«Мы постепенно научились и учили гостей нашей программы говорить на «Орбиту-1» не все и не слишком ярко, припасать главное на вечерний эфир, когда нас видит вся европейская часть страны. Но иногда сильные, заведомо непроходные сюжеты специально ставили на «Орбиту» под снос руководства, чтобы показать свою лояльность и эмоционально их расслабить. Когда такой сюжет ставишь в программу через пару недель, то начальству уже не так страшно. Возможно, им казалось, что, раз они это уже видели и пережили страх, то и всей стране можно показать. У нас даже была такая шутка: самые прогрессивные советские граедане – это моржи и тюлени Охотского моря, ведь на «Орбиты» часто выходило то, что страна так и не увидела», – Александр Любимов.
Однажды в передачу пригласили англичанку, которая, помимо прочего, должна была приготовить типичный английский завтрак – часть декорации «Взгляда» была решена в виде кухни. Но поскольку пожарники так и не дали разрешения на подключение кухни, технология приготовления невероятно усложнилась – гостья программы готовила свое блюдо и ставила сковородку на плиту, после чего Влад Листьев нес сковородку в ближайшую столовую, где блюдо готовили на самом деле, а затем бежал обратно в студию, чтобы блюдо не остыло, и камера могла зафиксировать идущий от него дымок… Англичанка приготовила то ли яичницу, то ли омлет с ветчиной и грибами, и начальство потребовало снять сюжет с эфира, мотивируя это тем, что программа возбуждает нездоровые эмоции, поскольку в ней фигурируют «деликатесы». Это вызвало очередной конфликт редакции с руководством Гостелерадио и с всесильным ЦК КПСС.
«Это был ключевой момент истории нашей страны – когда стало возможно вслух ругать Советскую власть. Раньше за это расстреливали, потом сажали в тюрьму, потом исключали из партии. Это немыслимо было себе представить, что кто-то вслух скажет, что Советская власть плохая. И вдруг это стало происходить. Сначала робко. Потом вслух, в газетах, в журналах, на телевидении. И это вызвало у людей просто шок. Люди поняли, что можно ругать власть. Я думаю, что Горбачев не понимал этот психологический феномен. Ведь это многих сломало», – Эдуард Сагалаев.
В декабре 1987 г., через два месяца после первого эфира, в программе стали подниматься острые для того времени темы. Военный историк Дмитрий Волкогонов выступил с разоблачениями Сталина, вышел сюжет, призывавший к отмене смертной казни. Стало ясно, что «Взгляд» стал постепенно разворачиваться в сторону политики. Программа подошла к вопросам, которые волновали всех. В студии появились совершенно новые лица людей, которые по-разному, но, как правило, критически оценивали советское прошлое и настоящее. Именно этого хотели телезрители. После стольких лет цензуры страна жаждала узнать другую сторону правды.
«Когда нам ставят в вину, что мы привели к власти определенных людей и это обернулось 1993 годом, – это глупость. Мы никого не привели к власти, мы показывали людей. Мы показывали и маршала Сергея Ахромеева, который для меня был, есть и остается эталоном высочайшей порядочности. Мы показывали Виктора Мишина, прекрасную Эллу Памфилову, мы показывали Геннадия Янаева. Я считал и считаю Янаева порядочным человеком. Он попался, его купили, но беда в том, что когда идет такое варево, на поверхность всплывает черт знает что. Народного мнения, народного голосования, народных выборов не было…» – Анатолий Лысенко.
«Я считаю, что Олег Максимович Попцов свою политическую карьеру сделал благодаря «Взгляду». Он много и часто бывал у нас во «Взгляде». Вообще огромное количество людей сделали карьеру благодаря «Взгляду» – потому что они стали известными всей стране. Я делал интервью с Андреем Дмитриевичем Сахаровым, когда он вернулся из ссылки. У нас был Ельцин – единственное его интервью, когда он был в опале, появилось именно во «Взгляде». У нас были все яркие люди того политического поколения – Юрий Черниченко, Николай Травкин, Юрий Афанасьев, Сергей Станкевич. Позднее, уже во «Взгляде с Александром Любимовым», появился Александр Исаевич Солженицын. Как раз он вернулся в Россию. Были у нас и представители компартии. Были у нас потрясающий человек, маршал Сергей Федорович Ахромеев, спорил со мной, молодым выпускником МГИМО, о ядерном противостоянии с США. Мы были в гостях у министра обороны Советского Союза Дмитрия Тимофеевича Язова, он комментировал нашу передачу о дедовщине в армии…» – Александр Любимов.
«Гласность – это такое минное поле. Идешь с миноискателем, и либо взорвался, либо не взорвался. Потому что это как у Макаренко в «Педагогической поэме»: «Теорехтически это, конечно, лошадь, а прахтически так она падает». Теоретически она гласность, а практически – об этом лучше промолчать, о том лучше не говорить. Большую роль сыграл Александр Яковлев, который таким образом забрасывал пробный шар.
Постепенно мы проталкивали одну тему за другой. Посмотрели, что будет, если тронем Сталина, получили по голове, но обошлось. А что будет, если тронуть Ленина – когда Марк Захаров предложил его похоронить? Получили по голове очень сильно… Иногда нас вызывали на Старую площадь в идеологический отдел, чтобы объяснить, что наша деятельность идет вразрез с политикой партии. Иногда вызывали в Министерство обороны. Так я познакомился с Дмитрием Тимофеевичем Язовым…
Вода точит камень не силой, но частым падением. Количество переходит в качество. По мере того, как расширялись рамки дозволенного, происходила определенная трансформация сознания аудитории, которая прекращала воспринимать другие программы, где шли шаблонные новости», – Дмитрий Захаров.
В 1988 г. программу впервые закрыли. Это был момент первого антигорбачевского реванша в верхах. При поддержке, прямой или косвенной, ближайшего соратника генсека Егора Лигачева в недрах ЦК партии была подготовлена статья «Не могу поступаться принципами», которую опубликовала газета «Советская Россия» за авторством ленинградской коммунистки Нины Андреевой. Молодежная редакция начала борьбу за «Взгляд», но ведущих не отстояли. Для того, чтобы программа вышла в эфир 1 апреля, ее провел Александр Васильевич Масляков. Штатных ведущих программы, отлученных от эфира – Александра Любимова, Дмитрия Захарова и Владислава Листьева, – показали на четыре секунды на немом плане, они отвечали на звонки. Начальству объяснили, что надо снять недоумение в народе, спустить пар, показать, что ведущих никто не репрессировал, что они живы и трудятся. Но более важным был сам факт того, что их показали. Показали, что вокруг программы идет нешуточная политическая борьба.
«Я горжусь тем, что у нас воспитался интереснейший журналистский коллектив, личности, за которых мне не стыдно. И мы все-таки заставили людей думать. Нас ночью слушали и звонили нам. Мы оказались в нужное время в нужном месте. Сегодня мы другие, но я считаю, что мы удачно прошли и испытания славой, и испытание послеславием. А это не так часто на телевидении бывает», – Анатолий Лысенко.
«Что-то нам удавалось сделать, чего-то нам категорически не давали, и конечно, основная заслуга Анатолия Григорьевича Лысенко в том, что вся эта история вообще состоялась. Он уже был немолодой человек, и прожив достаточно долгое время при социализме, он понимал, что будет, если власть решит свести с нами счеты. В этой ситуации его положение было очень уязвимым, и он шел сознательно на очень большой риск. Я всегда говорю, что если кому-нибудь и стоит поставить памятник при жизни, то это Лысенко – с одной фразой: «Этот человек дал нам свободу слова», – Дмитрий Захаров.
«Взгляд» не был каким-то самостоятельным явлением, мы просто делали свою работу – возможно, чуть смелее, с чуть более широко открытыми глазами и чуть быстрее, чем другие. Мы – группа людей во главе с Эдуардом Сагалаевым и Анатолием Лысенко – были просто горлышком бутылки, а бутылка давно была на столе. В московских и питерских кухнях и без нас много говорили о том, что люди думают про правящий режим, про коммунистическую партию, про экономический, политический, духовный кризис, культурный тупик в стране. А теперь все то, что люди говорили у себя на кухнях, узнала вся страна… И это меняло судьбы людей.
На выступлении в Горьком (Нижнем Новгороде) один офицер по имени Владимир спросил меня – когда в стране станет лучше? И я ему сказал: Владимир, когда вы начнете что-то менять, все и изменится. И он начал менять, создал в военной части офицерское собрание, возглавил его, ушел в политику, сделал замечательную карьеру, мы до сих пор дружим. Один крымский татарин недавно подошел в ресторане, поблагодарил за сюжет, который мы 30 лет назад сделали про кладбище крымских татар, которое тогда собирались уничтожить местные власти», – Александр Любимов.
