― Ри, ты единственная королева, которая, может быть, и есть у Фьеры, ― теперь виновато произнёс мирэ, вновь делая шаг ко мне.

― А мне не надо этого титула, ― злобно выпалила, глядя мужу в глаза, вставая с кровати, ― мне вообще не надо всего этого: женись на ком хочешь и когда хочешь — я, знаешь ли, не против. Ваше проклятие, как я понимаю, развеяно, и даже смерти моей не понадобилось. Так давай разведёмся и можешь делать королевой хоть местную болотницу.

Кажется, зря я это сказала, ой, зря! Скорость, что феникс подлетел ко мне и, схватив меня за плечи, оторвав от пола, приподнимая так, чтобы наши лица теперь были друг напротив друга, ошаламила.

― Думай, что говоришь, Маргарита. Мне, конечно, приятна твоя ревность, но никогда, слышишь, никогда не смей говорить такое! Я не расстанусь с тобой ни при каких условиях. Для меня перестали существовать женщины, как только я тебя увидел, и повезло тому мужчине, который был тогда рядом с тобой, что я не разорвал его в ту же секунду, как увидел, как он касается тебя.

Я молчала, глядя в его горящие рубиновым огнём глаза, и почему-то теперь верила тому, что он так чётко проговаривал. На мгновение мой взгляд переместился на губы мужчины: немного угловатые, но такие чувственные и горячие. Обратно я глаза уже не успела поднять.

Орм сделал то, о чём я только успела вскользь подумать ― он поцеловал меня. И опять всё закружилось. Я перестала отдавать отчёт в своих действиях. Только что я хотела поколотить этого феникса, а теперь бессовестно отвечаю на поцелуй, обхватив при этом своими ногами его талию. Мои руки вообще стали жить своей жизнью: одна, обвив шею мужа, притягивала его ещё ближе, вторая потерялась в мягких волосах, помогая первой.

А феникс, похоже, только и рад такому развитию событий. Отбросив огромное покрывало, куда–то вдаль комнаты, он теперь смело обследовал моё тело свободной рукой, вырывая неконтролируемые стоны из моих уст, второй он поддерживал меня, не давая упасть, хотя я и так держалась довольно крепко, и была бы совсем не против, если бы этим действом занимались обе «шаловливые».

Из головы вылетело всё: не осталось ни одной мысли, кроме желания, чтобы этот поцелуй не останавливался. Я никогда прежде не испытывала такого вожделения. Каждое прикосновение Орма отдавалась волной жара внутри, собирающееся в одной точке: ещё чуть–чуть, и я взорвусь! Но Орм будто нарочно оттягивал момент более тесной близости. Аккуратно уложив меня на кровать, он, не разрывая поцелуя, снял с себя одежду. Даже не представляю, как он это сделал, да и сейчас мне было совершенно плевать на это — главное, что он не останавливался, и теперь я ласкала мускулистое тело мужа, чувствуя, как бешено колотится его сердце! Впервые я услышала запах своего мирэ: он пахнет прогретым на солнце лесом, так необычно и безумно вкусно!

― Не останавливайся, ― прошептала, стоило Орму на секунду замереть.

― Никогда, ― прохрипело в ответ.

Дальше говорить я уже не могла: из моего горла вырывались только стоны, а ногти сами собой впивались в кожу мужа. Орм же только крепче прижимал меня к себе и ещё долго продолжал это делать после того, как мы вместе вспыхнули в огненном взрыве.

― Это неправильно, ― простонала в подушку, вновь прячась от реальности.

― Который раз тебе показался неправильным? Готов исправить, ― откровенно смеялся феникс, сгребая меня в охапку и подтягивая вплотную к себе.

― Издеваешься, ты вообще устаёшь? ― ухватившись за «пуховую», как за якорь, так и осталась, уткнувшись носом в неё, приглушая возмущение.

Этот птиц оказался просто неутомимым, и каждый раз, как я заговаривала, он затыкал мне рот поцелуем, и всё начиналось заново, с той же страстью и полной отдачей. Я словно переставала быть собой, целиком растворялась в муже, забывая обо всё, что хотела сказать или думала. Орм будто гипнотизировал меня, подавлял любой протест, оставляя лишь желание.

Думала, что подушка спасёт меня от этого «разжижения мозгов», но стоило почувствовать обнажённым телом его горячую кожу, как мысли вновь потекли в неправильном направлении.

― Хватит, Орм, я серьёзно, ― попробовала сопротивляться. Правда, сделала только хуже: мне не только намекнули на очередную готовность, но и дали почувствовать. ― Орм…

― Ты сама виновата, ― довольным котярой промурлыкало у самого уха. И так необычно, но в то же время приятно было слышать эти заигрывающие нотки в его голосе, что улыбка сама собой начала расплываться по лицу.

― Ты не устал? ― всё–таки откинув подушку, развернулась к улыбающемуся мужу.

― Ммм… мне кажется, что с каждым разом я, напротив, набираюсь сил, отчего мне хочется ещё и ещё, ― ловким движением феникс теперь подмял меня под себя и начал покрывать моё тело лёгкими поцелуями.

― Орм! ― собрав всю волю в кулак, громко простонала, упираясь ладонями в широкую, горячую грудь мужчины. ― Ты не можешь продолжать так вечно, и это не решит наши проблемы.

Мирэ, недовольно прорычав, уткнулся аккурат в ложбинку между грудью носом и протестующе засопел.

― Какие проблемы, Ри? Мы созданы друг для друга, для нас в принципе не существует никаких проблем, если мы приняли друг друга, а мы это сделали, и даже не думай отрицать, ― мирэ снова попытался продолжить свой жаркий путь, активируя запрещённые на данный момент приёмы.

В какой–то момент я уже была готова сдаться, но тут в голове вспыхнул образ пышногрудой красотки, которую я какое–то время назад замещала.

― Что ты будешь делать с Кэролайн? Она наверняка верит, что ты лучшая для неё партия.

Тема оказалась правильной для отрезвления не только моей головы, но и феникса. Глухо застонав, он откатился к краю кровати, освобождая меня и закрыв глаза руками, недовольно прорычал.

― Рита… зачем тебе забивать голову этими мыслями? Я сама разберусь, что сделать с Кэри. ― Теперь, повернувшись набок и подперев рукой голову, он посмотрел на меня, собрав брови у переносицы.

Кэри, как же меня бесит, что он так её называет! Интересно, давно ли? Призадумавшись и вспомнив свои ощущения, поняла, что давно, точнее, как только впервые услышала, как Орм произносит её имя в сокращении. Неужели феникс прав и я ревную? Вероятно, да, но это не значит, что я ей не сочувствую.

― Что сделать? Ты говоришь о девушке как о ненужной и мешающей тебе вещи, так ведь нельзя.

― Я не говорю и тем более не думаю о Кэролайн так.

«О, а это мне уже нравится! Так держать, мой огненный птиц», ― довольно прищурила глаза, услышав полное имя девушки из уст мужа.

― Но…

― Она не твоя забота, а моя.

― Она будет ждать тебя в храме огня.

― Не будет, Лис везёт её совершенно в другое место.

― Что? Но…

― Давай признаемся, твой план по избавлению от меня изначально был неосуществим. Прости, но я бы не согласился на твоё желание никогда.

― Ты и про это знал?

― «Желание, которое будет касаться лично меня и моей свободы…» сложно было не догадаться, о чём идет речь, если сопоставить то, как мастерски ты скрывалась от меня.

― Это нечестно, ― чуть ли не забила по–детски кулачками, протестуя, ― у нас вообще–то контракт подписан.

― Нечестно, милая моя, — это изводить меня своей отстранённостью, сводить с ума безрассудной отвагой и не иметь возможности сделать вот так… ― в следующую секунду Орм вновь нависал надо мной и жадно сменял мои губы своими, тем самым лишая меня не поддаваться больше этому гипнотическому притяжению и закончить разговор.

― Нет, нет, нет, ты не провернёшь снова этот трюк, ― буквально вырвала себя из объятий феникса, разорвав поцелуй и нелепо грохнулась на пол, делая крайне неудобный, обманный манёвр ― переворот. Всё внутри протестовало, требуя вернуться в горячие объятья, но прилагаемые усилия последних, думающих серых клеток всё–таки победили.

Придя немного в себя, чувствуя теперь всем телом прохладу пола, подскочила на ноги и просто рванула в купальню, понимая, что в таком виде я никогда не смогу держать феникса на расстоянии: между нами должна быть хотя бы прослойка из одежды.