Я невольно приоткрыла рот, удивлённая таким откровением девицы. Нет, про фениксов я, конечно, знала, а вот версия о том, кто виновен, по мнению драконов, в войне их и фениксов, меня ошарашила, как и мою проклятийницу.

Ведьмочка непонимающе уставилась на воинственную хранительницу. Плечи её опустились, а брови сошлись у переносицы, собирая глубокую складку.

Я посмотрела на мирэ в ожидании, что они опровергнут сказанное ириатой, вот только они оба хоть и стояли чернее грозовых туч, но не произнесли ни звука, что подтверждало слова Лиры.

Вот же ж…

Перед нашим носом только что захлопнули дверь в так желанные до этого времени земли.

Без Ары я туда не пойду: если ей нет туда дороги, значит, и мне тоже. Подругу я не брошу. Подумаешь, ещё одна проблема! Ничего, прорвёмся!

Единственное, беспокоила реакция проклятийницы на слова ириаты. Слишком близко к сердцу она приняла данную информацию.

Здесь я её понимала хорошо: в этом мире почти каждый, узнай, кто я, пожелает мне смерти. Спасибо, что,пока никто, кроме Ары, обо мне не знает. Правда легче от этого не становится. В случае с моей ведьмой этот мир винит её во всех грехах только потому, что она несет в себе ведьмовской дар, несмотря на то, какой она человек, и Лира — этому ещё одно подтверждение, добивая мою подругу ещё и тем, что территория этой ненависти не имеет даже спасительного островка, коем мы считали драконьи земли.

Хорошая из нас всё-таки парочка вышла ― непризнанные изгои магического мира!

― Я не верю в это, ― чуть охрипшим голосом произнесла Ара, складывая руки на груди защищаясь, подтверждая моё беспокойство.

― Я тоже не хотела верить, что мной управляет как марионеткой мой возлюбленный, но эта дыра в платье ― тому доказательство. Я почти ничего не помню из того, что делала в моменты, когда он прицеплял ко мне эту гадость. И если бы не ириата белого леса, так и продолжала бы плясать под его дудку, пропуская чужаков на нашу землю. Пробуждение было болезненным и больше не от раны, а от осознания, что тебя предали.

Фиалковые глаза ириаты остекленели, и по щеке её тут же пробежала слезинка.

Девушке действительно было больно.

Она захлёбывалась в обиде и не знала, как с этим справиться. Из-за этого и плевала «словесным ядом», ища козла отпущения.

И ведь действительно, боль от раны порой несравнима с болью от разбитого сердца.

Такое в моей жизни было однажды.

Мой мир не так консервативен в добрачных отношениях, как Фьёра, поэтому в моей жизни была первая и, как я думала, — любовь всей моей жизни, которая имела почти счастливый конец.

Почти.

Хотя сейчас я понимаю, что счастливым концом стало именно наше расставание.

Но не в тот момент. Тогда я ненавидела весь мир и проклинала каждого мужчину, живущего на свете. Даже братцу моему досталось.

В случаи с Лирой девушка, может, и была бы рада фыркнуть на мужчин, да статус мирэ, похоже, тормозил её воинственный настрой. Рона она не знала, я вроде как спасла ей жизнь. Вот и кинулась она на ту, кто, по её мнению, и так во всём виноват, не считая с тем, что ведьма тоже человек.

― Ну чего разревелась? ― встрепенулась вдруг Ара и подала плачущей ириате платок. ― Подумаешь, мужик гадом оказался, у нас тут два феникса, которые твоему Криспиану голову с лёгкостью оторвут, а Ритка потом его исцелит, и уже твои драконы ему башку оторвут.

Моя проклятийница в момент спрятала свою растерянность в самые недра своей хрупкой души и, натянув упрекающую улыбку, посмотрела на мужчин, давая тем понять, что пора бы и им что–нибудь сказать.

Но мужчины, похоже, не ожидали такой резкой смены настроения девушки и лишь безмолвно кивнули в ответ.

Я же, восхищаясь добротой и проницательностью подруги, поспешила подтвердить её слова.

― Непременно так и сделаю, а если пожелаешь, ещё пару разочков исцелю: вдруг захочешь повторить.

Ириата громко всхлипнула, утирая платком Ары свои слёзы, и тоже улыбнулась.

― Почему два? ― потирая красный нос, с придыханием отозвалась девушка, и оглядела мужчин, включая Рона, будто кого–то ища.

― Ну, хочешь, мирэ всех пригласит на публичную казнь: уверена ему это не сложно, ― продолжила успокаивать Ара девицу, только что обижавшую её.

― Странная ты ведьма. Я на тебя со злобой, а ты с пониманием и поддержкой, ― после недолгой паузы посмотрела Лира на проклятийницу.

― Так Рита же сказала: «Не суди, коль не знаешь человека», ― подал голос самый мудрый из мужчин. ― Эта ведьма ещё мир спасёт.

Я невольно усмехнулась.

Знал бы Рон, как не прав!

Ара этот мир не спасёт: она уже его спасла, при этом ещё и мне дала возможность жизнь прожить.

― Прости, ― виновато опустив глаза, почти шёпотом извинилась ириата.

― Наш человек, ― хохотнул за моей спиной Рон. ― Умеет признавать свои ошибки, а значит, не пропадёт. Ну что, мирэ, как дальше действовать будем?

Мы, не скрывая интереса, внимательно посмотрели на молчавших всё это время фениксов. Крон отошёл от Ары и теперь стоял рядом с Ормом. Мужчины всё так же хмурились, но уже больше задумчиво, нежели зло.

― Едем в Ламор, нужно пополнить запасы и ещё кое–что сделать, ― начал принц. ― После проводим Лиру к барьеру.

― Я и сама могу добраться: сил теперь достаточно, смогу призвать защиту, ― вновь попыталась возразить ириата.

― Нет, ― тут же осадил её пыл Крон, ― неизвестно, что ещё может этот Криспиан, — пойдёшь только с нами.

― Я не хочу, чтобы меня видели! Узнай кто из его банды, что я жива, мне не вернуться на эти земли.

— Значит, не увидят: поедешь под личиной невесты мирэ, ― быстро нашла выход из сложившейся ситуации и тут же посмотрела на реакцию мужа: согласится или нет.

Хотя какая ему разница, кто будет изображать его ненаглядную? Я, как целитель, свои полномочия не снимаю, тем более это ненадолго.

― Так и сделаем, ― одобрил моё предложение Орм.

― Ну, Ламор так Ламор, ― больше не стала спорить ириата, даже не спросив, каким таким образом мы будем менять ей личину.

Глава 13

После быстрого завтрака мужчины подготовили экипаж, и мы двинулись в путь.

По дороге я объяснила Лире принцип работы артефакта и даже опробовала его на девушке.

― Хороша зараза, ― вырвалось само собой, глядя на Лиру в теле икотошной.

Смотреть на себя в её образе через отражение в окне — это совсем не то, что видеть Кэролайн перед собой. Куда мне тягаться с безупречной кожей, длинными, пушистыми ресницами, обрамляющими огромные глаза цвета хмурого неба и пухлыми губами, обещающими сладкие поцелуи?

Пепел меня опали, и об этом сейчас думаю я! Что же тогда в головах мужчин, когда они на неё смотрят?

Теперь понятно, почему мирэ всегда так меняется, стоит мне изменить своё обличие на это соблазнительное личико.

― У тебя такой вид, будто ты хочешь меня стукнуть, ― чуть отстранившись от меня, произнесла ириата, и тут же сняла магическое украшение с головы, возвращая свой облик.

― Не говори глупостей, ― улыбнулась, стараясь сгладить неловкость. Сама от себя не ожидала, что так отреагирую.

― Да это Риту накрыли воспоминания о спасении этой курицы. Тогда из-за неё пострадало несколько наших парней, а теперь ей приходится изображать эту икотошную, чтобы той спалось слаще, ― непринуждённо пояснила Ара моё, по-видимому, не слишком дружелюбное выражение лица.

― Почему она сама не поехала с мирэ, невеста же?

― Говорю же, спать любит сладко, ― повторила моя ведьма.

― Странно как–то это! Я думала, «Путь огня», а я так понимаю, это именно он, должна проходить собственно сама избранная.

Мы с Арой одновременно пожали плечами. Ведьма моя хотя и знала немало, но здесь не могла дать точных разъяснений. В традициях феникса она хоть и была сведущая, однако не настолько глубоко, как хотелось бы.

Имелись прорехи в знаниях, и эта часть была одной из них. Ара знала, что изначально «Путь огня» был ритуалом именно первых избранных, дающий возможность постепенно привыкнуть к силе феникса. Когда Первый огонь перестал быть частью этого мира, так как уходил вместе с первой супругой в мир иной, этот ритуал стал лишь демонстрацией избранницы народу, говорящим о том, что наследнику быть, так как теперь только лишь подкосившаяся сила фениксом могла удержать Фьёру.