Остаток дня Кэйла потратила на приготовления. Провела обряд из дневника Денизе, призванный помочь ей сосредоточить всю имеющуюся у нее силу. Выпила очищающего зелья, на несколько минут ощутив волшебную связь с белой колдуньей, с прошлым Денизе, навеки выжженным в ее сознании. Счастливым прошлым, в котором Эстебан еще был жив.

Когда на Стоунверд звездным покрывалом опустилась ночь, приготовления были закончены. Джеральд застыл рядом, готовый в любое мгновение броситься Кэйле на выручку.

— Если мне вдруг станет плохо… хотя не думаю, что такое случится… не усыпляй меня, как ты умеешь, ладно? — попросила она. — Дай мне довести ритуал до конца.

Джеральд нахмурился. Как Кэйла и ожидала, ее слова не пришлись ему по душе.

— Денизе, магия крови невероятно опасна. Знаю, я уже говорил тебе это однажды, но готов повторить еще бесчисленное количество раз. Игры с ней чреваты серьезными последствиями.

— Знаю. Но поверь, я все держу под контролем.

Он недоверчиво хмыкнул.

— Обещаю, что буду очень осторожна.

С этими словами Кэйла приступила к делу. Вынула флакон с кровью лунной пантеры из кожаного чехла и после привычных уже манипуляций смешала с собственной. Ощущение чужеродности собственного тела пришло несколько мгновений спустя, мир сделался выпуклым и необычайно ярким.

Кэйла чувствовала силу лунной пантеры, жившую теперь в ней. По наитию призвала собственную силу, дарованную Денизе Несущей Свет. В тот же миг что-то переменилось — в ее теле, в ее сознании, в окружающем ее мире. Она не сразу поняла, что смотрит на комнату под другим углом, пока не сделала несколько шагов. Тело было легким, почти невесомым.

Оглянувшись назад, Кэйла изумленно вскрикнула — она смотрела на саму себя. Или, если быть точной, на ее воплощение в мире-сновидении. Иссиня-черные волосы, карамельная кожа… Джеральд сжимал бесчувственную Денизе в руках, и Кэйла наслаждалась написанной на его лице тревогой. И все же она ошибалась. В этом взгляде таилось нечто большее, чем беспокойство паладина за судьбу белой колдуньи, которую он поклялся защищать. Что-то… личное, не стесненное рамками данной Амерей клятвы.

В первые мгновения Кэйла решила, что она выбралась за пределы физической оболочки. Что ее сознание — ее душа — вырвалось из тела Денизе на волю.

Заблуждалась она ровно до тех пор, пока не догадалась взглянуть в настенное зеркало. В тот же миг поняла, почему лунную пантеру называют лунной. Все ее тело — от аккуратных закругленных ушек до кончика хвоста — было призрачным, полупрозрачным и светилось мягким голубовато-серебристым светом. Лунным светом.

Кэйла бы вскрикнула от восторга, если бы могла, но в обличье лунной пантеры она оставалась безмолвной. Села на задние лапы, задумчиво глядя в зеркальное отражение. Так значит, лунная пантера была для колдуний не только стражем, но и временным вместилищем сознания? Что ж, в таком случае становилось ясно, откуда белые колдуньи так много знали об окружающем их мире.

Полюбовавшись на себя еще с минуту, Кэйла покинула дом. Выбравшись на улицу, с наслаждением втянула свежий воздух. Дождевые капли не причиняли ей ни малейшего беспокойства — они просачивались сквозь призрачное тело, раздраженно стуча по неровной булыжной мостовой.

Это было настоящее безумие! Свобода, обличенная в форму большой лунной кошки. Кэйла отталкивалась от земли и прыгала на балки, а с них — на крышу. Бежала наперегонки с ветром под насмешливым взглядом матери-луны. Прыгала с крыши, приземляясь на все четыре лапы, и снова бежала — вперед, вперед!

Кэйла не знала, сколько прошло времени, прежде чем она сумела наконец взять себя в руки. В лапы, если быть точней. Неохотно вернулась домой, убеждая себя — у нее еще будет возможность снова испытать это потрясающее чувство безграничной свободы, которую давало ей кошачье обличье. Сначала нужно помочь жителям Стоунверда избавиться от дождей.

В доме Денизе она вновь увидела и бесчувственную себя, и баюкающего ее в руках Джеральда. Однако его лицо стало куда спокойней — различая магическую ауру, он, вероятно, догадался, что обморок — часть обряда. Хотя, признаться, Кэйла и сама не рассчитывала на подобный эффект, лишь надеясь, что лунная пантера одарит ее своей сверхъестественной силой.

Мягко ступая на призрачных лапах, Кэйла подошла к призмеру. Теперь она отчетливо видела серебристо-стальную сущность духа дождя, беснующуюся внутри зачарованной призмы. Протянув лапу, коснулась прохладной поверхности поглотителя. В тот же миг от него отделилась серебристая дымка, потянувшаяся по лапе вверх. Кэйла словно впитывала сущность дождя кожей — шкурой — в то время как призмер пустел. Полностью опустошив его, она почувствовала, что переполнена силой амэ-онны.

Кэйла вновь вышла из плена четырех стен на улицы Стоунверда. Потянула носом воздух, огляделась по сторонам. Дождь и впрямь был совершенно обычным — своим усиленным магией зрением она не видела исходящего от него сияния. А вот небо… Опустившись на задние лапы и задрав голову вверх, Кэйла изучала тяжелый покров туч, сквозь который с трудом пробивался лунный свет. Что-то в них ей определенно не нравилось.

И только спустя пару минут она поняла, что именно. Сами тучи по своей обыкновенности могли посоперничать с дождем, но на их стыке Кэйла заметила странное свечение, которое поначалу приняла за молнию. Будто могущественный творец согнал тучи к Стоунверду и, чтобы наверняка, сшил их нитями, сверкающими голубоватым светом. Именно эти нити-молнии она сейчас с таким пристальным интересом и изучала.

Итак, подтвердилось главное: дожди Стоунверда — происки некоего мага. Оставалось только его отыскать.

Силой воли Кэйла заставила одну из молниевых нитей на стыке туч спуститься к ней в виде призрачного следа. Намотала его на лапу и пошла вперед, словно разматывая невидимый клубок. Этот след должен был, рано или поздно, привести ее к заклинателю — тому, чья магия призвала бесконечный дождь.

Отправляясь в путь, Кэйла была уверена, что он займет не один час и даже не день. Готовилась к тому, что предстоит покинуть пределы Стоунверда, чтобы однажды найти изгнанника, своей странной магией отомстившего жителям города… за что бы то ни было.

Каково же было ее удивление, когда след прервался у одного из домов Стоунверда! Кэйла недоуменно смотрела на призрачную нить, которая пронзила входную дверь насквозь, настойчиво требуя последовать за ней. Толкнула дверь лапой — заперто. Задумалась.

Она ведь — воплощение духа, верно? А истинным духам, насколько ей известно, никакие физические преграды не страшны.

Кэйла глубоко вздохнула, сконцентрировалась. Сосредоточила всю свою силу в области сердца, а затем выплеснула наружу. Дверь начала таять, но не исчезла, а стала зыбкой, полупрозрачной. Будто бы Создатель, придумавший этот мир, забыл о столь несущественной детали, сделал лишь набросок, а не полноценную дверь.

Она расплылась в довольной улыбке. Не испытывая даже тени страха, шагнула вперед… и прошла сквозь дверь как сквозь воздух.

Глазам открылось просторное жилище и царивший в нем хаос. Казалось, все предметы в доме находились не на своих местах. Кто-то, живущий здесь, был слишком занят, чтобы соблюдать порядок. На кухне — гора посуды, по всей кровати разбросана женская одежда, на столе ворохом рассыпаны книги, вырванные страницы, свитки со старыми на вид рукописями…

Заинтригованная, Кэйла приблизилась к столу. Что же изучал заклинатель? Как призвать дожди и грозы? Как сделать жизнь жителей родного города невыносимой? Или, быть может, выискивал новые, мощные и смертоносные чары?

Правда оказалась не такой эффектной. Положив передние лапы на стол, Кэйла недоуменно скользила взглядом по строчкам. Какую книгу ни открой, какой ни разверни свиток — всюду лишь длинные перечни магических болезней и проклятий и методы их лечения.

Ей встретилось упоминание о тхирау — лихорадки, которая словно бы сжигала человека изнутри. Финэ — болезни, которую иначе называли «ядовитой кровью». Суть была вполне ясна из названия: по венам жертвы текла ядовитая кровь, медленно — до полной остановки сердца — отравляющая организм.