«Армия амнистированных» разрослась до действительно впечатляющих размеров, поэтому на военный совет приглашали только самых уважаемых заключённых, успевших себя проявить. Остальные были обязаны следовать принятым на совете решениям либо катиться на все четыре стороны — в отличие от надзирателей, в войске мятежников никто никого не удерживал. Все хорошо понимали, что шансы выжить в одиночку или даже небольшими группами на севере были невелики, а уж избежать в долгосрочной перспективе карающей длани лихнистского правосудия и того меньше. Даскалос Балинович часто шутил, что борцы с диктатурой сами недалеко ушли в плане прав большинства, но предложить более эффективную модель управления толпой голодных оборванцев не мог. Учитывать мнение каждого в почти пятидесятитысячном войске было решительно невозможно.
— Не буду тянуть с предисловиями, — сразу перешёл к делу Афелис. — Нам удалось освободить заключённых из всех лагерей, до которых можно было добраться в разумные сроки. Да, далеко на востоке ещё остались наши собратья, но судя по картам, их там немного, а путь в те края займёт недели, если не месяцы. Этого времени у нас нет.
Печально, но факт. Всех, увы, не спасёшь. Афелису становилось тошно от осознания этой несправедливости, но он знал, что должен стать циником. Эффективность давала пускай и мизерные, но возможности, сострадание к товарищам в беде вело лишь к разгрому и ещё большим мукам для всех.
— Сейчас, пока всё внимание лихнистов приковано к их проклятым Межрасовым играм, у нас есть возможность нанести удар в самое сердце режима. Промедлим ещё неделю-другую, и удар придётся держать уже нам. В тундре и даже в тайге мы едва ли сможем обороняться, нам следует захватить Железноград — столицу Хребта Великого Змия!
Вопреки его ожиданиям, не послышалось ни охов, ни вздохов, ни возмущения. Суровые мужи молча смотрели на Афелиса, ожидая дальнейших пояснений. Все понимали, что у настолько дерзкого мероприятия не может отсутствовать план, иначе лидер бунтовщиков не стал бы выносить на обсуждение заведомо невыполнимое предложение.
— Да, это не будет лёгкой прогулочкой. Хотя почти все жители Железнограда в настоящее время находятся в Торинграде, подгорную столицу всё равно придётся брать штурмом. К счастью, к Железнограду ведёт много неприметных туннелей, нет необходимости лезть на основные укрепления в лоб. Среди освобождённых каторжан много гномов, они ориентируются в подземных туннелях лучше, чем большинство из нас на открытой местности. Гномы отправятся на разведку и укажут наименее охраняемый путь. Дальше дело за нами, на нашей стороне будут численное превосходство и внезапность. Придётся двигаться быстро, очень быстро, открывая свои фланги и даже тылы.
Афелис выдержал небольшую паузу, чтобы придать последующим словам больший вес:
— Но если уж нам удастся создать плацдарм внутри города, то шансы на успех драматически возрастают: вряд ли лихнисты станут палить из пушек по зданиям своего любимого города. Возможность боевого применения пармашин на узких улочках заметно снижается, воздушные шары и дирижабли в подземельях, как известно, не летают. Как ни странно, почти все новые орудия гномов рассчитаны на бои под открытым небом, а не под землёй. Лихнисты слишком долго думали лишь об экспансии, совершенствуя атакующие возможности и не заботясь должным образом о защите. Подобная самоуверенность должна быть наказана. После чего уже придётся ломать голову нам, чтобы не повторить ошибок противника.
Афелис умолк, давая собравшимся время на обдумывание. Бывшие каторжники не любили торопиться с решениями — в северных лагерях цена ошибки, как правило, являлась запредельно высокой. Лучше всё взвесить, а уже потом давать свой ответ.
— Всё равно непонятно. Ну захватим мы Железноград, и что дальше? — неожиданно вышел из круга Брехлисиус, которого точно никто не приглашал и не ожидал на собрании. — Да, вероятно, там будут неплохие запасы еды, достаточно оружия и доспехов, чтобы экипировать всех переживших отчаянный марш-бросок и штурм города. Но потом из Торинграда вернётся многократно превосходящая нас по всем параметрам армия, и показательно вздёрнет всех посягнувших на святое мятежников. На худой конец, возьмёт столицу в осаду и заморит нас голодом — в условиях подземного города особо не поохотишься, и сады там навряд ли растут. Ты только загонишь нас в угол, Афелис, не понимаю, в чём конечная цель похода, кроме как нагадить противнику?
Боковым зрением Афелис заметил, как дёрнулся было Рок, собираясь устроить взбучку выскочке-эльфу, но Даскалос Балинович крепко держал орка за руку. Слишком поздно затыкать рот правдисту: теперь, когда небезосновательный вопрос задан, следовало дать публичный ответ.
Афелис вздохнул:
— Невозможно победить тоталитарный режим малыми силами изнутри, если бодаться с ним лоб в лоб, как борются друг с другом разные страны и расы. Неповоротливая бюрократия централизованной власти в конечном счёте перемелет всех несогласных. Просто за счёт огромных ресурсов, имеющихся в распоряжении у правительства. Преимущества гораздо более гибкой и эффективной структуры мятежников можно реализовать только на короткой дистанции. Если не удастся победить Змия быстро, его не удастся победить уже в принципе. Поэтому нужно бить в самый центр системы, в её голову, мозг. Захват Железнограда станет если не смертельным, то крайне болезненным ударом по авторитету действующей власти. Она обязана будет быстро реагировать на угрозу, а, как я и говорил, скорость — это не сильная сторона системы, построенной на жёсткой иерархии.
Однако Брехлисиуса такое абстрактное объяснение совершенно не впечатлило:
— Афелис, ты в самом деле считаешь, что пятьдесят тысяч кое-как экипированных каторжников могут одолеть режим, уничтоживший Третью Орду? Серьёзно?! Это даже не смешно, настолько это нелепо! — Даскалос Балинович уже буквально висел на Роке, готовом броситься на правдиста, невесть с чего обернувшегося пламенным оратором. — Я скажу вам всем, на что мы действительно можем рассчитывать: на переговоры с властью с чуть более или с чуть менее сильной позиции. Всё! Это единственная реальная возможность, все остальные планы — чистой воды фантазия опьянённого парой местечковых побед эго! Захватив Железноград или иной значимый город, мы ни за что не сможем найти компромисс с лихнистами, ведь с перешагнувшими красные линии преступниками переговоры никто не ведёт.
С Афелисом начало происходить что-то странное, он слышал слова разошедшегося эльфа словно издалека. Одна часть его сознания была категорически не согласна с правдистом, но другая — более эмоциональная, инстинктивная — как бы говорила: «он прав». «Смирись», «этот вариант куда лучше и безопаснее», «твоё предложение — безумие, а идея эльфа по-настоящему превосходна». Афелис потряс головой, пытаясь отогнать наваждение, но заметил только такие же сомнения на враз изменившихся лицах присутствующих. Суровые мужи казались сейчас жалкими. На глазах некоторых всегда безжалостных каторжан выступили слёзы, как у девчонок и у детей.
— Афелис прав только в одном. Нельзя терять времени! Нам следует со всех ног бежать в Торинград! Не в Железноград, нет. В Торинград, где сейчас полным ходом идут Межрасовые игры. Ради этого мероприятия товарищ Торин издал приказ всех нас помиловать, и мы должны во что бы то ни стало успеть к завершению Игр, ибо только в этом наше спасение. Если мы придём вовремя, то станем не преступниками, а героями, исполнившими волю правителя вопреки всем препонам! Нас наградят, а выжившие надзиратели сами станут заключёнными в их проклятых лагерях! На нашей стороне будет правда, нас выслушают, нас простят, нас отпустят! Мы…
Руки Даскалоса Балиновича, как и у всех окружающих, безвольно опустились. Обрамлённый седой бородой рот приоткрылся, глаза помутнели. Не удерживаемый более никем Рок сделал пару неуверенных шагов в сторону эльфа. Пошатываясь, словно пьяный, медленно побрёл к «правдорубу». Чем ближе он подходил, тем яростнее становилась речь Брехлисиуса — хрупкий эльф кричал неестественно громким голосом, его речь подобно раскатам грома разносилась над северной пустошью. Орк же, напротив, всё сильнее наклонялся вперёд, будто борясь с чудовищным встречным ветром.
