— Совсем чуть-чуть.

— Ну, хоть что-то. Эм, тебе нужно больше есть.

Спорить с ним бесполезно. Он будет повторять это до тех пор, пока я этого не сделаю. Я знаю, что должна, ясно? Я просто… не могу.

— Я постараюсь.

— Хорошо, — Майлз достаёт что-то из кармана, затем бросает конверт прямо мне на колени. — Это было отправлено по почте для тебя, дорогая.

Почта? Я проверяла примерно час назад. Ладно, я попросила Лили проверить почту, когда она написала мне и спросила, не нужно ли мне чего-нибудь. Я уверена, Майлз попросил Колина и Лили заглянуть ко мне, пока он на работе. Слава богу, на следующей неделе их здесь не будет.

Мне нравятся друзья Майлза, правда нравятся. Они веселые и добрые, хотя иногда чересчур. Мне действительно не нужно, чтобы все его лучшие друзья вместе с их подружками проверяли всё ли у меня хорошо. Знаю, они желают мне добра, и понимаю, что Майлз просто следит за тем, чтобы я случайно не умерла у него на руках, но это всё равно раздражает.

Вскрыв конверт, я ожидаю, что там расторжение контракта с агентством Emoville, но для этого слишком рано.

Вынимая из конверта листок бумаги, я, честно говоря, подумываю о том, чтобы бы прочитать то, что на нем написано.

Я полагаю, все уже поняли, что там ничего хорошего.

И всё равно мой взгляд падает на текст.

— Майлз, — тихо говорю я, надеясь, что он меня не слышит.

— Да, дорогая?

— Ты когда-нибудь задумывался о том, что, возможно, человек, который продолжает писать мне записки, — это тот же самый человек, который сообщил о тебе в CPS?

Мне не нужно смотреть на него, чтобы знать, что я заинтересовала его. Я больше чем уверена, что он либо свёл брови к переносице, либо поднял их в удивлении — мне не обязательно видеть его.

— Я так понимаю, очередная записка? — я не подтверждаю, потому что он знает ответ. — Что там написано?

«Каково смотреть, как жизнь разваливается на части, и не иметь возможности что-то изменить, Эмори?»

Я прочитала записку ему вслух, чувствуя, как мурашки табуном проносятся по спине. Это первый раз, когда этот человек написал что-то, не имеющее отношения к Майлзу. Или это как-то связано с ним? Его жизнь разваливается на части из-за всего того дерьма, что происходит, и когда он падет, то падаю и я.

— Что это вообще может означать? — спрашивает он, садясь рядом со мной. Майлз берет письмо из моих рук, уставившись на него.

— Я… я не знаю. Я не знаю, почему этот человек так одержим отправкой этих сообщений или почему…

Майлз переворачивает записку. Я никогда не делала этого раньше, но, учитывая надпись на обороте, возможно, мне следовало сделать это со всеми остальными.

«Теперь твоя сестра не единственная модель в твоей семье, которой не удалось добиться успеха»

Я смотрю на чернила. В моей голове пусто, ни одной мысли. Пытаешься наброситься на меня, это нормально, как бы там ни было, я могу с этим справиться. Но втягивать в это мёртвого человека… Я догадывалась, что тот, кто продолжает писать эти послания, вероятно, болен, но это ещё раз доказывает, что он нуждается в психотерапевте.

— Папочка, я устала, — Брук забирается к нему на колени, прислоняя голову к туловищу отца.

Майлз обнимает Брук, целует её в макушку и говорит:

— Иди почисти зубки, маленькая обезьянка. Я приду и уложу тебя, хорошо?

Брук кивает и берёт своего маленького кролика в руки, и после того, как Майлз опускает её на пол она убегает готовиться ко сну.

Как только она оказывается вне зоны слышимости, Майлз поворачивается ко мне.

— Эм, я сначала подумал, что кто-то просто пытается подшутить над тобой из ревности.

Он комкает бумагу и бросает её на стол.

— Это не так.

— Я никогда не думал, что этот человек может быть связан с тем, кто пытается меня облапошить. Но сейчас понимаю, что это возможно.

Он встает, вероятно, чтобы пойти за Брук, но перед этим Майлз поворачивается и смотрит на меня. И сбрасывает на меня одну из самых больших и неожиданных бомб в моей жизни.

— Я хочу, чтобы ты стала законным опекуном Брук.

Законным опекуном? Я знаю, что должна забрать её, если с Майлзом что-то случится. Но стать законным опекуном… Это уже не просто гипотеза. Это реальная ответственность за чужого ребёнка. И хотя я люблю Брук и сделала бы всё, чтобы сделать её счастливой, я не уверена, что Майлз действительно этого хочет.

— Что? Майлз. Нет. Она… А как насчет Милли? Ты…

— Милли мертва, Эмори. Ей всё равно. Мы уже женаты, у нас будет общий ребенок. И мне нужен кто-то, кто мог бы принимать решения относительно Брук, когда я не могу или меня по какой-то причине нет рядом…

— Майлз…

— Я серьёзно, Эм. В этом году она пойдет в детский сад. Что, если что-то случится и учителя не смогут со мной связаться? Конечно, они проинформируют тебя, но ты не можешь принимать решения. Что, если она пострадает так сильно, что ей понадобится операция? Без разрешения опекуна они ни черта не сделают, если только она не будет без сознания и так близка к смерти, что им понадобятся только два врача, чтобы подписать бумаги, или как там это работает? А если они не смогут связаться со мной и Брук умрёт, потому что ты не сможешь подписать дурацкие бумаги, чтобы отправить её на операцию, а когда врачи примут решение, будет уже слишком поздно, чтобы спасти её?

Моё сердце замирает при мысли о подобной ситуации. Я не хочу представлять, что это произойдет. Я не хочу думать, что это возможно.

— Я думаю, у тебя паранойя.

Он качает головой

— Может быть. Но я лучше стану параноиком, чем потеряю своего ребёнка. Пожалуйста, Эмори. Ты единственная, кому я доверяю настолько, чтобы принять такое решение.

— Что произойдет, если мы перестанем разговаривать, Майлз? Что произойдёт, если ты будешь ненавидеть меня настолько сильно, что мы физически не сможем находиться в одной комнате, чтобы не желать убить друг друга? Я могу оказаться скорее обузой, чем благословением.

Я бы никогда ни в чем не отказала Майлзу, только не в ситуации с Брук. Она не мой ребенок, поэтому мне не должно быть позволено принимать решения за неё или насчет неё.

Майлз наклоняет голову, его глаза прищуриваются.

— Нам уже приходится работать вместе ради одного ребёнка. Какая разница один или два? Кроме того, я не прошу тебя удочерять её или ходатайствовать об опеке. Это просто опекунство. Я могу отозвать своё согласие, если захочу.

Ладно, это звучит не так плохо.

— Я просто хочу, чтобы ты был уверен в этом на сто процентов, Майлз.

— В любом случае у нас есть ещё несколько месяцев, чтобы принять решение. Тебе придется прожить со мной и Брук по крайней мере год, прежде чем мы сможем подать заявление.

Мои опасения по поводу его внезапного желания подать заявление на опекунство не ослабевают, но поскольку впереди еще несколько месяцев для принятия окончательного решения, возможно, он всё тщательно обдумает.

ГЛАВА 50

«Ты врала себе, и врешь другим» — Lie Lie Lie by Joshua Bassett

Майлз

— Это замечательное печенье, — говорю я, пробираясь в постель к своей жене. Я ничего не смог сказать раньше, потому что это печенье вернуло меня в то время, когда я впервые попробовал их. Тот самый грёбаный вкус.

Я притягиваю Эмори ближе до тех пор, пока её спина не прижимается вплотную к моей груди. Она кладет голову на мою руку, переплетая наши пальцы. Большим пальцем второй руки я поглаживаю вверх-вниз её живот.

— Спасибо.

— Это Милли дала тебе рецепт? В смысле, я думаю, что одно и то же печенье почему-то имеет одинаковый вкус, но все следуют разным рецептам. Хотя одни и те же блюда имеют разный вкус в зависимости от рецепта.

Эмори качает головой, или мне так кажется.

— Нет, это всегда был мой рецепт. Милли не пекла.