С такой точки зрения мы ещё ни разу не рассматривали способ моего выживания. В принципе это очень даже возможно, но есть одно но.

― Я не люблю его, ― озвучила главное препятствие. ― И не желаю, чтобы чувства были навязаны. Это притяжение. Будет ли он его чувствовать, не будь во мне его огня? Я хочу любить и хочу быть уверена, что меня любят, а не вот это всё, навязанное огнём, ― покрутила кистью руки, где пряталась печать, перед своим носом. ― Мне кажется, это не такая уж и высокая плата за спасение целого мира. Возможно, это звучит эгоистично, но я не готова отдавать свою жизнь за мир, где у меня, по сути, ничего нет и не было.

― Нет, Ри, это не звучит эгоистично, это вполне себе по–человечески: каждый хочет познать любовь. Поверь, и я желаю того же для себя. И ты права: это не такая уж и большая плата. Отхватить кусочек счастья ты имеешь полное право, ― поддержала меня подруга, грустно улыбнувшись.

Я не раз слышала от Ары, что такие, как она, не знают, что такое любовь. Её род винят в угасании этого мира, проклинают и ненавидят, даже не пытаясь увидеть, какая ведьма, человек. Но, несмотря на это, Ара — отзывчивая, добрая девушка, очень любознательная и весёлая. Вся ненависть мира не смогла убить в ней человека, и это восхищает!

― Знаешь, я почему–то уверена, что ты обязательно встретишь того, кому будет плевать на твой дар, ― улыбнулась ей в ответ, делая неуклюжий шаг, путаясь в объёмных юбках. ― Ты этого заслуживаешь, как никто другой!

Моя Ведьмочка кивнула, соглашаясь.

― А давай я прокляну это платье — будет легче пушинки, ― воспрянула вдруг подруга, заговорщически подмигнув.

― Я не против, только не буквально, иначе оно улетит куда–нибудь от лёгкого дуновения ветра, и стану я главным развлечением этого вечера, ― поставила основное условие во избежание конфуза.

Ведьма чуть призадумалась, остановив свой взгляд на юбке платья.

― Да что б ты в этом платье усталости не знала, не путалась, не запиналась, да тяжести его не ощущала, ― зловеще произнесла Ара. Меня всегда поражало, как она может совершенно безобидные слова изречь так, что мурашки начинали бегать по всему телу. Каждый звук, произнесённый ею в этот момент, был пропитан силой. ― Готово, принимай работу, ― скрестив руки на груди, Ара встала в ожидающей позе.

Я сделала ещё один шаг и тут же расплылась в счастливой улыбке.

― Великолепно, ― подпрыгнула на месте и потянулась к подруге в благодарных объятьях. Я словно вновь надела свой костюм: юбки стали невесомыми, слушались каждого моего движения, не мешали ходить, а главное, — не путались. Можно было даже не приподнимать подол во время ходьбы. ― Ты — лучшая!

― Я знаю, ― без лишней скромности приняла похвалу подруга. ― Идём, там твой феникс уже заждался.

― Он не мой.

― Даже спорить не буду.

― Тсс… ― шикнула на ведьму, берясь за ручку двери.

Мирэ нас не встречал, он сидел в одном из кресел спиной к нам, глядя в окно, за которым уже вовсю играл закат в огненные салки с тенями.

Как только дверь открылась, и мы вышли, Светлейший встал и, повернувшись, посмотрел оценивающим взглядом на меня. При этом совершенно не было понятно, нравится ему или нет мой вид. Только радужка глаз вновь сверкнула алым пламенем.

Попробовала отзеркалить его взгляд и также оценивающе прошлась по его образу. Выглядел он очень даже неплохо: утренний синий костюм сменил на более торжественный, цвета грозовых облаков с золотой вышивкой. Волосы чуть уложил, но те всё равно норовили принять свою небрежную форму. Щетина с лица исчезла, отчего он выглядел теперь моложе. Интересно, а сколько ему лет? Никогда не задавалась этим вопросом, но сейчас стало очень даже интересно.

Наша игра в гляделки длилась минуты три и, может, продлилась бы ещё, если бы дверь из комнаты Ары не открылась, и из неё не вышел Рон.

― Ух ты ж, ничего себе! ― присвистнул наставник, взглянув на меня. Вот это я понимаю реакция, расплылась в смущённой улыбке. ― Девочка моя, да тебя прятать надо, иначе украдут!

― Сейчас этим и займёмся, ― сквозь зубы пробурчал Светлейший и потянулся к небольшому свёртку, лежащему на кофейном столике.

Ну вот, что за мужчина? Он когда–нибудь, чем–нибудь бывает доволен?

― Прошу, наденьте — это артефакт, ― протянул мне главный атрибут этого вечера, который мы так долго ждали.

Приняв свёрток из его рук, аккуратно развернула его.

― Заколка? ― удивилась, вглядываясь в довольно объёмное украшение для волос, усыпанное алого цвета драгоценными камнями. ― А нельзя было что–то попроще придумать: кулон, колечко, браслет на худой конец?

― Нужен был хороший накопитель, способный продержать заряд нужной магии до конца поездки — маленькое украшение не справилось бы с этим, ― тут же ответил мирэ на мой вопрос.

― Да, сильная штучка, ― забрав у меня заколку, протянула Ара, внимательно вглядываясь в драгоценность. ― Каждый камешек заряжен. Ри, что, придётся носить его всё время?

― Нет, только при тех, кто не будет посвящён в наш договор. Сколько их встретится на нашем пути — неизвестно, лучше подстраховаться.

― То есть эта вещица должна быть всегда при мне? А если потеряю?

― А вот здесь мы воспользуемся талантом Вашей сестры. Вы же не откажите мне в проклятье, Ара?

― Ну, как я могу отказать, Светлейший? ― тут же расплылась в довольной улыбке ведьма и быстрым движением стянула с моей головы диадему. ― Не потеряет ни в жизнь! ― Тут же прицепила драгоценность к волосам.

― Пепел на мою голову, ― удивлённо выдохнул Рон и протёр глаза. — Это же та икотошная, из–за которой мне тогда нехило досталось!

Реакция Рона дала понять, что артефакт работает. Жуть как захотелось вернуться в комнату и заглянуть в зеркало! Всё–таки внешность меняю я впервые: любопытно же, как смотрится это преображение.

― Вы хотели сказать Кэролайн Брон, ― поправил его мирэ, бросив в моего наставника недовольный взгляд.

― Да, да она самая! Ох, и вредная бабёнка, ― продолжил Рон, не замечая упрёка. ― Вы поосторожнее с ней, мирэ! Она, когда истерит, хлещи дикой кошки становится: фырчит, шипит, царапается, не разбирая, где свои, а где чужие.

Ара невольно хохотнула, но тут же откашлялась и приняла серьёзный вид.

― Приму к сведенью, ― буркнул мирэ, ― а теперь нам пора идти, ― уже посмотрел на меня, чуть хмурясь.

А теперь–то чем недоволен? Перед ним стоит его невеста. Чего хмурится или расстроен? Что ненастоящая? Так сам решил ограждать её от всего и вся. Я вот вообще молчу, хотя на минуточку, — жена ему законная, и уж если придираться к их традициям, то совершенно не надлежит думать о сохранности своей жизни. Об этом должен думать он.

Глубоко вздохнув, сделала шаг вперёд, мысленно готовясь к тяжёлому вечеру. Хотя, что уж там ― тяжёлым будет не только вечер.

Коридор нас встретил тишиной и плавным покачиванием пламени свечей в настенных канделябрах, освещающими его. Благодаря ковру, под ногами шагов наших совсем было неслышно. Орм вёл меня по тому же пути, что проделали мы сюда днём.

― Постойте, ― тихо попросила мирэ, останавливаясь у одного из окон. ― Хочу взглянуть на себя, ― поспешила объяснить, заметив вопросительный взгляд, и начала всматриваться в своё нечёткое отражение в окне.

― Вы чудесно выглядите, ― неожиданно прозвучало из уст светлейшего, хотя почему неожиданно? Очень даже ожидаемо, ведь он смотрел на свою невесту, которая, уверена, ему нравилась.

― Да, Кэролайн — эффектная девушка, ― прокрутилась на месте, глядя на новые формы, выпирающие из моего платья, что сзади, что спереди.

― Кэри с самого детства считается одной из красивейших леди Амората, ― просветил меня муж, не отрывая взгляда от меня. То есть от неё. Или всё же от меня? Тьфу, совсем запуталась.

― Ясно, ― перестала вглядываться в отражение и повернулась в нужном направлении, готовая идти дальше.

― Что Вам ясно? ― мирэ проигнорировал мой намёк на продолжение пути.