— Послушай, если ты считаешь, что это плохая идея, я буду держаться на расстоянии, пока мы не получим результаты. Вы можете просто провести приятный отпуск без Глеба.

Она вздохнула.

— Нет. Ты высказал хорошую мысль. Если ты его отец, то, вероятно, было бы лучше, если бы он знал тебя, а если нет…

— …то он проведет неделю с самым крутым, забавным, туповатым парнем на свете. — Он приподнял брови, заканчивая ее предложение.

Она пожала плечами. — Ну, Константин действительно показался довольно крутым, и у него есть «Битца», так что я уверена, что он будет рядом. Но сомневаюсь, что он собирается провести с нами всю неделю.

Он улыбнулся. — Думаешь, что ты действительно забавная, не так ли?

— Кто, я? — спросила она с притворной невинностью.

Ему нравилось, что она доставляла ему неприятности. Ему нравилось, что она так серьезно относилась к родительским обязанностям. Ему нравилось, что на ней все еще была ее счастливая рубашка университета, в котором она никогда не училась. И ему нравилось, что она осталась в Москве.

Он начинал видеть в этом определенную закономерность, и ему это нравилось.

Анна прикусила губу, помогая Лене выбраться из детского кресла. Лиза сидела за водительским сидением, и Глеб уже освободил ее, как профессионал, точно так же, как до этого пристегнул ремнями безопасности. Анна была уверена, что это было что-то, чему он научился, проводя время со своей племянницей, потому что новичок ни за что не смог бы разобраться в сложной системе застежек.

Данил уже выскочил из машины и стоял со стороны Глеба. Он стал тенью Глеба с тех пор, как встретил его.

Видеть Данила и Глеба вместе было странно: забавно и пугающе одновременно. Их сходство не ограничивалось внешним. Их движения. Их жесты и мимика. Удивительно, насколько они были похожи.

— Мой ботинок! — Лена указала вниз, и Анна увидела, что он упал.

— Сейчас все исправим, — заверила она свою дочь, поднимая ботинок и надевая его обратно на левую ногу.

Затем она протянула руку, чтобы Лена могла использовать ее как рычаг, чтобы выбраться из машины. С тех пор как девочкам исполнилось по три года, они больше не были «малышками» и настояли на том, чтобы самостоятельно садиться на свои места и выбираться обратно. В машине Анны это не имело большого значения — расстояние до земли было минимальным. Однако во внедорожнике Глеба это оказалось непростой задачей.

— Сюда, принцесса, — Анна подхватила дочь подмышки, чтобы безопасно поставить на землю.

— Нет! — Лена оттолкнула руку Анны. — Я сама.

О, нет. Паника начала подступать к горлу. Она знала это «нет». Это было «я-пропустила-свой-дневной-сон» нет. Это было «я-переутомилась-и-если-все-пойдет-не-по-моему-я-устрою-истерику» нет. Это было «я-в-двух-секундах-от-полного-срыва» нет.

— Дай мне попробовать, — раздался тихий голос Глеба у нее над ухом. Она чувствовала, что он стоит у нее за спиной. Ее тело приказывало ей растаять в его объятиях, но она сопротивлялась.

— Все в порядке, я справлюсь. — Анна снова потянулась к дочери.

— Нет! — На этот раз отказ прозвучал в виде визга.

Она подняла руки и отошла назад, демонстрируя, что отступает, чтобы ее дочь больше не протестовала. Глеб шагнул вперед, вытянул руки и сказал:

— Прыгай.

Лена тут же прыгнула.

Она бросилась в его объятия и захихикала, обнимая его за шею. Затем он развернулся и поставил ее на землю. Лиза подняла руки: «Моя очередь!»

Не теряя ни секунды, Глеб посадил Лизу на подножку своего внедорожника и протянул к ней руки. Лиза подпрыгнула, и он развернул ее.

Как раз в этот момент Анна услышала: «Привет!»

Она обернулась и увидела Алину с мужчиной, которого приняла за ее мужа, идущих по подъездной дорожке; у каждого на руках было по близнецу.

— Это твои? — спросила Алина, подойдя ближе.

— Да, это Лиза, Лена, а это Данил. — Анна указала на каждого.

Все дети поздоровались. Алина представила своих девочек и своего мужа Матвея. Девочки начали извиваться у них на руках. Очутившись на земле, Полина и Паулина сразу же подбежали к Глебу и вцепились в его ноги, как маленькие обезьянки. Он изобразил Франкенштейна, шагая с ними на себе, и это вызвало у девочек приступ хихиканья. — Что ж, приятно встретить тебя здесь.

Они все обернулись, и Анна увидела Нину, идущую по подъездной дорожке с улыбкой на лице и мужчиной, которого Анна также приняла за ее мужа.

— Привет. — Анна помахала рукой, чувствуя себя немного неловко.

Было достаточно странно появляться на семейном ужине с Глебом. Да и то, что она также привела с собой троих детей, было совершенно другим уровнем отношений. Она хотела сказать «нет», но Глеб поднял вопрос об ужине в их загородном доме перед Данилом и близняшками, и они, конечно же, захотели пойти. Она пыталась отговорить его от этого шага, говоря, что кормить четыре лишних рта — это не то, что можно просто так свалить на кого-то, но Глеб возразил тем, что его тетя готовила достаточно еды для того, чтобы накормить половину Москвы.

Она пыталась заманить детей ужином в домашней обстановке, обещая заказать пиццу; они могли бы расслабиться и посмотреть мультик. Тем не менее даже обещания пиццы было недостаточно, чтобы отвлечь их от того, чтобы провести побольше времени с Глебом. Потому что в их глазах он действительно был самым крутым, забавным и туповатым парнем в мире.

К счастью, Натали откланялась, потому что хотела отдохнуть. Если бы она тоже поехала, для Анны это было бы слишком.

После того как все были представлены друг другу, Нина наклонилась к ней и, прищурившись, посмотрела на ее шею.

О, нет. Возможно, отметина на ее бедре была не единственной, оставленной Глебом? Анна подняла руку к тому месту, на котором сосредоточился взгляд Нины, и нащупала свое ожерелье с аметистом «Бесконечность».

— Это ожерелье от «Дизайна любви»?

Анна кивнула, удивленная тем, что Нина это знала, но предположила, что Глеб, должно быть, рассказал своей двоюродной сестре о ее драгоценностях. — Это из прошлогодней осенней коллекции, верно?

— Да.

— Как я тебе завидую. Коллекция был распродана прежде, чем я успела заказать ожерелье, и с тех пор его больше не было в продаже. Я проверяю примерно раз в неделю.

— Это была ограниченная партия из-за камня. — Анна включала камни в свои украшения только тогда, когда находила на них выгодные предложения. Она заключила потрясающую сделку на сто кусочков аметиста, так что ожерелье было выпущено ограниченной партией. — Но я могу прислать тебе одно.

— Ты купила два?!! Это блестяще! Я заплачу столько, сколько ты скажешь.

— Она ничего не покупала. Она их изготовила, — крикнул Глеб из-под детей, которые по-собачьи навалились на него сверху. Нина посмотрела на Глеба, а затем снова на Анну. — Ты их изготовила???

— Ага.

— Ты серьезно? — спросила Нина.

— Ага.

— Мне нравятся твои изделия! — Нина пришла в восторг и повернулась к Глебу. — Глеб, женись на ней, чтобы я могла первой получать доступ ко всем ее коллекциям!

— Хорошо, — небрежно ответил Глеб.

Анна рассмеялась. Слишком громко. Но она ничего не могла с собой поделать. То, как он это сказал, даже если в шутку, вызвало определенную реакцию.

— Эй! — Когда открылась сетчатая дверь, раздался гулкий голос. — Вы собираетесь торчать там и болтать весь день? Здесь есть что поесть!

Когда все гуськом направились к дому, Анна потянулась, чтобы взять обеих девочек за руки, но Глеб опередил ее. Лиза держала его за правую руку, а Лена — за левую, пока Глеб с Данилом обсуждали какие-то боевые приемы. Очень странно не быть единственным ответственным взрослым, заботящимся о трех маленьких жизнях. Она заметила, что внутренний страх, будто что-то случится и она не сможет быть рядом с ними, отсутствовал. Когда Глеб был рядом, когда она наблюдала за ним с Данилом, с девочками, она ни разу не испытала такого страха. Она чувствовала себя в безопасности. Это, несомненно, было то чувство, к которому она могла привыкнуть.