Дамир замер, его взгляд прояснился и встретился со взглядом Макса. Кулак брата был всё ещё решительно нацелен, но Дамир направил собственную руку к Ранзору и выпустил всю заряженную в кулаке бурю, весь поток света, тьмы, огня, земли, ветра, страсти и холода.

Ранзор в оцепенении затрясся, и каждая частица в его теле завибрировала и задрожала, словно негодуя, не желая больше быть частью этой недостойной массы. Губы Ранзора беззвучно зашевелились, лицо скривилось, и всё тело разорвалось на тысячи песчинок, и только в воздухе осталось витать тёмное облако пыли.

- Макс? - Дамир подбежал к брату и стал осматривать. - Прости, прости, прости, я не хотел!

Макс, весь в синяках и ушибах, улыбнулся и начал уже успокаивать Дамира, но вдруг уставился на облако. В его тьме мелькали красные огоньки, искры и вспышки. И они, эти алые молнии, тьма и песок вновь сжались в человекоподобную фигуру.

- Ну вы и мрази, вредители, сволочи, негодяи и мерзавцы, ну и мерзкая же у вас семейка! - Прорычал Ранзор.

Грянул гром, и чёрные молнии разорвали небо. Ранзор тяжело задышал.

- Плевать, я сделаю всё сам, но вы этого уже не застанете! - Он вознёс руки и поймал молнию, от которой всё утонуло в белом свете.

Макс разглядел собачий силуэт, что сиганул вверх, заслоняя собой заряд, но громовой выстрел обогнул Цербера, Дамира с его каменными блоками и устремился в Макса. Ударил прямо в грудь. В самое сердце.

И всю молнию затянуло в брешь, по швам и трещинам которой она и разошлась. В один миг вся душа вспыхнула и сгорела. Попросту испарилась от напряжения и мощи.

Всё для Макса исчезло. И снова грянул гром. И вновь утонул мир в белой вспышке.

Влажные прикосновения воздуха ласкали кожу, а сладковатый аромат щекотал ноздри и наполнял лёгкие живительной силой.

Макса несло вперёд, словно по течению реки, но воды не было, только воздушные потоки. Макс ощупал пространство вокруг себя и, ничего не обнаружив, открыл глаза и увидел повсюду лишь густые облака закатного неба, по которому он плыл в неизвестность.

Макс улыбнулся и заливисто рассмеялся. Всё было так непривычно. Особенно лёгкость, с которой изливался смех. Макс стал грести, кувыркаться и ускоряться, разрезая облака.

Внизу проносились дома, рощи, океаны, цветочные плантации. Макс посмотрел направо, где садилось солнце, но там виднелся лишь свет зарева, заслонённый пеленой облаков.

Вдруг этот свет начал преломляться, и в облаке возник чётко очерченный теневой силуэт с босыми ступнями, высокими чуть припухловатыми ногами и стройным станом с пышной грудью и длинными волосами, собранными в хвост. Эта тень бежала наравне с Максом и посмеивалась.

Макс сунул руку в облако, чтобы нащупать тень, но в огненной перине ничего не оказалось. Это и вправду была просто тень, а Макс всё тщился хоть что-то ощутить. Тень захихикала.

- Ну щекотно же, перестань!

Макс тут же отдёрнул руку.

- Тэсса? Это ты?!

Теперь она шла в припрыжку, а её голос, дыхание или смешки, гонимые ветром, могли прозвучать справа, то удаляясь, слышались где-то вверху, внизу, слева, а бывало, что и прямо в голове. Но силуэт неизменно оставался только справа, как если бы Тэсса шагала за бесконечной простынёй, и на неё падал яркий свет. Но то была лишь тень, без самой Тэссы.

- Я умер?!

- Не знаю. А что есть смерть? - Было ответом. - Может быть это очередная иллюзия, навязанная высшим порядком.

- Где мы находимся?

- Полагаю, в твоём воображении, где я воссозданный образ, а ты память по самому себе, каким ты прежде был.

- Мне не нужна риторика, мне нужны ответы.

- Хорошо.

- И прошу, говори как Тэсса, без этих странных словечек. - Сказал Макс и услышал звонкий смех, что своим звуком прикоснулся к сердцу.

- Что ты чувствуешь? Что помнишь? Что осознаешь? Что видишь вокруг? У меня нет ответов, они уже находятся внутри тебя, только задай правильный вопрос. - Сказала Тэсса.

И Макс задумался.

- Например?

- Например, что последнее ты помнишь?

- Ну, я раскрыл брешь и втянул молнию.

- И что же случилось?

- Весь заряд замкнулся и разрядился по моей душе, и она… Перегорела?

- И это означает?

- Что я растворился, меня больше нет.

- Но что ты видишь вокруг?

Макс огляделся на облака. Все они были разных форм, всё время растекались и меняли цвет, редели и густели, становились то гладкими, то шероховатыми.

- Я не знаю, бесконечность, пустоту. Невспаханные воздушные поля. - Макс усмехнулся. - Я ошибаюсь?

- Отнюдь. Но если твоя душа сгорела, значит то, что ты видишь это…

- Это то, что лежит за её пределами? Получается, что наша душа, сознание и личность это некий условный каркас, а истинное хранилище — это то, что находится за пределами воображаемого каркаса? Но для чего тогда всё это? В чём смысл?

- Все мы лишь переливы и мерцания в пустоте. Для чего? Возможно, так вселенная развивается, так она оттачивает форму, кто его знает.

- Так кто кем управляет? Мы вселенной или вселенная нами? Если управляем мы, значит весь мир — это групповая визуализация, не более того. Стоит навязать массам мнение и что, мир изменится? Я в это не верю! Уж лучше пусть нами управляет вселенная или какая-нибудь высшая сила!

- Ты помнишь, что я говорила о глобальном влиянии? Видимо, ты плохо выучил урок, даже чтобы получить нечто совсем простое, нужно проделать работу тела и ума. Ты должен действительно желать этого всем сердцем. Вселенная наделила каждого из нас волей, но правда в том, что мир меняют одиночки, ибо так могущественны их помыслы и деяния. Но у меня лишь твои собственные рассуждения, ты спрашивал умер ли ты? Что я могу ответить? Человек начинает умирать с момента появления на свет. И этот отрезок времени тебе даётся, чтобы спасти себя от господства слабостей и страхов, овладеть силой, интеллектом и красотой, которые ты выразишь в собственном таланте, это дарует тебе абсолютную свободу, когда ты растворишься в вечности. Вот в чём смысл. Но те, кто не справились и пали, те из рабов желудка и гениталий, они не могут изменить мир, хоть и вся их бессознательная лень и тупость всё ещё удерживают мир в оковах. И всё же, мало-помалу он продвигается вперёд, благодаря свершениям великих.

- И что же мне теперь делать? У Ранзора все козыри!

- Но ты сам сказал — вокруг тебя невспаханное поле. Никто не рождается светлым или тёмным. Всегда есть выбор, и ты можешь черпать силу из чего угодно, хоть из прощения, хоть из ненависти, но выбрав путь милосердия, не ищи силу в ярости. Храни верность собственному выбору, пусть даже временами это нелегко. Будь честен и открыт этой натуре и стезе. Предашь, и твоя природа проклянёт тебя. И нет ничего ужасного, если тебе захочется изменить свою судьбу, главное оставаться честным, не обманывать. Но люди запутались, а Ранзор воспользовался этим, заразил своим виденьем, лёгкой и столь же иллюзорной тропой к счастью. Если бы только они были свободны от терзаний, что сами люди навыдумывали, то никогда не отдались бы во власть хвори, но каждый день люди делают выбор и тут же предают его. Ранзору только и оставалось, что подкинуть людям несколько догм настолько эффектных, реалистичных и многообещающих, что человек сразу же принимал их на веру, которая живёт в нём с самого рождения. А ведь она есть ключ к скрытым возможностям духа, которые высвобождаются под натиском хвори, искажённые ненавистью и отчаянием. Но вера эта в своей изначальной форме должна помочь уверовать в себя и свои силы, а не во что-то внешнее и блестящее. Но догмы умеют нас обманывать, убеждая, что есть нечто, созданное специально для нас, некий великий смысл, что превращает нас в его рабов.