— Я не могу принять такой подарок, Глеб. — Она покачала головой. — Это слишком.

— Все уже сделано. — Он пожал плечами, его милая улыбка все еще была на месте. — Ты можешь продать ее, если хочешь, — она твоя.

— Почему? Я же сказала тебе, что мы остаемся. Зачем ты это сделал?

Выражение его лица стало серьезным, когда он глубоко вздохнул, и улыбка исчезла с его лица.

— Я купил тебе эту квартиру, потому что хотел, чтобы ты была в безопасности. Чтобы знать: что бы ни случилось, у тебя и детей есть место, которое принадлежит тебе. О, нет.

Он порывал с ней. Он, должно быть, думал, что, если бы они не были вместе, она уехала бы из Москвы, и это был его способ удержать ее здесь. Это было немного экстремально, но таков был стиль Глеба. Он ничего не делал наполовину.

Она почувствовала, как у нее скрутило желудок, а завтрак подкатил к горлу, но она медленно вдохнула через нос и выдохнула через рот.

Вдох. Выдох.

Она кивнула и приготовилась к речи о том, что все это было слишком для него и что он думает, что они поторопились. Что он заботится о ней, но считает, что им лучше быть друзьями. Слезы защипали ей глаза, когда она посмотрела на него сверху вниз.

Это, должно быть, самый приятный способ для расставания, и, вероятно, это был первый раз в истории, когда это делали, стоя на одном колене. Позже она, вероятно, смогла бы найти в этом немного позитива, но прямо сейчас она делала все возможное, чтобы не начать рыдать.

— Это твой дом. Несмотря ни на что. — Он говорил с искренней убежденностью. — Ты понимаешь, что, что бы ни случилось, эта квартира — твоя?

Вот оно. Она снова кивнула, но почувствовала легкое головокружение. Она не могла дышать. У нее было такое чувство, будто на грудь давил камень. Она просто хотела покончить с этим поскорее.

— Хорошо, потому что я не хочу, чтобы ты чувствовала какое-либо давление, когда я задам тебе следующий вопрос. С этими словами он полез в карман и вытащил самое красивое кольцо с бриллиантом, которое она когда-либо видела. Она ахнула.

Он снова улыбнулся.

— Я когда-нибудь говорил тебе, что, когда ты только приехала в Москву, я увидел тебя из окна ресторанчика «У Симы»?

— Ха-ха-ха.

— Ты сидела в своей машине и выглядела расстроенной. В тот момент я понял, что хочу исправить все, что тебя расстраивало. Я хотел сделать правильным все, что было неправильным в твоей жизни. Я знаю, это звучит безумно, но я почувствовал, что принадлежу тебе, с той секунды, как увидел тебя. После того как заболел, я перестал чувствовать. Перестал жить. Я просто выполнял все необходимые действия. Но, находясь с тобой и разговаривая с тобой, я снова почувствовал себя живым. По-настоящему. По-настоящему живым впервые за много лет. Я никогда не верил в судьбу или что-то еще. До того момента, пока ты не вошла в тот ресторанчик. Теперь я знаю. Я верю, что ты — моя родственная душа. Вот что произошло, когда я увидел тебя в машине. Моя душа увидела свою пару. И это касается не только нас с тобой. Мы все принадлежим друг другу. Мы — семья. Данил, девочки, ты и я. Я знаю, мы говорили о том, чтобы вписать мое имя в свидетельство о рождении Данила, но если ты скажешь «да», я хочу удочерить девочек. Я хочу, чтобы они знали, что я и их отец тоже. Анна судорожно вздохнула, когда слезы потекли по ее лицу.

— Я люблю тебя, Анна. Ты самая сексуальная, классная, сильная, милая, самая творческая, умная и красивая из всех, кто когда-либо ходил по этой земле, и я был бы самым везучим и счастливым мужчиной на свете, если бы ты стала моей женой. Ты выйдешь за меня?

— Да, — с трудом выдавила она из себя сквозь рыдания. — Да. Да, я выйду за тебя.

Глеб надел кольцо ей на палец и встал, чтобы обнять ее и крепко прижать к себе. Она держалась за мужчину, который только что осуществил все ее мечты, и задавалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь отплатить ему тем же. Сможет ли она когда-нибудь показать ему, какой счастливой он ее сделал. Ни в одном языке мира не было слов, чтобы выразить это.

Поскольку она не могла сказать ему это, то решила показать.

Приподнявшись на цыпочки, она прижалась губами к губам Глеба и вложила в них всю любовь, страсть, благодарность и вожделение, которые так и рвались из нее наружу. Ее руки вцепились в его волосы, и то, что началось как медленный, нежный поцелуй, превратилось в страстный, требовательный поцелуй, от которого все ее тело задрожало в предвкушении.

Она сказала «Да».

Это было все, о чем Глеб мог думать, срывая с нее одежду, которую накануне попросил ее надеть. Глеб действовал исключительно инстинктивно. Его разум был полностью поглощен одной-единственной мыслью, не осталось места для планирования какого-то плавного соблазнения, и этой мыслью было: она сказала «Да».

Он слышал стоны, но не осознавал, что сам издает их. Он чувствовал ее горячую кожу под своими ладонями, но не осознавал, что прижимает к ней руки. Он чувствовал, как ее тело прижимается к его телу, но заранее не подумал о том, чтобы притянуть ее к себе. Это была просто его естественная реакция на счастье и любовь, которые он чувствовал, которые переполняли его. Он понял, что скоро наступит день, когда она станет его женой. Тогда у них будет вся жизнь, чтобы прикасаться, целовать и любить. Он осознал, что у них будет все время в этом мире. Так что спешить было некуда. Им не нужно было пожирать друг друга, как голодающим зверям. Они могли не торопиться и наслаждаться каждым моментом.

Большим усилием воли Глеб замедлил темп своих неистовых поцелуев и успокоил свои неистовые ласки. Это было нелегко. Это было чертовски сложно. И все же он заставил себя сделать это.

Это был первый раз, когда он собирался заняться любовью с Анной — женщиной, которая станет его женой, в доме, который станет их домом.

Это не должно было произойти по-быстрому.

Нет, они будут делать это медленно и непринужденно, исследовать друг друга миллиметр за миллиметром, сверху донизу. И не только тела, но и души друг друга.

— Мне нравится быть в твоих объятиях, — прошептала Анна, когда они прижались друг к другу. — Я чувствую себя в такой безопасности.

— Ты в безопасности, — выдохнул Глеб. — Я никогда не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Защита тебя и детей и обеспечение всем нам наилучшей из возможных жизней — мой приоритет. И так будет всегда.

Анна немного отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза. Он почувствовал, как внутри него вспыхнул знакомый фейерверк. Она протянула руку, легонько проведя кончиками пальцев по его скулам и губам.

Ее губы были красными и пухлыми от поцелуев, а глаза искрились желанием. Она выглядела более живой, чем когда-либо, более красивой, чем когда-либо выглядела любая женщина.

И она собиралась стать его женой. Он не мог до конца осмыслить происходящее. На что-то столь удивительное, как Анна, следует смотреть с благоговением. Это не стоит принимать как должное.

Он наклонился, опустил голову к ее шее и осыпал легкими поцелуями ее нежную кожу.

Он снимал с нее одежду так медленно, как только мог. Его мышцы ныли от желания двигаться быстрее. Как и всегда, когда они были вместе.

Пока их тела не прижмутся друг к другу, кожа к коже, так что их жару и энергии не будет преграды, он не будет удовлетворен.

Когда он наконец отбросил в сторону самый последний предмет одежды, который был на ее теле, то отступил на шаг, чтобы полюбоваться ею.

С лукавой улыбкой на лице Анна провела руками вверх по своему телу и по волосам, позволяя им водопадом ниспадать ей на плечи. Они были такими блестящими и гладкими, когда проходили сквозь ее пальцы. Его член напрягся, когда он наблюдал, как она работает своим телом для него.

Затем его член стал еще тверже, когда она позволила своим рукам проделать обратный путь, но на этот раз делая стратегические остановки в своих эрогенных зонах, чтобы стимулировать себя.