после него, а потом уедет, сообщив, что ей срочно нужно возвращаться домой.

Фанни оказалась права, не успел бал начаться, а все танцы Патриции уже были расписаны. За ней по пятам следовала группа молодых людей и каждый старался всячески ей угодить. Подобную картину она наблюдала и в Лондоне, на своем первом сезоне. Тогда ее руки просило пять или шесть человек, но она всем отказала, даже не запомнив их лиц. Конечно, ей нравилось мужское внимание, но выходить так рано замуж ей совсем не хотелось. Да и родители, отправляя ее в столицу к двоюродной тетушке, наказывали ей не кидаться в объятия первому попавшемуся привлекательному юнцу. Они объяснили, что их стеснённое положение не позволяет назначить ей достойное приданное, а вот её красота и честь послужат ей хорошим залогом выгодного брака. И Патриция была полностью с ними согласна. Поэтому, на многочисленных приемах вела себя неприступно и холодно. Вот и сейчас, находясь в окружении многочисленных молодых поклонников, ни с кем не флиртовала и никого особо не выделяла.

Позже, с началом танцев, веселье всё же захватило ее и забыв обо всех беспокоящих ее мыслях, начала получать удовольствие и от музыки, и от своих партнёров. Патриция не видела, но помимо молодых людей за ней пристально наблюдали и господа по-старше. Они что-то записывали на маленьких листочках, а потом отдавали их хозяину вечера, а тот расплывался в угодливой улыбке и складывал записки во внутренний карман фрака. Он обещал к концу вечера сообщить, кто же из гостей окажется первым счастливчиком, а кому достанется уже не столь невинный товар. К радости мистера Фишера, ни один участник не отказался даже в таком случае поучаствовать в торгах и быть вторым или третьим в очереди.

Получив все листки, он удалился в кабинет и уже там выбрал самого щедрого покупателя. Огромная сумма, написанная карандашом, привела его в восторг. Сегодня он не только обогатит свой кошелёк, но и сам воспользуется юной красоткой. Пожалуй, из всех, эта была самым лакомым кусочком. Ему повезло, что ничего не подозревающая дочь так легко умела заводить знакомства и вот уже четвертая ее подруга посещала их «гостеприимный» дом. И каждый такой визит приносил ему всё больше денег. Но все ограничивалось лишь одной ночью и одним покупателем. Правда, последняя девушка чуть не покончила с собой и жене пришлось успокаивать ее и говорить, что ничего страшного не произошло, и если она сама никому не расскажет, то никто об этом никогда не узнает. Даже ее репутация останется чистой и незапятнанной, а в будущем она с легкостью выйдет замуж. К счастью, девушка вняла ее словам и просто вернулась домой, так никому ничего и не рассказав. Сейчас же, благодаря Патриции, он сможет расплатиться с долгами и ещё долгое время вести жизнь на широкую ногу.

Быстро свернув несколько бумажек и расположив их в руке, с довольным видом вернулся к гостям.

Крепко сжав в руках один единственный саквояж, захлебываясь от слез и рыданий, гонимая страхом и позором, Патриция бежала через огромный луг. Она много раз оборачивалась и напряжённо всматривалась в даль, боясь заметить хоть одну движущуюся точку. Дом Фишеров уже скрылся за горизонтом, но это нисколько не успокаивало ее, а наоборот, заставляло даже через давящую боль в груди и нехватку воздуха продолжать бежать. Бежать со всех ног. Бежать словно от этого зависела ее жизнь. Бежать! Бежать! Бежать!

Из-за страха, что ее отсутствие уже обнаружили и кто-то отправился на ее поиски, саднящая боль внизу живота только усиливалась. Патриция хотела избавиться от этой боли, которая служила доказательством ее падения, но та продолжала жестоко напоминать ей о случившемся.

Разве могла она знать, что закрытая дверь не защитит ее от коварного посетителя?! И дело было не в запасном ключе. Он даже не понадобился. Мужчина вошёл в комнату через потайную дверь, о которой она и не догадывалась. Патриция спала и узнала о присутствии в комнате чужого человека, лишь когда на ее рот легла его рука, а тело придавило чем-то тяжёлым, а потом последовала резкая боль. Страшная, позорная боль. В темноте она даже толком не видела его лица, но слышала как он стонал. Отрывисто, тяжело, противно. По ее щекам потекли слезы, но она не пыталась закричать или вырваться. В этом уже не было никакого смысла. Он успел сотворить с ней страшное.

Когда насильник отстранился, то не произнес ни слова и быстро натянув приспущенные брюки, вышел через ту самую дверь, о существовании которой она узнала только сейчас. Всё, что Патриция успела заметить, так это приземистую фигуру немолодого мужчины.

От только что испытанного ужаса, Патриция села и поджав под себя ноги, крепко-крепко обняла колени. Слезы беззвучно катились по щекам. И хотя всё произошло быстро, но она до сих пор ощущала тяжесть чужого тела. Тот, кто воспользовался ею, лишил ее не только невинности, но и возможности сопротивляться. Она никоим образом не могла защитить себя. Ей даже некого было обвинить, так как не знала, кто это сделал. Да и стоило ли во всеуслышание заявлять о своем падении? В таком случае ее имя покроется позором. Нет, лучше молчать. Так у нее хотя бы сохранялся шанс в глазах окружающих остаться чистой и непорочной.

Изливая свое горе в подушку, Патриция не слышала, как потайная дверь вновь отворилась и в комнату вошла другая фигура. В отличии от первой, та была высокой и худой. Лишь каким-то внутренним чутьём Патриция поняла, что находится не одна. Это заставило ее подскочить на кровати, но в ту же секунду жилистые руки успели ухватить ее за ноги и вновь опрокинуть на постель. Теперь она сопротивлялась. Ее ногти оставляли следы на его шее и лице. Она кусала его, пинала, но все усилия оказались тщетными. Как и первый посетитель, этот хоть и не без усилий, но всё же одолел ее и сделал с ней что хотел.

Патриция прекрасно видела, кто это был. Мистер Фишер не только отдал ее гостю, но и сам воспользовался ею.

Перед тем как уйти, он с пренебрежением бросил:

– Не в твоих интересах рассказывать, что здесь случилось. От этого пострадаешь только ты, – а потом презрительно усмехнулся и покинул комнату.

Как только он ушел, Патриция тут же бросилась к шкафу и достав из него дорожную сумку, принялась кидать в нее свои вещи. Она надела платье, которое застегивалось впереди и не требовало помощи служанки. Она оставляла здесь почти весь гардероб, взяв с собой лишь пару сорочек, панталоны, немногочисленные драгоценности и щётку для волос. Ей пришлось покидать комнату через окно. Связав между собой простыни, она спустилась по ним со второго этажа и со всех ног бросилась бежать прочь от проклятого дома.

Сначала она бежала не разбирая дороги. Всё, что ей хотелось, так это оказаться как можно дальше от страшного места. Места, где всего за одну ночь ее лишили самого ценного и сделали грязной. Позже Патриция поняла, что ей нужно найти постоялый двор или гостиницу. Там она уже сможет привести себя в порядок и сесть на почтовую карету. Несмотря на весь произошедший с ней ужас, она надеялась скрыть случившееся от родителей и окружающих. Вряд ли Фишеры кому-нибудь расскажут, чем занимаются в своем доме. Нужно было лишь придумать причину, почему она вернулась домой без предупреждения и раньше намеченного срока. Самое простое было сослаться на ссору с Фанни. Она скажет, что они так сильно разругались, что она не могла больше оставаться у нее в гостях и в спешке собрав лишь всё самое необходимое, сразу уехала.