Она подложила руки под себя и, лежа на животе, прижала ладони друг к другу. Руки Глеба скользнули вверх по внутренней стороне ее ног чуть выше колен, и он раздвинул ее бедра.

Она чувствовала себя такой открытой и незащищенной, полностью распростертой и выставленной напоказ. Но в это же самое время она чувствовала себя в полной безопасности. Ее уязвимость смягчалась чувством абсолютной безопасности, которое она испытывала с Глебом. Купив ей этот дом, он доказал, что хочет, чтобы она знала, что он позаботится о ней. Несмотря ни на что.

С ним она совсем не чувствовала неловкости. Никогда, ни при каких других обстоятельствах она не смогла бы справиться с таким уровнем неопределенности, будучи достаточно уязвимой.

Она безоговорочно доверяла ему.

Итак, затаив дыхание, она ждала, пока наконец не почувствовала, как диван прогнулся под ней, когда он опустился на колени между ее бедрами, и она почувствовала давление его ног, раздвигающих ее ноги еще шире, — хотя, казалось бы, шире уже некуда. Она застонала в предвкушении.

Он провел пальцами вниз по ее спине, прослеживая изгиб талии, а затем обхватил ладонями ягодицы, хорошенько сжав их, прежде чем спуститься к ногам.

— Боже, твоя задница такая великолепная. Она идеальна!

Он наклонился и прижался грудью к ее спине. Она почувствовала его горячее дыхание у себя на затылке, и от этого по всему ее телу побежали мурашки.

Она знала, что всего через мгновение он будет внутри нее, и не могла больше ждать. Предвкушение нарастало до тех пор, пока она не почувствовала восхитительное давление его набухшей головки, прижавшейся к ее отверстию.

— О, да. Да, — прошептала она, как раз на пороге глубокого вздоха, который захватил контроль над ее легкими.

Он не нуждался в большем одобрении, чем это. Он погрузился в нее с захватывающей дух силой, которая заставила сжаться каждый мускул. Из ее горла вырвался пронзительный крик. Ей нравилось, как Глеб превращал ее в бешеное животное, когда они были обнажены вместе.

Он входил в нее и выходил из нее, снова и снова. Давление его эрекции, растягивающее ее внутренние стенки, было таким восхитительным, что она сразу чуть не кончила. Однако она сделала все возможное, чтобы оттянуть этот момент.

Когда Глеб двигался внутри нее, занимаясь с ней любовью, в ее голове промелькнула череда образов.

Анна крепко зажмурила глаза и позволила себе потеряться в этом мире будущего, пока Глеб занимался с ней любовью. Это пробудило в ней эмоции, которых она никогда раньше не испытывала. Не простые эмоции, такие, как счастье или удовлетворенность. Эти эмоции были сложными и абстрактными — как вечность и небеса.

Она все крепче и крепче сжимала свои внутренние стенки вокруг пульсирующего члена Глеба, когда он погружался в нее. Она хотела чувствовать каждое его движение, каждый твердый миллиметр.

Пока он входил в нее и выходил из нее, она наслаждалась трением и давлением их тел, слившихся воедино. Она почувствовала, как напрягся пресс Глеба у нее за спиной, когда его рука обхватила ее живот и притянула ближе к себе. Она была бабочкой, готовой вырваться на свободу. Он был ее коконом.

С таким количеством его мышц, плотно прижатых к ее телу, когда он терялся в оргазме, она тоже не могла не добраться до вершины удовольствия. Горячий, интенсивный взрыв потряс ее до глубины души, вызвав ее собственное освобождение. Она взлетела, как ракета, вместе с ним. Они оба взлетели вверх и перевалились через край одновременно.

Когда ее дыхание замедлилось в такт с его дыханием, она растаяла и уткнулась в подушки. Она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой удивительно расслабленной.

Это все благодаря Глебу. У нее даже не было слов, чтобы выразить, что это значило для нее. Анна просто повернулась к нему лицом, а он переместился так, что навис над ней.

Она улыбнулась и провела пальцами по линии его подбородка, позволяя своему взгляду пробежаться по его чертам и впитать их в себя. Ей казалось, что она запоминает его взглядом и пальцами, навсегда запечатлевая в своей памяти каждую его деталь. Затем в ее голове возник вопрос.

— Почему ты попросил меня надеть именно это? — она указала на свою одежду, сложенную стопкой рядом с ней.

— Я подумал, что твоя счастливая рубашка может оказаться на мне.

— А как насчет лифчика и трусиков?

— Это на случай, если мне повезет, — он приподнял брови.

Она рассмеялась, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее.

— Вот мне и повезло, — прошептал он ей в губы. — Я думаю, что теперь мы можем считать наш дом по-настоящему нашим.

Наш дом. Два самых приятных слова, которые она когда-либо слышала.

Глеб встал рядом с братом и перенес вес тела с ноги на ногу. Ему никогда не было комфортно в костюмах, но если и был день, когда он был не прочь надеть один из них, то этот день был — сегодня. День его свадьбы.

Он убедил Анну, что им не нужна длительная помолвка. Она была настроена подождать по крайней мере год, но он сыграл нечестно. Суровые времена требовали решительных мер. Он заручился помощью Лизы, Лены и Данила. Он знал, что, как только они запрыгнут в свадебный поезд, Анна последует за ними.

Девочки были неумолимы в своем возбуждении. В основном потому, что хотели надеть платья принцесс. Их постоянный энтузиазм изматывал. Но настоящим решающим фактором стал Данил. Однажды вечером за ужином он сказал ей, совершенно неожиданно, что единственное, чего он хочет на свой десятый день рождения, — это чтобы они поженились.

Анна допрашивала Глеба, чтобы выяснить, не он ли подговорил Данила на это, но Глеб это отрицал. Данил же одарил Глеба понимающей ухмылкой после того, как увидел реакцию Анны на его просьбу.

Глеб никогда не был так горд, как сидя напротив сына и думая: «Это мой мальчик».

И вот они здесь, всего через две недели после того, как он сделал ей предложение. Они решили сделать выездную регистрацию брака совместно с празднованием в «Битце». Арина сотворила чудеса, чтобы сделать все необходимое за такое короткое время.

Поскольку здесь регулярно устраивались свадьбы, Арина всех убедила, что организовать «скромный праздник» труда не составит. Он ожидал увидеть несколько расставленных стульев и, возможно, какую-нибудь арку, но он сильно недооценил, что в понимании Арины значит «скромный праздник».

Размах подготовки поражал. Все стулья были украшены большими бантами. Она создала сказочную атмосферу с мерцающими огнями и цветами.

Это было намного масштабнее, чем он когда-либо мог себе представить.

Как и список гостей.

Казалось, половина Москвы собралась вместе, чтобы отпраздновать его свадьбу с Анной. За прошедшую неделю он узнал, что маленькая семейная свадьба на самом деле не в стиле этого города. Как только Анна открыла список приглашенных, включив в него женщин, с которыми она познакомилась в книжном клубе, их интимные свадебные планы были перечеркнуты.

Он был обеспокоен тем, что ситуация вышла из-под контроля и что день превратится в цирковое представление вместо того, чтобы быть посвященным им и обязательствам, которые они брали на себя. Теперь же, когда Глеб оглядел всех собравшихся людей, он признал, что был счастлив иметь так много свидетелей. Это добавляло праздничной атмосферы.

Глядя на гостей, он думал не о тех людях, кто пришел их поздравить, а о тех, кого в этот праздничный день не было с ними рядом. Организаторы оставили пустыми три стула в первом ряду. Для его родителей и Алисы.

Гена наклонился и прошептал: «Они наблюдают, брат».

Глеб надеялся, что это правда. Он знал, что, если бы это было так, они гордились бы им и были бы за него счастливы.

Заиграла музыка, и Глеб улыбнулся, когда Оля пошла по проходу. Его племянница была цветочницей и изо всех сил старалась быть в центре внимания.

Она махала рукой, разбрасывала лепестки и даже раздавала их некоторым гостям. Она была настоящей артисткой. Добравшись наконец до конца прохода, Оля помахала ему рукой. — Привет, дядя Глеб!