Сидя друг на против друга первые секунд они оба хранили молчание, при этом не сводя друг с друга глаз. Каждый чего-то выжидал. Или вернее, испытывал терпение своего спутника.

Слегка прищурив глаза и поджав губы, Эван рассматривал Патрицию. Его взгляд скользил по ее лицу, подолгу задерживался на губах, опускался вниз и останавливался на вздымающейся груди. То, как его спутница дышала, выдавало ее волнение.

Притворяясь, будто бы у нее затекла шея, Патриция слегка откинула голову назад, прикрыла глаза и потёрла ее, при этом издав стон облегчения. Затем ее пальцы провели дорожку от ключицы к груди и как бы невзначай задержались на ложбинке.

И тут, Эван резко поддался вперед, буквально сгреб ее в охапку и накинулся на чувственные губы. Он крепко обнял Патрицию и принялся целовать ее с безудержным вожделением. Его язык бесстыдно врывался в глубину ее рта и требовал ответа. Нисколько не сопротивляясь его напору, она с готовностью отвечала ему. Вот, он уже целовал не только ее губы, но и шею, и грудь. Патриция откинулась назад и изогнувшись, предоставила ему возможность беспрепятственно ласкать ее тело. Она запустила пальцы в его волосы и крепко сжав их, получала наслаждение. Снизу обхватив ее грудь ладонями, тем самым приподнимая ее, Эван достиг той самой ложбинки и провел по ней языком. Патриция издала тихий стон. Он принялся впиваться в мягкие полушария жадными поцелуями, оставляя на нежной коже красные следы. Вскоре его руки опустились ниже и постарались сквозь платье и нижние юбки пробраться к панталонам. Вот, он уже ухватился за них и потянул вниз, как вдруг дернулся и резко отстранился.

– О Боже! Что я делаю?! – воскликнул он и снова занял прежнее место, а потом с силой встряхнул головой. – Я не должен так себя вести!

– Вы ведёте себя как нормальный мужчина, – ровным голосом сказала Патриция и тоже села. – Вы просто хотите получить удовольствие. Разве в этом есть что-то плохое?

Проведя ладонью по лицу, он поднял на нее мучительный взгляд.

– Но какой ценой?! Я не должен желать другую женщину. И уж тем более не должен касаться ее!

– Вы вольны поступать так, как вам вздумается. Между нами нет любви, но есть сильное притяжение. Даже сейчас наша страсть рвется на волю. Мы можем утолить ее, а потом с лёгкостью вернёмся к своей привычной жизни. Вы лишь получите то, чего сильно хотите.

– Но у меня есть Вилма! Если она узнает, что я ей изменил, то никогда не простит меня!

– Ваша жена ничего не узнает. Вы как любили ее, так и продолжите любить. Эван, я же вижу, как вы хотите меня. И хотя я не гадалка, но могу предсказать, что вы не сможете спать спокойно, пока не удовлетворите свое желание. Нас безудержно тянет друг к другу. Приходите сегодня ко мне и уже завтра снова станете прежним.

Шотландец довольно долго молчал, при этом пристально всматриваясь в нее. Он выглядел так, словно боролся с собой.

– Нет, я не приду к тебе, – твердо заявил он. Патриция чертыхнулась про себя. Вот упрямец! – Пока я с тобой, у меня нет сил сопротивляться твоей красоте. Но стоит нам расстаться, как я тут же начну изводить себя сомнениями. Я не решусь переступить порог твоего дома, зная, зачем я туда иду. Но вот если бы… – он резко замолчал, словно не решаясь произнести дальнейшие слова.

– Что «если бы»? – постаралась она побудить его продолжить.

– Если бы ты сама пришла ко мне, ну, то есть в дом Алана, тогда я бы уже не смог отказаться от тебя.

– Это невозможно!

– Я устрою, чтобы о твоём визите никто не узнал. Я сам встречу тебя у черного входа и проведу в свои покои. Там нас никто не потревожит. В противном случае я никогда не осмелюсь прийти к тебе.

Патриция нахмурилась. Всех своих любовников она всегда принимала дома. Там она чувствовала себя в безопасности и ни о чем не беспокоилась. Лишь однажды она сделала исключение, но только потому что герцог Норфолк никогда бы не пришел к ней. Идти же самой в чужой дом было слишком рискованно.

– Ты же понимаешь, что мой особняк больше подходит для таких встреч.

– Конечно понимаю. Но другого выхода я не вижу. Даже если мы снимем отель, я все равно не смогу пересилить себя и прийти в номер. Но если ты боишься согласиться на мое предложение, мы можем оставить всё как есть. Вполне возможно, так будет даже лучше.

Патриция чувствовала, что он снова ускользает из ее рук. Чертов шотландец!

– Хорошо, я приду к тебе. Но ты должен позаботиться, чтобы ни одна душа не узнала о моем визите.

– Можешь не беспокоиться. Я сильнее тебя заинтересован оставить наше свидание в секрете. Не дай бог Вилма, или Алан, или кто другой узнает о моих похождениях. Слухи слишком быстро распространяются и, как ни странно, для них даже не существует границ. Если бы ты не была так прекрасна и желанна, я бы ни за что не решился на что-то подобное.

Его слова заставили Патрицию внутренне усмехнуться. Она уже ощутила вкус новой победы. В ее коллекции появится ещё один неверный муж, который посмел при всех заявить о любви к своей жене. Ха! Нет, он не упрямец. Он глупец!

Накинув на голову капюшон, Патриция вышла из коляски и быстрым шагом направилась к дому мистера Броди. Ещё утром Эван прислал записку с подробным описанием, куда ей следует идти и где он будет ее ждать. Чтобы ей было спокойнее, он встретит ее не у черного входа, а у ворот в сад. В столь позднее время ни Алан, ни его жена никогда там не бывали. Патриция по-прежнему чувствовала себя тревожно из-за того, что согласилась рискнуть и сама пошла на встречу к будущему любовнику. Но, с другой стороны, несколько последних лет она только и делала, что рисковала. Зато это придавало ее жизни остроту и даже некоторое удовлетворение, так как вновь и вновь получала что хотела.

Она добралась до кованных ворот и прежде чем попробовать отворить их, тихо позвала:

– Эван, ты здесь?

Через мгновение он появился с другой стороны и коротко ответив, что здесь, впустил ее в сад.

– Дай руку, – шепотом сказал он, и, когда она протянула ему ладонь, взял ее и повел за собой.

Он двигался достаточно быстро, но так, чтобы его спутница поспевала идти за ним. Пока они пересекали сад, оба хранили молчание. Эван довел ее до дома и остановился у небольшой двери. Неожиданно, он обернулся и ухватив Патрицию за талию, притянул к себе и поцеловал.

– Я рад, что ты пришла, – страстно прошептал он. – Сегодня ты заставишь меня испробовать запретный плод, – и захватив губами мочку ее уха, погрузил в горячий рот.

Патриция вцепилась в его плечи и издала приглушенный стон.

Эван снова взял ее руку и, отворив дверь, повел вглубь темного коридора. Они несколько раз сворачивали, переходя из одного крыла дома в другой и, наконец, остановились напротив одной из дверей. Толкнув ее, Эван втянул Патрицию внутрь и, как только она оказалась в комнате, тут же накинулся на нее. Она даже ничего не успела разглядеть, лишь горящий огонь в камине, как шотландец уже прижал ее к стене, одной рукой ухватил за талию, а второй за затылок и смял ее губы в жарком поцелуе.

В душе Патриции вновь появилось так хорошо знакомое ей чувство власти над мужчиной. Она ощущала, в каком возбуждении находился Эван и что сейчас он напрочь забыл о жене. В нем лишь горело желание обладать ею. А не этого ли она добивалась от всех своих любовников? Но ей было мало чувствовать его желание, она хотела слышать, как он сходил по ней с ума.

Патриция просунула руку между их телами и упёрлась ею в мужскую грудь, заставляя его остановиться.

Он отстранился от нее.

– Я что-то делаю не так?

Она расстегнула пуговицу у него на рубашке и ее ладонь скользнула внутрь. Она коснулась его кожи и провела по ней пальчиками, при этом щекоча ноготками. Он тяжело задышал.

– Как сильно ты хочешь меня? – завораживающим шепотом спросила она и второй рукой дернула за завязки плаща, который тут же упал на пол, открывая его взору полуобнаженную грудь.