— Молодежжь, — проворчал король, разворачиваясь и двигаясь дальше. Я еще некоторое время оглядывалась, но больше никто не показывался.

Остановились мы на краю плато. Под ногами была пропасть, укрытая облаками, а дальше возвышались величественные пики, мощно уходя в бескрайнее небо и покрытые сияющим на солнце снегом. Такая мощь и простор! Ничего не боясь, я раскинула руки и радостно рассмеялась. Иногда жалела, что не птица, и крыльев у меня нет. Камень на груди будто запульсировал, странное тепло пошло по телу.

— Жжалкие существа, не знающие вкус полета, — с грустной улыбкой смотрел на меня Архонирадс. Почему-то совсем не обидно было слышать от него «жалкие». Для дракона, наверное, так и есть.

— Как мы наполним камень? — перешел к насущному маг.

— По-твоему я никогда не любил? Моим воспоминаниям тысяччу лет, но они согрревают меня до сих поррр… — Дракон подошел к краю и глубоко вздохнул. Оглушающий рев разнёсся по горам. И тягучая густая сила, потоком потянулась из сердца Архонирадса в камень. Рид, зажимавший его в руке, вздрогнул, раскрыл ладонь, и подставил навстречу потоку. Дракон, величественно застыв на краю пропасти, с тихой грустью заговорил. — Её ззвали Велениас… свободно паррящая. Ее ззвонкий смех звенел над горрами, рраскинув крылья, она деррзко взлетала… не боясь ничего и никого. Для тех, кто в небе… грроза опасна… но она любила ее. Молния… Поблек ее обрраз, но во мне до сих порр ззвучит ее смех… Возьми мою любовь, человек… Я видел ррождение и кррах горродов… восхожждение цивилиззаций. Видел жизни… такие корроткие, словно один день… и жжизни, для иных длящиеся веччность… Возьми мою мудррость, человек… Я видел закаты и рассветы… я слушал пение ветрра и любил сказзки морря… Я видел ослепительный свет солнца… поверрх гррозовых туч… И кажждую весну арромат эдельвейсов заполняет долину… Возьми мою свободу, человек…Я видел ррасцвет моей ррасы. Силу, горрдость, могущество… Я дррался, воевал и побежждал… Падал, террял, меня убивали, но я вставал вновь и вновь… Возьми мой огонь, человек…И я вижжу одного из людей, хррупкого… маленького… чья жжизнь длится всего мгновение… но он единственный, кто прришел и кто ищет… Возьми мою благодаррность, человек…

Замолк дракон, иссяк поток из сердца его. Я стояла очень тихо, боясь даже шелохнуться. Глядя, как нечто большее, чем жизнь заполняет камень. Рид с благоговением переводил взгляд с Архонирадса на сияющий камень.

— Это…

— Вам порра… — негромко прорычал дракон. — Уходите…

— Спасибо, — прошептала со слезами на глазах, передо мной будто вся жизнь короля драконов пронеслась.

— Благодарю, — глубоко поклонился Рид.

— Пррощай, человек…Пррощай ррункаррка… — Архонирадс тоскливо перевел заблестевший взгляд на вершины гор.

— Прощай, мудрейший.

Рид привлек меня к себе, доставая и сжимая портальный камень. Погасли, вновь обращенные к нам, жёлтые глаза последнего говорящего дракона.

Сильные струи дождя резко ударили в лицо. Вокруг башни архимага нависали тяжелые тучи, щедро поливая все вокруг. Мы молниеносно забежали в башню, едва намокнув.

Эберк Сэдрин покуривал трубку, сидя в своём любимом кресле перед камином.

— О! Уже вернулись. Не ждал так рано.

— В гнезде был Архонирадс.

— Архонирадс? Живой ещё, — задумчиво протянул Сэдрин.

— Способ есть, — не стал тянуть немногословный Рид.

— И? — архимаг замер, даже дымить перестал.

— Собрать артефакт с камнями наполнителями. Самые светлые воспоминания всех рас способны восстановить пространство.

— Оу, делов-то. Раз плюнуть. И как ты собираешься это провернуть?

Я присела на диванчик перед камином, не снимая меховой накидки и протягивая озябшие руки к огню, в горах все же холодно. И не заметила, увлеченная таинством дракона, как замерзла.

— Один камень уже есть.

— Есть? — Сэдрин отложил трубку, легко поднявшись и приблизившись к Риду. Он взял протянутый магом камень, прищуривщись рассматривая его на свету. Камень уже не сиял, но архимага не смутило:

— Какая сила! Какая мощь! Как он смог?

— Отдал все лучшее в себе.

— Все лучшее… Это уже сам по себе сильнейший артефакт! От последнего дракона-оборотня! Я помогу с основным артефактом, — резко заключил архимаг, возвращая Риду камень, и поудобнее усаживаясь в свое кресло. — Расскажи подробнее.

Рид принялся рассказывать о встрече с драконом, порой углубляясь в магические тонкости. Когда он закончил, Сэдрин немного подумав, произнес:

— Драконы не зря были мудрейшим народом. К тебе недавно заходил Ивлейс. Просил, как придешь, сразу же найти его. Работаю тут у вас секретарем, — проворчал архимаг.

— Позже. Сейчас главное понять, как сделать основной артефакт.

— Да, — согласно кивнул Сэдрин, вставая и направляясь к выходу — Мысли кое-какие есть. Надо в исследовательскую подняться. Думаю, соберем его, основываясь на принципе стихий.

— Камней будет больше, чем стихий, — Рид направился вслед за архимагом, сосредоточенно хмуря лоб. — Удвоенные стихии или принцип разделённости…

В дверях они столкнулись с Иноилом:

— Обед готов. Дора накрыла стол.

— Обед! — хлопнул себя по лбу Сэдрин. — Вы же верно, голодные! Да еще с дороги! Обедать, отдыхать. А к вечеру встретимся в исследовательской, я пока подготовлю кое-что. Твоя иномирянка согреться не может никак, — кивнул на меня архимаг.

— Скажи Доре, — обратился он уже к Иноилу, — пусть подаст обед ко мне.

Вечером я поднялась вместе с Ридом в исследовательскую комнату архимага. Располагалась она на последнем этаже башни, с большими окнами, выходящими на побережье. И была заставлена стеллажами, полными различных банок, склянок, горшочков. Один стеллаж был завален различными свитками, стопками бумаг. Посредине комнаты стоял большой стол, вокруг которого разместились Рид с Сэдрином. Заглянула в разложенные перед ними чертежи, послушала беседу магов, но как ни пыталась вникнуть в «магические потоки», «перенос линии стихии на камни», «сохранность энергетических вихрей» — так ничего и не поняла. Вздохнув, прошлась вдоль стеллажей, осторожно пальцем дотронувшись до статуэтки толстой бородавчатой жабы, сидевшей рядом с небольшим горшком.

— Аккуратнее! Здесь игрушек нет! — сердито воскликнул архимаг. — Это драгоценное жабье молоко, охраняемое высушенной тварью! Большая редкость!

Что-то пискнула, пряча руки и отходя в сторону. Сэдрин ворчливо продолжил:

— Если все получится, и будем живы, через год, как проснется магия, лично займусь твоим обучением! А то от нынешних преподавателей толку нет.

О, Богиня! С ужасом взглянула на архимага. Ну, уж нет! От Рида не укрылся мой взгляд, и он с усмешкой наблюдал, как я поспешно ретируюсь из комнаты. Если магия и правда проснется, думала я, сбегая по ступенькам вниз, надо попросить Рида найти учителя потерпеливее. А может и сам обучит.

Остаток вечера и следующий день провела за рисованием и длительной прогулкой по побережью. Дождь закончился, но небо нависало хмурое и серое. Рид с архимагом проводил почти все время в исследовательской комнате.

А следующим вечером прибыл Ивлейс.

— Нира, добрый вечер! Как я рад вас видеть! — Неизменная улыбка украшала его и так красивое лицо. Ивлейс опустился к креслу, на котором я сидела, делая карандашные наброски, и галантно поцеловал руку. Его радость была взаимной:

— Я тоже очень рада вас видеть!

— Сэдрин сказал, вы были у драконов? — присел маг на соседней диванчик.

— О да.

— И как? Мало кто из нашего мира видел ящеров, а вашем, наверное, только сказки и ходят? — лукаво прищурился он.

— Да, это так! — рассмеялась, откладывая эскизы. — Но живые драконы, не сравнятся ни с какой сказкой! Это невероятно! Такой мощи я раньше не видела!

Ивлейс засмеялся:

— Поживете еще не много в нашем мире, и не то увидите!

В комнату зашел архимаг с Ридом.

— Добрый вечер, учитель. Рид, — кивнул ему Ивлейс, сразу став серьезным. — Как прошла вылазка к драконам?