— Четырнадцать.

Столько дней, как ей казалось, она провела в подвале. Она считала те дни, что провела без сознания, а затем и те, которые прошли в состоянии между сном и явью и под литрами лекарств. А после и те, что провела в темноте. Хотя до конца она не была уверена.

Она смотрела на четырнадцать косых чёрточек, украшавших книжную полку. Четырнадцать дней её плена. Но их было гораздо больше. Пожалуй, отсчёт стоило бы начать с того самого дня, когда она только шагнула на порог дома графа. Рина тяжело вздохнула.

Она вновь взяла в руки газетные листы, пытаясь понять, что её так настораживало во всей этой истории. Граф так странно отреагировал на её слова о семье и пожаре. Всё это было жутко. Рина почувствовала вдруг отвращение, вспомнив, как Дартер устраивал ей игры с огнём, при том что вся его семья сгорела заживо. Раньше она никогда не сопоставляла два этих факта, а теперь…

— А что если… — пришла одна мысль Рине в голову.

Перед завтраком Рина спрятала ящичек вглубь архива. Граф принёс две чашки кофе, яичницу, тосты. Девушка встала ему навстречу и легко тронула губами его щёку. Граф был чуть бледен, но выглядел лучше. Чёрные волосы особенно подчёркивали его осунувшееся лицо, а скулы стали ещё острее. От него пахло елью, мятой и мускусом. Он приобнял девушку и поцеловал в ответ.

— Я ждала тебя.

— Я сварил тебе кофе. Как ты любишь. Перец и корица.

Рина хотела было спросить, как он узнал. Говорила ли она ему об этом? Или же он посмотрел по камере, что она добавляла в свой кофе?

— Спасибо, — ответила девушка и взяла напиток.

Она сделала глоток и прикрыла глаза. И постаралась не выплюнуть напиток. Он сварил ту ещё гадость, испортив вкус кофе, но Рина блаженно улыбнулась:

— М-м… Ты постарался для меня. Спасибо.

Граф молча наблюдал за девушкой, не притрагиваясь к еде. Вдруг он вырвал чашку из её рук и притянул к себе. Он поцеловал её, впиваясь губами. Рина ответила ему, обхватывая его тело, гладя руки, спину, спускаясь ниже.

— Я хочу огонь.

— Что?..

Рина чуть оттолкнула от себя графа. Он удивился, подумав, что ему послышалось. Но девушка повторила:

— Принеси что-нибудь. Спички, зажигалку — что угодно. Я хочу повторить то, что ты делал со мной в том домике.

— Но… Я думал, тебе не понравилось.

— Нет, я… Я только сейчас поняла, что мне нравилось всё то, что мы делали. Я хочу повторить это. Напомнить. И, может быть, тогда всё станет, как прежде. Как ты считаешь?

Граф замялся. Он пристально посмотрел на Рину, та улыбнулась изо всех сил, во всю свою хищность, какую только могла отыграть. На миг показалось, что он не поверил. Но он сказал:

— Это лучшее, что я слышал от тебя за последнее время. Я принесу всё что захочешь.

— Сейчас?

— Нет, не сейчас. Надо время. Я всё сделаю, вот увидишь, всё сделаю как надо.

Рина не поняла, что он имеет в виду. Он был возбуждён, но уже другим мыслям. Эта идея так вдохновила его, что он позабыл об их поцелуе.

— Я скоро вернусь.

Граф бросился из подвала, а Рина взяла чашку и стала медленно потягивать кофе. Ей хотелось чего-то покрепче. Хотелось, чтобы всё скорее закончилось. Всё вышло словно само собой, легче, чем она думала, но внутри она была готова.

Граф вернулся спустя час. Он принёс с собой свечи, упаковку спичек, три зажигалки, лошадиный хлыст, прочную верёвку, нож и бутылку виски. Рина удивлённо наблюдала, как он медленно, предмет за предметом, выкладывал их на стол из корзины. Всё время, пока он аккуратно складывал предметы друг с другом, он не спускал глаз с девушки.

— Думаю, начнём с этого, — сказал граф, открывая бутылку.

Рина вырвала бутылку из его рук и сделала большой глоток. Она зажмурилась, спиртное обожгло горло и грудь. Граф подошёл к ней вплотную и вжался пахом, упираясь её в живот. Рина выпила ещё и вновь прикрыла глаза. Прикосновения графа больше не доставляли ей радости, каждый его вздох рядом с ней напоминал о том, что она в его лапах, пленница, лишённая свободы, личности, себя. Злость уничтожала все остальные чувства. Граф нахмурился.

— Что ты, Рина…

— Ничего. Это виски.

Рина поцеловала графа, он тут же ответил ей. А после начался новый кошмар. Виски затуманил голову, и всё стало, как в её снах. Она лежала, не в силах пошевелиться, а горящие глаза графа нависли над ней. Пламя свечи, как острое лезвие, жалило кожу, когда граф подносил её близко. Он мучил её долго, с упоением глядя на девушку, которая выдавливала из себя притворные стоны. А когда всё кончилось, и он, наконец, встал с неё, Рина обессиленно лежала, подрагивая от боли и ярости. Граф медленно оделся, повернулся к ней:

— Я оставлю это здесь, выбери, что будет следующим. Возьму у лекаря мазь от ожогов, к вечеру вернусь, и мы продолжим. Отдыхай.

Девушка медленно встала. На лице её играла злая улыбка.

— Тебе нравится пытать меня огнём. Почему?

— Я думал, тебе это нравится, — граф повёл плечом.

— Сейчас я говорю о тебе. Почему?

Дартер помолчал. А затем сказал:

— Ладно, нет смысла скрывать. Так я чувствую силу особенно. Огонь — одна из основных стихий, а люди силы чувствуют их. И близость с тобой…. В общем, это невероятное чувство. Когда я ощущаю тебя, твоё тело, твои чувства — все — плохие, хорошие, страх, боль. Это всё питает меня.

Рина оперлась на стол. Она пыталась переварить его слова.

— Значит, всё это время я была для тебя всего лишь источником? Эмоций, удовольствия, силы? И только?

— И это прекрасно, Рина. Ни одна девушка ещё не давала мне столько…

— Но я человек! — Рина взяла себя в руки и повторила уже спокойно. — Я человек.

Граф помолчал. Он не понимал, что именно так злит девушку. А затем лицо Рины исказила такая злоба, что граф невольно отшатнулся.

— Так ты… Нет, ты не мог… Скажи, что не мог!

— О чём ты, Рина?

— О твоих родителях.

Рина посмотрела графу прямо в глаза. Мужчина не отводил их. Она боялась, что он скажет. Боялась, что её догадка подтвердится. Граф лишь молча смотрел на неё. А затем коротко кивнул. Рина не сдержалась и заплакала.

— Тебя пугает это?

— Но зачем, Дартер? Зачем?

— Циммер. Я прочитал его тогда. Моя сила была слаба, не проявлялась. И я искал способ. Я знал, что мне уготована великая судьба, я не смирюсь с простой и серой жизнью. И тогда я узнал этот способ. Всё, что я испытал тогда… — граф прикрыл глаза, словно погрузился в тот день. — Пламя, пожиравшее стены родного дома. Крики родителей. Мои боль, слёзы. Кровь, сажа, запах плоти… Всё это наполнило меня такой мощной силой, что мне не составило бы труда подчинить себе даже самого Президента.

Граф открыл глаза. Они горели янтарным золотом с багряным отливом. Рина опустила голову обессиленно.

— Ты убьёшь меня? — Тихо спросила девушка после молчания.

Дартер не отвечал. Затем вздохнул и произнёс:

— Пока ты нужна мне живой. А сейчас надо залечить твои раны.

Как только он вышел, девушка бросилась на колени и разрыдалась. Она намеренно попросила его повторить то, что он делал с ней, используя огонь. Так она хотела услышать от него, что означает для него всё это. Но она и представить не могла, что услышит, что граф сам спалил собственных родителей заживо. Если бы она только знала, в чьи лапы угодила. Если бы только сразу поняла всё! А ведь она испытывала тревогу в этом доме, да вот только не могла понять её. Если бы прислушалась к себе, если бы не верила в свои же фантазии…

Рина медленно встала. Она взяла в руки бутылку виски и сделала большой глоток. «Пока ты нужна мне живой». Слова графа прозвучали страшно. Когда это закончится? Её жизнь больше ей не принадлежала. Ловушка захлопнулась. Красавица в руках чудовища, вот только чудовище не станет прекрасным принцем. Оно всё время им притворялось, играло, пока ему была нужна красавица. А теперь… Рина вдруг засмеялась истерическим хохотом и стала пританцовывать с бутылкой в руках. Ей в голову вдруг пришла безумная идея. Настолько безумная, что казалась единственным спасением.