Авар с Рейсом дружно допили вино и заглянули в опустевшие чаши.

На дне своих кубков оба мужчины видели один и тот же белокурый и зеленоглазый образ.  Только мираж Авара смотрел на него нежными и печальными очами, а мираж Рейса взирал гневными и злорадными глазищами.

Отдав плащ встретившему его дворецкому, Авар поднялся в свою спальню и честно постарался уснуть. Однако самые мрачные и колкие мысли не давали ему расслабиться:

«Да, я признаю, что люблю Эос, но шансов на счастье у меня нет. Мне нужно вырвать это неуместное и не нужное ей чувство из своей души! К ней принцы со всех стран свататься приехали, да и наш наследничек «подвозит до дома»! Я даже посвататься не рискну: Северин меня на первом же слове убьет. И правильно сделает – сам бы себя убил на его месте! И как я Насте в глаза посмотрю? Извини, мол, Анастасия, дружба – дружбой, а дочь свою ненаглядную мне отдай! Эх, жить мне теперь всю жизнь одиноким бобылем, да детей Эос от всяких младенческих болячек лечить и с ее мужем видимость дружеских отношений поддерживать, – при мысли о будущем мифическом муже любимой девушки Авар скрипнул зубами. – Нет, лучше посватаюсь! Пусть леди Таис карающее пламя богини на мою глупую голову призовет, и упокоюсь я с миром. А Каяр ей все равно не пара! Вот Талар был бы хорошим вариантом... нет, и этот не пара!»

Прокрутившись полночи, лекарь необдуманно решил, что лучшее средство от бессонницы – это работа, и пошел в рабочий кабинет.

«Так, приготовлю-ка я микстуру от кашля: в лекарском доме помощницы говорили, что мало ее осталось. Вот и время проведу с пользой, и от тяжелых мыслей избавлюсь! Так, делаем отвар из травок, греем котелок... О, закипело! Бросаем шиповник...   Северин Каяра наверняка одобрит...   Валерьяновых капель добавим...    А Каяр – такой шалопай, Эос не будет с ним счастлива, только измучается!   ...    Яд болотных жаб где-то тут стоял  ...  Зачем сразу в пятьдесят лет замуж выходить?  ...  Сушеные листья дикого гадючника кинем  ...    Может, я Эос не совсем безразличен? Если ухаживать начну – она даст мне шанс?  ...  Что это я из кулечка сыпанул?  ...   А главное – Эос еще девочка совсем, мне лет двадцать пять подождать придется, прежде чем в чувствах своих каяться  ...  Так, посинело наше средство  ...  А что я варю, собственно?   И почему оно КРАСНЕЕТ?!»

– Палундра! Спасайся, кто может! – Авар с криком выскочил из кабинета и спешно запер тяжелую обитую железом дверь (обязательная мера предосторожности в рабочем кабинете мага!).

Раздался взрыв. В окнах особняка задребезжали стекла; изо всех дверей первого этажа повалили сонные, встрепанные испуганные слуги.

– На улицу все! – проорал Лютен, распахивая входные двери и пропуская вперед всех домочадцев.

Народ толпой вывалился в сад. В кабинете раздался еще один взрыв – потише. Все постояли, помолчали.

– Ну чегой, усё ужо? Али еще ждём-с? – спросила экономка, перепуганная до такой степени, что забыла всю долго изучавшуюся ею грамотную речь, и перешедшая на привычное простонародное наречие.

Авар обогнул дом и посмотрел на окна кабинета. Слуги дружно топали за ним.

– Ох, ты ж, дохлый тролль! И хто жи энто убирать будить? – вопросила экономка, наблюдая, как по внутренней стороне оконного стекла, освещенного светом оставшихся в комнате ламп, плавно стекают крупные багрово-синие капли, пузырясь и испуская струйки сизого дымка.

Авар обреченно вздохнул.

«Кажется, леди Таис утверждала, что физический труд прочищает мозги и бодрит тело? Вот и проверим истинность этого утверждения», – подумал Лютен. Вслух же лекарь-маг сказал:

– Сам уберу, вы только нужный реквизит принесите.

Открыв бронированную дверь, Авар, вооруженный шваброй, щеткой, ведром и кучей тряпок и тряпочек,  решительным шагом вошел в кабинет. Прислуга минут пять дивовалась на скребущего паркет лорда, после чего жалость к любимому хозяину заставила их подобрать тряпки, принести еще пять ведер воды и включиться в генеральную уборку.

За окнами мирно наступало солнечное и тихое ноябрьское утро...

«Первым делом выясню ее чувства к Каяру, а потом честно в своих признаюсь... лет через двадцать!» – решительно постановил Авар к десяти часам утра.

Кабинет отмыли. Лютен начал собираться к Таисам.

«Давненько я так не нервничала перед обычным семейным обедом», – нарезала круги по парадной гостиной Настя субботним днем.

На этот обед, по давно сложившейся традиции, должен был приехать Лютен, а Настенька до сих пор не знала, что «придумала» Доната. После эпохального прибытия Эос верхом на коне в объятиях Каяра, Авар уже двое суток не объявлялся.

В двери вошел дворецкий Хартим.

(Этена уже давно не было, так же как и Марики, и большинства прежних слуг. Паляна была еще жива, но давно вышла замуж и уехала с мужем-фермером в далекую восточную провинцию. Сейчас Паляна уже правнуков ждала. Одна Ильяна еще жила в особняке Таисов со своим мужем; теперь бывшая горничная была в должности экономки дома и главного присматривающего за внешним видом Роры Таис).

– Когда обед велите подавать, леди Таис? – спросил Хартим.

– Как лорд Лютен пожалует, так и подавайте, Северин давно готов поесть, – рассеянно ответила Настя.

– Так лекарь-маг уже пожаловал. Он с мисс Эос в саду задержался, – пояснил дворецкий.

– Как – пожаловал? Как – задержался? – Настя, проклиная многочисленные пышные юбки, подхватила подол платья и помчалась в осенний сад.

Обогнув угол дома, леди Таис облегченно выдохнула, увидев, что Авар с Эос мирно беседуют, стоя у беломраморного фонтана, который Северин установил к двадцатипятилетию со дня их свадьбы. Фонтан был очень романтичным: в виде статуэток двух обнимающихся влюбленных, стоящих в окружении искрящихся струй воды. По вечерам Северин подсвечивал журчащие, взмывающие вверх ручейки, разноцветными магическими огнями, и фонтан становился воистину волшебным.

Леди Анастасия перевела дух, и тут началось представление.

Сцена первая.

Вся вода из фонтана вдруг поднимается ввысь и водопадом обрушивается на Эос. Промокшее насквозь шерстяное платье девушки облипает ее тело, как перчатка, четко очерчивая высокую округлую грудь немаленького размера и широкие бедра, переходящие в длинные-предлинные стройные ноги.

Глаза Авара широко распахиваются, и маг ошеломленно застывает на месте.

Сцена вторая.

Налетает сильный вихрь, заставляя девушку завизжать от страха и вцепиться в мужчину, обхватив его руками и ногами. Тот же вихрь рвет волосы девушки назад, вынуждая ее схватиться за локоны и прогнуться.

Нос Авара утыкается прямо в девичью грудь. Лекарь сглатывает и багровеет.

«О-о-о, – мысленно стонет Настя, – надеюсь, два мага-лекаря справятся с одним инфарктом!»

Сцена третья.

Испуганная порывом ветра Эос в смущении пытается отодвинуться от мужчины, но ее одежда буквально прилипает к сюртуку мага, и в итоге девушка ме-е-едленно – ме-е-едленно скользит по телу мужчины вниз. Как только ее ноги касаются земли, Эос делает шаг назад, и тут ее зеленовато-голубое платье становится интригующе полупрозрачным.

Лекарь поспешно зажмуривается.

– Авар, тебе плохо, у тебя жар? – еще пуще пугается Эос и подскакивает к любимому, кладя ладонь на его лоб.

Глаза Авара распахиваются ...

– Доната! – в панике зашептала Настя, – Утром – свадьба, вечером – стулья! Тьфу, не стулья, а постель. Вначале свадьба, а не то Северин убьет нас всех, и кина не будет!

«Тогда поспеши...» – довольным голоском пропела богиня.

Леди Таис, вновь недобрым словом помянув юбки, бросилась разнимать страстно целующуюся парочку.

– Пора обедать! – прокричала Настя в самые уши временно оглохших и ослепших молодых людей.