Литмир - Электронная Библиотека

- Ты просто сдохнешь! - Прорычала Азалия.

Ранзор усмехнулся.

- Врядли! Да, самая активная и большая часть счастья завязана на Бугульме, но не забывай про множество семян, разбросанных по миру, они обеспечат мне выживание.

- Это я подарила тебе трон! Я же могу и отобрать!

- Могла когда-то, но теперь слишком поздно.

- Но ведь именно ты, ты очеловечил меня, а теперь убиваешь?! - Воскликнула Азалия.

Ранзор гладил её щеку и чёрные волосы.

- Ты ведь знаешь, что я никогда этого не делал, но вспоминая всё, через что мы прошли, это не может не разбить мне сердце. - Ранзор встал и вышел из круга.

А Азалия так и осталась лежать, и чернота тугой тёмно-алой массой накрыла её и стала пожирать, утягивая в свои глубины, чтобы выпустить в мир нечто совершенно иное.

Глава 21

Из чёрной расщелины в скале выбегал ветер.

- Ни пуха, ни пера! - Сказал Дамир и похлопал Макса по плечу.

- К чёрту! - Ответил он и вздрогнул от одного взгляда на расщелину.

Но тут же ощутил нежные объятия, что придали уверенности и сил.

- Я верю, ты справишься. - Сказала Тэсса и поцеловала в щёку.

Макс сделал глубокий вдох и нервно выдохнул. Уже было шагнул, но тут Дамир взял его за руку, повернул к себе и к его лбу прижался своим лбом. Потрепал волосы и отпустил.

Макс двинулся в темноту пещеры, и с каждым шагом ветер дул, притягивал сильнее, отчего лицо стало быстро обсыхать, а глаза слезиться. Макс уже не видел, но прислушивался и понимал, что все звуки в этом месте умирают.

Макс брёл всё медленнее, а воздух становился всё чернее, осязаемее и время от времени лёгкими паутинками ложился на лицо, пробегая по коже леденящими душу мурашками. Коченели пальцы рук и ног, зуб не попадал на зуб. Земля напоминала лёд, свет тонул во тьме, а мысли даже не успевали облечься в слова, растворяясь в завываниях чёрного ветра с его протяжным скрипом. Что-то гадкое и мерзкое заползало под одежду, закрадывалось в сердце. Здесь было мокро, холодно и тоскливо.

Сколько Макс прошёл? Кажется, не больше трёх шагов, а ноги уже стали ледышками, застыла в жилах кровь и холод объял кости. Кем был Макс? Сосулькой, что растает от нескольких лучиков солнца? Инеем, что возникает в утренние заморозки и исчезает в тот же час? То был не Макс, не его руки, не его ноги, тело, голос, душа, желания и мысли. Всё это не принадлежит ему. Не является им. Просто чья-то блуждающая во мраке пустая оболочка.

Задул холодный яростный ветер и покрыл Макса своими ледяными поцелуями, и там, чего касался его шершавый язык, плоть рассыпалась, и Макса продувало сквозь брешь в сердце, куда хлестали потоки стужи. Жидкий азот, отчего Макс становился не более чем растресканным, разбитым, обмёрзлым куском льда. Впервые за всё время тьма разошлась волнами и рябью, возникла неясная фигура. Макс задрожал и оцепенел.

- Снова ты! - Произнес Ранзор и стал бродить вокруг. - Здравствуй, ничтожество, мусор! Ты так и не понял?! Никакой ты не избранный, лишь никчёмная посредственность, обуза для семьи и окружающих! Ты ведь это осознаешь, правда? - Ранзор растворился тенью и стал переливаться в воздухе. - Не знаю как, но я рад, что ты видишь меня, впервые за всё долгое время моего здесь заключения, меня кто-то видит. Пожалуй, я развлекусь с твоей душой, порву её, чтобы ты никогда не смог покинуть это место, нужно же мне с кем-то скоротать вечность. - Ранзор усмехнулся и исчез.

Во тьме возникли Дамир, Тэсса, Мама и Папа. Они стояли на коленях, и рядом вновь возник Ранзор с дубинкой, обмотанной колючей проволокой. Он стал водить битой по лицам матери и отца, царапая щёки. Родители дрожали, а их взгляды молили о прощении за все ошибки и грехи, они каялись перед самим дьяволом в мнимой надежде спастись самим и позаботиться о своих детях.

Макс схватился за сердце, чувствуя, как оно сжалось, готовое разбиться, но глаза всё ещё следили за убийцей. Ранзор вдруг метнулся к Дамиру и с размаху ударил битой в грудь. Дамир рухнул на спину и закашлялся. Ранзор стал избивать его, удар за ударом, по ногам и рукам, голове и груди, заливая всё лужей крови, а Дамир всё кашлял и кашлял, пока не захлебнулся в кроваво-рвотных массах и не отключился.

После чего Ранзор подошёл к Тэссе, и выражение её лица так же расплылось в мольбе. Бита упёрлась ей в подбородок, приподняла голову.

- Начнём-с! - Воскликнул Ранзор и, размахнувшись, ударил битой по лицу.

В Максе всё застыло, предстало смазанной масляной картиной, где красками были кровь, разодранная плоть и слёзы от увиденного – глухих ударов биты в родственную плоть. И в Максе, в этом куске льда, всё хрустело и ломалось.

Близкие люди становились мясом, а Макс и пальцем не пошевелил, ибо не смел подняться на защиту, осмеливаясь наблюдать лишь краем глаза. От каждого удара, кашля и стона тошнило и трясло, от всех этих криков, ударов, запаха крови.

Макс трясся и рыдал, и по его ноге хлынула тёплая, с терпким запашком струя. И всё меньше в нём оставалось человеческого и живого, пока его близкие стонали, взывая и вымаливая хотя бы каплю милосердия. Макс же не смел даже пискнуть в эту сторону или кинуть гневный взор, только валялся в куче собственной рвоты и мочи, а рыдания, стенания и плачи делались всё тише, пока вовсе не замолкли. Лишь теперь Макс подполз к мёртвым телам, их нельзя было узнать.

- Странно… - Произнёс голос. - Твоя душа должна была порваться!

Макс не ответил, а только тихо плакал и всё впитывал это отчаяние и страх, желание умереть, исчезнуть или вовсе не рождаться. Макс скрючился, напрягся и прижал руку к сердцу. Что-то растягивало брешь, рвало душу. Макс больше не мог здесь находиться.

Он отказывался и потому стал выбегать из пещеры со всех ног, но замедлился всего на секунду, когда пересёкся с изумлённым взглядом, попранной верой и надеждой больших золотисто-медовых глаз, вдруг наполнившихся свинцом, но бесконечная секунда оборвалась.

Макс отвернулся и убежал. Он бросился вниз по склону, спотыкался и падал, катился кубарем, пока не запутался во внезапно выросшей траве и остался лежать в ней. Макса трясло, он рвал на себе волосы, царапал и колотил себя по голове, брал грязь и размазывал по лицу, обдираясь мелкими камнями, только бы перебить внешней болью боль внутреннюю. Изуродовать себя, чтобы плоть уподобилась духу. Таким его и нашёл Дамир.

- Эй, эй, полегче! - Крикнул он, придавил его к земле и затряс, но взгляд брата всё ещё был где-то далеко.

Тогда Дамир с размаху влепил Максу такую пощёчину, что он вскрикнул, а лицо его тут же побагровело.

- Этого мало, ударь сильнее! - Сказал Макс, лёжа в грязи.

Дамир уловил его ясный взгляд и встал.

- Поднимайся! - Приказал он.

- Я вас предал! Я всех вас предал, и я, я не хочу так жить, я не хочу с этим жить! Прошу, позволь мне сдохнуть!

- Макс! С каких пор ты ползаешь в грязи и ноешь, жалеешь себя? Ты ведь никогда таким не был, да что с тобой?! - Закричал Дамир.

- Всё это брешь в душе! Меня ломает, и я уже не вижу света. Дамир! Эта брешь, я не могу, я просто не могу даже подняться, мне страшно заглянуть в глаза, твои, Тэссы. И даже в свои собственные. Боюсь того, что увижу в них!

- Каждый пёс боится чего-то, каждый испытывает страх, но это не конец света. Знаю, ты считаешь меня храбрецом, может быть так и выглядит, но мир пугает меня точно так же, как и тебя, и я знаю, что и он боится не меньше. Не буду отрицать, ты дал слабину, но ведь признался? Так прояви же волю, вернись к своему страху и надери ему зад.

Макс всё ещё валялся, но уже не был потерян, снова видел свет и мог тянуться к нему.

- Ну что, всё ещё считаешь страх прекрасным? - Спросил Дамир, когда они взбирались по холму.

- Считаю, но в этот раз он пересилил чувство красоты, я слишком увлёкся и не заметил его силы. - Макс остановился и взглянул на вершину холма.

63
{"b":"876314","o":1}