Сознание скривилось и перевернулось. Пальцы Тэссы уже не копались в сердце, но впились и прощупывали душу, раздражая её болезненными импульсами и вибрациями. Теперь они были всем и всюду. Больше чем просто Макс или Тэсса, но каждое дерево, травинка, воздух, почва, словно музыка самой жизни. И поднялся звон, пространство зарябило, а земля стала уходить из-под ног. Реальность утратила своё постоянство и статику. Всё представилось океаном вибраций, звуков, картинок и мгновений. И всё это оборвалось. Исчезли чувства, краски, звуки, но осталась тьма контузии. Затем и это ощущение прошло. Разрушенный мир восстановился.

Тэсса пристально разглядывала то Макса, то Дамира, и хмурилась.

- Как ощущения? - Спросил Макс у брата.

- Что у меня копаются в сердце, лезут в душу, бррр, чуть не стошнило! А у тебя как, норм? Ты был какой-то странный.

- Ну, я…

- Значит ты уверена? - Спросила Элайа.

- Это он! - Тэсса ткнула пальцем в Макса.

- Что?! - Воскликнул он. - Это какая-то ошибка! Я не могу быть избранным! Я же трус! Ни силы, ни храбрости, ни выносливости! Я не воин, не избранный, никто!

- А то есть ты сомневаешься?! Думаешь, я ошиблась?!

- Нет, я просто хочу сказать… я не хотел никого обидеть… я просто… просто…

- Ну?! - Нетерпеливо проворчала Тэсса.

- Соглашайся, видно же, что её не переспоришь! - Безучастно сказал Дамир.

- А на что я вообще должен согласиться?!

- Испытание, в котором ты обретёшь силу самой земли, очистишь этот мир от скверны и поведёшь его к великому будущему, к спасению и красоте. Тэсса тебя проводит. - Сказала Элайа.

- Чтооо?! Вести мир?! Вы сошли с ума, мне семнадцать! О чём вообще вы говорите?! Вы вообще меня слушали? Я не воин, я пацифист! Пацифист, знаете? Такой с белым флагом против насилия. Вам не было бы проще выкрасть избранного в младенчестве и воспитывать его сразу богом или полубогом?! Не разбираюсь в вашей иерархии власти. Да, похищение детей это фу, но всяко лучше, чем взваливать ответственность за всю планету на плечи какого-то сопляка! О чём вы вообще думали?!

- Ты не понял. Мы ничего не навязываем и не принуждаем. У тебя есть выбор. - Ответила Элайа.

И Макс задумался, обо всём сразу. О брате, о семье, о друзьях, родном городе, стране, обо всём, что было в его жизни, что происходит сейчас и чему только предстоит случиться. Был ли у него выбор? И да, и нет. Быть может, мы выбираем лишь однажды, а всё прочее это последствия самого первого выбора, выбора самих себя: какими мы будем в собственных глазах, в какой мантии будем шествовать по этой земле, будем страдать или наслаждаться. Вечный поиск — это вопрос, что застревает в голове, а наша жизнь отнюдь не вечна. Что хуже, заблудиться или следовать неверному пути, не осознавая этого?

- Всё нормально? - Спросил Дамир, с сомнением глядя на Макса.

Тропа привела их на окраину леса ко входу в пещеру, из которой дул прохладный чёрный ветер, и ни один фотон не смог бы сквозь него пробиться.

- Я-то? Ну, мне бы кисточку, гуашь и мой альбом, чтобы я зарисовал, как тысячи чертей расползаются по моему скелету.

- Нашёл время! - Дамир хлопнул Макса по плечу, и братья усмехнулись.

- А я бы взглянула. - Тэсса подошла к Максу, обняла и прошептала. - Ничего не бойся и верь в свои силы!

- Буду держать за тебя кулаки! - Дамир с улыбкой отсалютовал, мол, ещё свидимся, и они с Тэссой отвернулись, громко и весело обсуждая что-то.

Макс остановился перед входом. Хотел было шагнуть, но вдруг начал проваливаться прямо там, где стоял. Ноги затягивало в холодную, жидкую, чёрную смолу. Макс потянулся в сторону и сразу же утоп по самый пояс. Он стал барахтаться и звать Дамира с Тэссой, но те будто и не слыхали, всё говорили и не могли наговориться, не могли утолить эту безмерную словесную жажду. Слова были везде и повсюду, громкие и не имеющие смысла. Они гудели и разрывали голову, пока Макс тонул. И за чтобы он не хватался, всё плавилось и растекалось.

Вся земля покрытая травой обратилась зелёной лужей, коричневыми красками таяли деревья, и вдруг возникшее на небосводе солнце стекало густой и жёлтой влагой, и небо капало голубой водицей. Куда бы ни устремился взгляд, всё стало мерзким и уродливым, за что бы ни уцепился слух, всё было громким и похабным, разило своей отвратностью.

Макс тонул и захлёбывался, метался, словно загнанный в болото зверь. Окружающая жидкая чернота закупоривала уши, ноздри, лезла в рот сквозь плотно стиснутые губы и даже просачивалась в поры. Макс опускался тяжёлым камнем в глубины мёртвого океана. Отсюда ничего не видно, но если ты существуешь в этой клетке, всё внешнее теряет смысл, и естество сотрясается лишь злобой, ненавистью, страхом и чудовищами, которых порождает разум. Здесь всё потеряно, ничтожно и забыто.

Мир чёрных волн заколыхался. Замелькали тени — силуэты диких псов. Они рычали и клацали челюстями, лаяли и проносились совсем рядом, задевая Макса. В то короткое мгновение можно было увидеть их окровавленные морды. Но тишина гораздо хуже, когда никто не рычит, не бегает и не задевает, не подаёт признаков жизни, а ты всё ждёшь атаки и агрессии в каждом движении тени, но этот момент всё никак не наступает.

Тогда Макс схватился за голову, зажмурился и затрясся. А когда звери вновь оказались рядом, то ощутил их тёплое, влажное дыхание, то, как они принюхиваются и рычат из своей затаённой тишины, готовые разорвать живую плоть. Каково это не видеть и не слышать, но ощущать нутром как незримые пасти сейчас раскроются и вонзят в тебя наиострейшие клыки, будут рвать, кусок за куском, пока не останется ничего.

Макс резко открыл глаза. Он вновь стоял перед входом в пещеру и огляделся. Всё было нормально. Ничего не таяло и своим видом не вызывало тошноту.

Макс раздвинул тонкие ветви, что заслоняли вход и шагнул внутрь, и с каждым шагом вокруг становилось всё темнее, хотя что может быть темнее глубокой, безлунной и беззвёздной ночи.

А затем вход исчез, и осталась только тьма. Ни разглядеть тебе собственных рук, ни услышать дыхания, ни разобрать мыслей, ни почувствовать даже биения сердца в груди. Лишь ветер нагоняет черноту, что разъедает тебя. Ты мечешь взор и тонешь всё сильнее и не к чему приковать взгляд, и ты уже не в силах сделать шаг, ты смотришь вникуда и проваливаешься.

И пока падаешь, слышишь чьи-то неуверенные шаги и прерывистое дыхание, где-то на верхних слоях. Это ты шагнул в пещеру и бродил по ней, пока был собой. Пока ощущал твёрдую почву жизни и знал к чему шёл. А сейчас запутался, и зыбкий путь загнал тебя в болото. Ты лишился воли, чтобы чего-то желать, и ног, чтобы прийти к желаемому. Ты слепоглухонемой паралитик. Муравей, которого вот-вот придавит воображаемый тапок. Никто и звать тебя никак. Ты заточил себя в темнице страха, где нет ни света, ни тепла. Ты волен его освободить. Но согласен ли ты на это?

Монолит тьмы вдруг завибрировал, а сам Макс вскипел и забурлил, словно карбид, погружённый в воду. Его потянуло назад, и он закричал так, как кричит человек, с которого сдирают кожу, так крепко и прочно страхи засели в него. И чья-то рука, стиснув ему плечо, вытащила Макса из пещеры обратно в лес, где он распластался у самого входа, съёживаясь и дрожа, кидая безумные взгляды по сторонам словно слепой, что впервые прозрел, трогая себя и землю вокруг.

- Ты цел? - Спросил Дамир.

Макс был всё ещё где-то в себе. Дамир затряс его.

- Мааакс! Ты цел?!

Макс открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же спрятал лицо в ладонях и заплакал. А когда, несколько минут спустя, чуть успокоился, брат снова обратился к нему.

- Что там произошло? - Спросил Дамир.

Макс протёр глаза и сглотнул.