Фанни в своем уме? Или ей захотелось избавиться от волос? Что значит « ее Джеймс», да еще и «дорогой»?

Но она вдохнула через нос и постаралась успокоиться.

— Милорд Рочфорд выздоравливает, ему уже гораздо лучше. Уверена, он будет благодарен вам за беспокойство.

Если сейчас Фанни попросит о встрече с ним, то вылетит из этого дома раньше, чем успеет моргнуть. Но то ли Фанни не планировала, то ли гнев слишком ярко проявился на лице Элоди, но куртизанка не стала запрашивать встречу. Вместо этого она глотнула чаю и направила на Элоди взгляд проницательных глаз.

— Прошу, передайте виконту мои наилучшие пожелания, хорошо? И я направлю ему записку через несколько дней, когда он окончательно встанет на ноги, вы не возражаете?

Что ж… Она хотя бы спрашивала разрешения. Возможно, в этой записке не будет ничего такого, просто дежурная вежливость. Но почему она говорила так, будто точно знала, что происходит с Джеймсом?

Казалось, об этом знали все, кроме Элоди. И ее это злило. Если они знали, то почему относились к этому, как обыденности? Как так можно пренебрегать его здоровьем? Почему никто не пытался помочь ему раньше, до того, как спиртное начало давать такой эффект? Она боялась за его жизнь, а всем остальным было решительно наплевать!

— Миледи? — спросила Фанни. — Вас что-то расстроило?

Элоди поняла, что молчит уже слишком долго, погрузившись в собственные мысли. Фанни выглядела по-настоящему обеспокоенной, будто боялась, что сказала что-то не то. Возможно, она всё-таки искренна.

— Простите мою задумчивость, — вздохнула Элоди. — Но я очень устала за последние дни, и я… Признаюсь, мне трудно понять, почему все вокруг считают состояние Джеймса чем-то нормальным.

Фанни выглядела удивленной, будто бы не ожидала этих слов. А может, она просто посчитала Элоди глупой.

— О, но мы просто видели всё это раньше, моя дорогая леди, — мягко сказала Фанни.

Ну вот, теперь Элоди тоже «ее дорогая». Это почему-то заставило ее улыбнуться, а куртизанка продолжила:

— Возможно, это и к лучшему, что вы увидели всё только сейчас и так поражены.

Элоди взглянула на нее вопросительно.

— К лучшему?

Фанни кивнула, совершенно неприлично слизнув глазурь с большого пальца.

— Именно, — подтвердила она. — Чем сильнее вы шокированы, тем меньше Джеймсу захочется это повторять. Как только это станет нормой для вас, то и для него тоже. Он перестанет заботиться, увидите ли вы его таким снова.

Как же Элоди хотелось, чтобы это оказалось правдой. Вряд ли это безумие когда-нибудь станет для нее «нормой».

Но она не хотела обсуждать это с Фанни, как бы сильно эта женщина не старалась казаться открытой и доброжелательной. Элоди и так разоткровенничалась. Чтобы увести тему от состояния Джеймса и ее переживаний на этот счет, она решила вернуться к началу.

— Вы сказали, что природа вашего визита двойственна. В чем же вторая причина?

Фанни улыбнулась и взяла еще одно пирожное. В ее глазах промелькнул озорной огонек, и Элоди стало тревожно.

— Еще раз извините мою прямолинейность, — сказала куртизанка с хитрой улыбкой, — но вторая причина — это чистое, неподдельное любопытство. Вы ведь с Джеймсом сейчас главные звезды лондонских сплетен! Так что мне было жизненно необходимо увидеть вас, леди Буршье.

Главные звезды сплетен? На миг Элоди захотелось ужаться до размеров букашки и вернуться обратно в свое поместье. Она не привыкла к лондонской жизни, и особенно к сплетням. А уж тем более ей не хотелось, чтобы ей перемывали кости.

Но она понимала, что сама сделала всё, чтобы навлечь на себя скандал. В целом, ей было всё равно, что подумают люди, однако это не значило, что это приятно — ощущать себя диковинкой, экзотическим товаром на рынке.

— Боюсь, сплетни многое преувеличивают, — устало сказала Элоди.

— Разумеется, — кивнула Фанни. — Но мне и правда было интересно увидеть женщину, которой мой дорогой Джеймс был одержим последние три года.

— Одержим?

Она переспросила это шепотом, потому что у нее перехватило дух от удивления и странной, но очень приятной неловкости.

Фанни откинулась на спинку стула, приняв до неприличия довольный вид.

— Разумеется, — сказала она. — Он часто говорил о вас, вы не знали?

Элоди покачала головой и ощутила новый, довольно непривычный вид ревности. Ей вдруг стало до ужаса обидно, что эта женщина так много знает про Джеймса.

— Нет, я не знала, — честно призналась она.

Темно-зеленые глаза куртизанки сузились.

— Ходят слухи, что его недавнее пребывание в поместье вашего отца стало причиной его последней… хм… авантюры.

Проклятое общество, чертовы слухи… Хотя, этого следовало ожидать. Джеймс явно не был осторожен, когда проводил время в клубах.

Элоди не собиралась делиться с Фанни тем, что происходило у нее в поместье. Вместо этого она проигнорировала ее замечание и вздернула подбородок со всей гордостью, на которую была способна.

— Что ж, миссис Уилсон, теперь вы увидели меня. Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено, и вы не были разочарованы.

Фанни снова улыбнулась, еще более лукаво, чем в прошлый раз.

— О, ну что вы… Леди, которая пожертвовала идеальной репутацией, чтобы выхаживать скандального виконта… Теперь я понимаю, почему Джеймс не мог выбросить вас из головы. Такой дух! Вы даже меня интригуете, а уж что творите с ним, страшно подумать.

Эта оценка была бы слишком откровенной, будь она произнесена в приличном обществе, но общество Фанни ни разу не было приличным.

Куртизанка хлебнула чаю, потом поставила чашку на блюдце и встала.

— Думаю, мне лучше уйти, чтобы не причинять вам еще больше неудобств, леди Буршье.

Ошеломленная, Элоди тоже встала, оставив свою чашку на столе.

— Эм… спасибо, что заглянули, миссис Уилсон.

Было странно благодарить за визит куртизанку, но Элоди сделала это практически не задумываясь. Просто привыкла быть вежливой. Или, возможно, так этой странной встрече можно было бы придать хоть сколько-нибудь нормальный вид.

Фанни натягивала перчатки.

— Прошу, миледи, позаботьтесь о Джеймсе. Внутри он гораздо нежнее, чем кажется снаружи.

В этом Элоди могла бы с ней согласиться. Она кивнула.

— Я делаю всё, что в моих силах.

Фанни замерла, устремив на нее взгляд, внезапно лишенный всякого тепла и юмора. Такой контраст с ее прежним поведением немного напугал Элоди.

— Леди Бурьше, вы знали, что Джеймс поклялся на могиле отца, что больше не прикоснется к выпивке?

Глаза Элоди округлились, и она покачала головой.

— Нет, он мне не говорил.

— Если он нарушил клятву из-за вас, это значит, что вы имеет над ним реальную власть. И если вы ею злоупотребите, я лично прослежу, чтобы вы заплатили.

Она очаровательно улыбнулась.

— Доброго дня, моя дорогая леди!

С Элоди было покончено. Фанни Уилсон ушла так же стремительно, как прибыла сюда, оставив ее с открытым ртом и бешено колотящимся сердцем.

Что это было? Куртизанка угрожала ей?

О да, всё именно так.

Но ее угроза прозвучала почти как комплимент, ведь она отметила, что Элоди имеет власть над Джеймсом. Чего еще желать влюбленной женщине?

Кроме того, Элоди могла бы поклясться, что услышала в тонком голоске Фанни нотки зависти. Хотела ли она сама иметь такую же «власть» над виконтом? Но Элоди не успела об этом подумать, потому что ее внимание привлек новый стук в дверь. Это пришла экономка.

— Прошу прощения, миледи, но вы нужны милорду Рочфорду.

Элоди облегченно выдохнула. Он сделал это. Впервые за все эти дни Джеймс просил ее прийти, а не собраться и выехать. Она нужна ему, а он нужен ей, и она отправилась наверх, ведомая надеждой, что он тоже наконец-таки это понял.

Глава 33

Джеймс потянулся к шнурку для вызова слуг и, когда пришла экономка, попросил позвать к нему Элоди. Сам устроился на подушках повыше и принялся ждать. Возможно, ожидание займет несколько часов? После его поведения повезет, если она вообще изволит прийти.