Глеб поморщился и взъерошил затылок. Анна не могла не заметить его рельефные мышцы. Руки? Да. Ей всегда нравились большие, сильные руки.

Улыбка? Конечно. Кто не любит красивую и искреннюю улыбку?

Глаза? Еще бы. Окна в душу и все такое.

Рост? Ага. Не то чтобы требовалось много усилий, чтобы быть выше ее, но все же.

Плечи? О да. Широкое, большое плечо, на которое можно положить голову и прижаться, — запишите.

Увидев руки Глеба, она полностью переосмыслила свой взгляд — ибо до настоящего момента мужские руки не занимали верхнюю строку в шкале «Что такое сексуальность».

Только когда он опустил их, она снова смогла думать.

— Я думал, что они увидели какую-нибудь знаменитость. — Они перешли улицу, и он объяснил: — Количество внимания, которое я получаю, довольно высоко. Я уверен, что это скоро закончится. По крайней мере, надеюсь на это.

Он посмотрел на нее сверху вниз с очаровательной кривобокой улыбкой, и бабочки в ее животе начали делать сальто. Они прекратились, когда она поняла, что видела эту улыбку раньше, только на маленьком человеке. Данил улыбался так же.

Стоп. Анна приказала себе остановиться. Она должна была перестать поддаваться этому влечению. Весьма вероятно, что он мог бы быть отцом Данила. Ей нужно было сосредоточиться на том, для чего она здесь.

Находясь на волне своего внутреннего воодушевления, она остановилась на полпути и подняла голову, готовая подвергнуть его допросу третьей степени под предлогом того, что берет у него интервью. Однако, когда она увидела, каким напряженным взглядом он смотрит на нее, вся решительность вмиг улетучилась.

Его глаза скользили по ее лицу, и она не могла думать. Она едва могла осознать то, что заставлял ее чувствовать его пристальный взгляд. Все ее чувства были обнажены. Ее кожу покалывало, как будто его пристальный взгляд был физическим прикосновением.

— Черт! — прошептал он себе под нос.

— Что?

Ее сердце колотилось в груди так, что, казалось, его было слышно на соседней улице.

— Ты такая красивая, — просто сказал он.

— О, спасибо.

Она попыталась вспомнить, что собиралась сделать всего несколько мгновений назад, но прямо сейчас ей это не удавалось.

Глеб, не отрывая от нее взгляда, покачал головой.

— Нет. Ты действительно прекрасна. Ты из тех красавиц, из-за которых мужчины ведут войны. Ты из тех красавиц, которым мужчины ставят памятники, вроде Тадж-Махала или Висячих садов Вавилона. Ты из тех красавиц, от которых мужчины пьянеют. Ты опьяняешь. Ты больше, чем просто красива, — ты сногсшибательна.

Анна никогда не была обделена комплиментами. С темными волосами, светлой кожей и голубыми глазами, она обладала поразительной внешностью. Это в сочетании с тем фактом, что она начала развиваться раньше, чем другие девочки, и имела полную «тройку» еще до того, как перешла в восьмой класс. Она никогда не испытывала недостатка в мужском внимании. Это также сделало ее счетчик лести высоко настроенным.

Она довольно точно распознавала, пристает ли к ней парень, потому что хочет потрахаться, или она ему действительно интересна. Она могла бы легко отнести любой комплимент или подкат в одну из этих двух категорий. Ничто из того, что когда-либо говорили ей мужчины, не лишало ее дара речи. Но именно такой эффект произвели на нее слова Глеба.

Никогда раньше, когда ей делали комплименты, Анна не чувствовала такого. Их слова никогда не находили отклика на биологическом уровне. Но слова Глеба… Они проникли глубоко. Глубже поверхностного уровня.

— Мне так жаль, это было…

Глеб поднял руки и провел ладонями по волосам, издав тихий принужденный смешок.

— Это было неуместно.

— Все хорошо.

Это было более чем «хорошо». У нее было такое чувство, что она еще долгие годы будет прокручивать в голове то, что он сказал. Возможно, она даже пришьет это к подушке, чтобы сохранить это чувство во сне.

— Нет, это не так, — настаивал он, качая головой. — Ты здесь на интервью, а не для того, чтобы к тебе приставали с дурацкими комплиментами. Я не знаю, почему… я никогда… Обычно я не говорю таких вещей.

— В душе он был поэтом, но не знал этого, — поддразнила Анна, надеясь немного разрядить напряжение между ними.

— Я думаю, мы начали не с того. — Он махнул рукой. — Что ты скажешь, если мы все переиграем?

Анна была вполне довольна тем, с чего они начали, если это привело к тому, что он сказал ей, что она такая красивая, что опьяняет мужчин, но все равно согласилась.

— Хорошо.

Глеб резко развернулся и отошел от нее. Анна наблюдала, как он сделал несколько шагов, прежде чем повернуться обратно и вести себя так, словно он увидел ее в первый раз. Он снова подошел к ней, его тон был официальным, когда он поприветствовал ее:

— Привет, я Глеб Мозалев.

Она ухмыльнулась:

— Привет, я Анна.

— Приятно познакомиться с тобой, Анна.

Он улыбнулся, и его голос снова зазвучал нормально.

— Хорошо, теперь, когда с этим покончено, что ты хочешь знать?

Ты отец Данила? И если да, то что это значит для него, для меня, для тебя?

Поскольку она не могла задать ни одного из этих вопросов, она перешла к другим, подавляя чувство вины, которое испытывала из-за того, что притворялась кем-то, кем она не была.

Анна ненавидела себя за то, что находится здесь под ложным предлогом, но сердце говорило ей, что она в нужном месте. Она просто беспокоилась, что в конце концов все будет разрушено… но это был шанс, которым она должна была воспользоваться. Она должна была сдержать свое обещание, и если это означало, что ей придется лгать, так тому и быть.

— Ух, ты! Это место потрясающее, — прокомментировала Анна, сделав полный круг вокруг фонтана, у которого они остановились.

— Я хотел жить здесь с тех пор, как был ребенком. Каждый раз, когда мы навещали моих тетю и дядю, мне становилось очень грустно, когда мы уезжали. Здесь я всегда чувствовал себя дома.

— Твои тетя и дядя все еще живут здесь?

Глеб всегда старался держать свою семью подальше от прессы, но за последний час, пока они с Анной прогуливались в саду «Эрмитаж», он рассказал ей о вещах, которыми никогда ни с кем не делился. Он рассказал о своем лечении и о том, как оно повлияло на него, о том, как он изолировал себя от всех, и об оцепенении, которое он все еще ощущал.

Они приятно провели время за разговором. В глубине души он знал, что она напишет все это в своем блоге, но по какой-то причине это его не беспокоило.

Это было не похоже ни на одно интервью, которое он когда-либо давал. Казалось, Анна была искренне заинтересована в том, чтобы познакомиться с ним поближе. С ним настоящим. Не известным героем-пожарным или победившим рак чемпионом по ММА. Когда она посмотрела на него, ему показалось, что она видит именно его. Настоящего. Глеба Мозалева, того самого мужчину.

Из-за этого он, вероятно, раскрыл гораздо больше, чем следовало, но прямо сейчас его это не волновало. Его не волновало ничего, кроме текущего момента и того, что он был с Анной.

— Да, моя семья все еще здесь. Мои тетя и дядя и мои двоюродные братья и сестры Андрей, Нина, Алина и Дима.

— Дима? — Она повторила. — Ты сказал — Дима?

— Да. Что-то не так?

— Не важно, все в порядке. — Она поджала губы, и на ее прекрасном лице промелькнуло странное выражение.

Он отбросил это, хотя и чувствовал, что в этом было что-то важное.

— Они все живут здесь со своими семьями. Андрей — капитан полиции, а Дима — начальник пожарной части. Я работал с ним. Алина — школьная учительница, а Нина вместе со своим мужем руководит некоммерческой организацией, которая предлагает компьютерные программы, помогающие детям из детских домов по всей стране получить лучшее образование.

— Ух, ты! Это замечательно. — Ее улыбка была схожа с солнцем, светившим сквозь пасмурный день.

Ему пришлось активно сдерживать себя, чтобы не сказать ей об этом. Точно так же, как ему пришлось прикусить язык, когда ее волосы коснулись его руки и напомнили ему шелк. Или когда она смеялась, и это звучало так же божественно, как хор ангелов.