— Я… могу… исправить… это.

Без колебаний Анна повернулась и вложила свою руку в его. Глеб вел ее не на край света (хотя даже в этом случае она, вероятно, побежала бы прямо за ним). Скорее всего, это была просто ее спальня.

Дрожь возбуждения пронзила ее с головы до ног, лишая способности стоять самостоятельно. К счастью, это дошло до нее всего за секунду до того, как они вошли в комнату. Глеб тихо закрыл дверь и прижал ее к двери так, что ей больше не нужно было беспокоиться о том, чтобы удержаться на ногах. Он и дверь делали за нее всю работу.

— Мы должны вести себя очень тихо, — сказала она ему самым тихим шепотом. В основном она напоминала это самой себе.

Глеб одарил ее дерзкой, сексуальной улыбкой, которая вызвала волну пульсирующего покалывания между ног.

— Не думаю, что я именно тот, о ком тебе нужно беспокоиться, — прошептал он и, не дожидаясь ответа, прильнул губами к ее губам в страстном поцелуе.

В ту же секунду она полностью растворилась в нем.

Глеб довел ее до крайности. Несмотря на то, что он еще не был внутри нее, она уже чувствовала его повсюду. Он уже проник ей в душу.

Анна изо всех сил старалась сдержать стоны, которые так и норовили вырваться наружу. Она знала, что, если позволит им подступить к горлу, то уже ни за что не сможет заглушить эти мощные крики.

В конце концов, она всего лишь человек. И было трудно не отпустить контроль полностью.

В то же время необходимость сохранения тишины действительно повысила уровень накала. Из-за необходимости молчать то, что они делали, казалось еще более интимным и запретным. Она словно снова стала подростком, целующимся на заднем сидении машины, надеясь, что в окно не постучит прохожий в самый неподходящий момент.

Глеб провел руками вверх и вниз по ее телу, и от его сильной хватки Анна почувствовала себя крошечной в его объятиях.

Было так много вещей, которые ей нравились, когда она была с Глебом, но если бы пришлось сузить список до одной-единственной, самой важной вещи, которая находилась на вершине пирамиды «Что мне нравится в отношениях с Глебом», — это то, насколько защищенной она чувствовала себя с ним. С Глебом она могла просто расслабиться и пустить все на самотек.

Он стянул с нее рубашку через голову, и она почувствовала, как край ткани скользит по сверхчувствительной коже. Как будто она могла сузить кругозор и идентифицировать тысячи отдельных ощущений, которые в совокупности создавали одно гигантское ощущение абсолютного блаженства.

Но затем ее осенило осознание, которое моментально заглушило все теплые и прекрасные чувства, вызванные ласками Глеба.

Забыв на мгновение о запрете на звук, Анна громко ахнула. Ее глаза широко раскрылись. Она не могла поверить, что не подумала об этом сразу.

Глеб отстранился, встревоженно глядя на нее.

— Что? Что случилось, детка? Анна покачала головой.

— Глеб, мы не можем делать это здесь, — прохрипела она.

Замешательство омрачило его черты.

— Почему нет? Мы за закрытыми дверями. И мы уже решили, что будем вести себя очень тихо.

Румянец покрыл ее щеки, что не имело ничего общего с возбуждением. Нет, в этом случае это было связано со смущением в чистом виде.

— На двери нет замка, — прошептала Анна. — Любой может просто войти сюда. Девочкам и Данилу иногда снятся кошмары и…

Чувство паники захлестнуло ее, когда она тараторила так, будто этот немыслимый сценарий осуществился в реальности, а не только в ее воображении.

Однако Глеб только улыбнулся.

Теперь настала ее очередь чувствовать замешательство.

— Мне кажется, ты не понял, что я только что сказала. Мы не можем этого сделать. Эта комната небезопасна. Выражение самодовольного веселья не сходило с его лица, когда он прошептал в ответ:

— Конечно, мы можем. Нам просто нужно обезопасить ее самим. Глеб наклонился вперед, крепко прижимая ее всем телом к двери. — И веди себя очень, очень тихо, — прошептал он ей в шею.

Жар, несколько мгновений назад покинувший ее тело, хлынул обратно в вены. Ее сердце снова колотилось со скоростью миллион километров в час, а дыхание было настолько учащенным, словно она только что пробежала марафон.

Глеб наклонился, чтобы покрыть поцелуями ее ключицу, но у Анны появилась другая идея.

Как бы сильно она ни ценила то, что он всегда заботился обо всем и заставлял ее чувствовать себя такой желанной, но сейчас она подумала, что, возможно, настала его очередь получить немного внимания и заботы.

Ее охватила внезапная потребность заставить его чувствовать себя так же хорошо, как он всегда заставлял чувствовать ее. Но дело было не только в этом, ведь этот порыв был чуточку эгоистичным. Ей хотелось взять его напряженный эрегированный член в рот и поглотить целиком. Она твердо положила руки ему на плечи и толкнула, не обращая внимания на озадаченный взгляд, от которого его брови сошлись на переносице. Он достаточно скоро поймет ее план.

Затем она развернула их так, что теперь его спина была прижата к двери. Она позволила своим рукам скользнуть вниз по мускулистой поверхности его груди и пресса, опустившись перед ним на колени.

Анна смотрела Глебу прямо в глаза, когда до него дошло, что именно она делает. Она увидела тот момент, когда это произошло. Искра узнавания, а затем чистый животный голод. Все внутри нее сжалось в предвкушении. Не было более сильного афродизиака, чем быть желанной, и когда Глеб смотрел на нее вот так, не оставалось никаких сомнений в том, насколько сильно он желал ее.

Анна ловко расстегнула его джинсы, что немного удивило ее, ведь она давно этого не делала и ожидала, что будет больше нервничать. Но с Глебом все происходило не так. С ним она чувствовала себя очень уверенно.

С непринужденной легкостью она стянула с него джинсы и боксерские трусы, чтобы иметь достаточно пространства для игр. У нее возникло искушение немедленно взять его напрягшуюся плоть в свой нетерпеливый рот, но она устояла и воспользовалась моментом, чтобы полюбоваться им. Во время их первой ночи вместе он тщательно исследовал ее тело, но она не ответила ему взаимностью. Теперь же ей представился шанс исправить эту несправедливость.

Она легонько провела кончиками пальцев вверх и вниз по бокам его ствола, восхищаясь тем, как его внушительных размеров член подпрыгивает от ее прикосновений. Это было почти как отдельное от него существо, как будто у него был свой собственный разум. Как будто он существовал исключительно для того, чтобы реагировать на ее эротические стимулы.

При этой мысли в животе у нее запорхали бабочки.

Анна сделала несколько пробных движений языком по его кончику, подцепив несколько капель солоноватой, острой жидкости, и с содроганием поняла, что возбуждение уже вытекает из кончика его члена. Он был полностью готов.

Скользнув ртом по его набухшей головке, она сомкнула губы в тугое кольцо, всасывая его плоть, а затем решительно закружила языком круг за кругом. По тому, как Глеб напряг мышцы живота и запустил пальцы в ее волосы, она могла точно сказать, что доставляла ему удовольствие. Она была на правильном пути.

Не желая больше мучить его, Анна пошла на решительный шаг. Она скользнула руками вверх по внешней стороне его мускулистых ног, а затем крепко обхватила нижнюю часть его туловища для опоры. Она опустила голову вниз так быстро и глубоко, как только могла, взяв в рот столько его огромной длины и обхвата, сколько смогла за один раз. Она не останавливалась до тех пор, пока головка его члена не оказалась так плотно прижатой к задней стенке ее горла, что она даже не могла дышать.

Затем, когда она была уверена, что не сможет идти дальше или терпеть давление еще хоть мгновение, она откинула голову назад, пока ее губы снова не коснулись широкой головки его члена. Ей потребовалась секунда, чтобы полюбоваться тем, как его член блестит от ее слюны, а затем она снова опустила голову вниз. Она поддерживала этот устойчивый ритм снова и снова.

Она хотела показать Глебу, что она к нему чувствует, даже если не могла сказать ему об этом.