– Не стоило, брат Гиппель, я бы спустился к вам – крикнул я, но он, тяжело дыша, уже поднялся ко мне.

– Сегодня постный день, но для вас, Энно, я добыл сыру, – сообщил он, ставя у кровати пузатый кувшин.

– Присядьте. Что нового в монастыре?

– Да, в общем, все по-старому. Ключарь тяжело опустился на мой топчан, вытирая похожую на тонзуру лысину, и протянул мне половину хлеба и с полфунта твердого сыра. – Простите, не смог захватить кружку.

– У меня есть.

Я поднял тяжелую крынку, налил холодного эля и залпом выпил. Ни в одной таверне или трактире я еще не видел эль лучше монастырского. Хорош, как всегда, был и свежий хлеб, хоть и с отрубями, но зато настоящий, пшеничный. Да и сыр в нашем монастыре всегда делали отличный.

Ключарь не без интереса поглядывал на мой новый кинжал, которым я нарезал хлеб и сыр, но ничего не спросил. Вздохнув, он продолжил.

– Появилось три новых зилота. Их поселили наверху, прямо над канцелярией.

– На чердаке?

– Да. Говорят, будут надстраивать сольер над Северным корпусом, под общий дормиторий для неофитов. Планируют набрать еще 40 послушников.

– Ну, надо же! А говорите, ничего нового!

Ключарь снова тяжело вздохнул.

– Все это не новость. То, что зилотов будет больше, известно давно.

– Но ведь у монастыря нет таких средств! Что про это думают викарий и настоятель?

– Ничего не поделаешь.

Гиппель поднял кувшин, и без церемоний выпил из него добрую половину. Только тут мне стало понятно, почему он извинился, что не взял кружку.

– Ведь это не выбор викария, и тем более – настоятеля. Распоряжения поступают оттуда, – он выразительно ткнул пальцем вверх. – Остается только исполнять их. А уж где возьмут средства наши иерархи, – одному Свету известно. Но, похоже, какие-то возможности у них есть!

– Думаете?

– Да. Я знаю, что здесь то и дело появляются очень состоятельные господа, желающие сохранить свое инкогнито. И, видимо, от них ожидаются серьезные поступления!

– Что за господа?

– Наверное, благочестивые люди, желающие спасти свои души служением Свету. Вы же знаете, как это бывает. На пороге старости все начинают задумываться, что их ждет за гробовой доской.

«Спонсоры», значит. Ну, хорошо. А то не сняли бы с довольствия бедного Энно Андерклинга, юнгера и послушника Света. Из меня-то зилота не получится ни при каких обстоятельствах!

– Викарий питает большие надежды на этих господ, это точно. По крайней мере, здесь уже два раза был мастер Игнатиус Краузе. Я показывал ему Северный корпус, канцелярию и здание Капитула. Он заглядывал во все помещения, искал трещины и скрытые дефекты, сказал что проверяет, можно ли дать стенам большую нагрузку, чем они несут теперь. Значит, начальство верит в осуществимость этих планов, как вы думаете, Энно?

Я только пожал плечами. Хотя я здесь уже три года, но здешние реалии все еще для меня загадка.

– Ладно, я вижу, вы подкрепились. Каноник Тереллин ждет вас.

Ключарь поднялся и ушел, унося пустой кувшин. Слегка приведя в порядок одежду, я вновь натянул мокрые сапоги и отправился в кабинет каноника на первом этаже.

Глава 10

Послушник, дежуривший у двери, впустил меня без доклада, с трудом отворив тяжелую дверь. Большая мрачная комната. Окна с толстенным свинцовым переплетом, дубовая мебель – сундуки вдоль стен, шкаф, большое бюро. Ничего не изменилось за три года, с тех пор, как я впервые сюда попал.

Тереллин Гильдебранд, мой непосредственный начальник, ждал меня в кресле у камина. Этот немолодой, только начавший седеть клирик, с сильными залысинами и брюшком, играл в диоцезии Андтага роль, далеко превосходящую его скромный официальный титул. Подняв на меня взгляд серых, холодных как тундра глаз, он встал и, сотворив в ответ на мой поклон быстрый и очень формальный жест Знака Света, пересел за бюро.

– Вы нашли его, Энно?

В своей прошлой жизни я бы просто сказал «нет». Но здесь это означало бы, что мне плевать на то, что поход окончился неудачно. Отвечать начальству нужно было как-то более… куртуазно!

– Свет не благоволил нам в этот раз, каноник.

– Таак…

Териллин сморщился так сильно и так надолго, как будто засунул в рот целый лимон, да так и не смог его проглотить. Он был здорово раздосадован. Побарабанив пальцами по столу, прелат откинулся в кресле, как будто принимая сложившуюся реальность.

У меня отлегло от сердца. Я по опыту знал, если каноник делает такое лицо, – все еще не так плохо. Вот когда его глаза превращаются в две ледяные щели, и лицо ничего не выражает, – все, пиши пропало, можно идти, готовить дрова для костра…

– Поисковик цел?

– Да, каноник.

Я выложил на стол амулет, помогавший мне в поисках. Он проверил его и сразу убрал в сундук у бюро.

– А где коммандер Эйхе?

– Передает вам самые глубокие извинения. Он почувствовал недомогание у самых ворот монастыря!

Тереллин скривился еще сильнее.

– Похоже, вы попали на роль его заместителя. Значит, докладывайте вы, как прошел поход.

Я рассказал все, не вдаваясь в подробности.

Услышав про мертвых конкурентов, Гильдебранд пришел в сильнейшее волнение. Он резко встал из-за стола и быстро заходил туда-сюда по кабинету. Так он делает всегда, когда надо подумать, или просто чем-то недоволен.

– Сколько их было, говорите?

– Я насчитал 5 мертвецов. Но, похоже, их было больше, скорее всего - не менее десяти. Не знаю, были ли у них лошади, мне не удалось обнаружить следов, но, трудно представить, чтобы они забрались так далеко пешком!

– Десять защитных амулетов высочайшей силы? Невероятно!

– Ну, может быть, их амулеты не были первоклассными? В итоге часть из них сошла с ума и произошла усобица.

– Нет, – Тереллин остановился, мрачно глядя на меня. – Случившееся не связано с чарами Хаоса. Если бы ими овладело безумие, победители не стали бы обыскивать трупы, и не уехали бы оттуда. Вы нашли бы их там всех, и артефакт с ними. Они просто не поделили найденное!

Ну что же, логично. Вероятно, каноник прав.

Тереллин перестал болтаться туда-сюда и тяжело присел на одну из своих лавок-сундуков. Кислое выражение не сходило с его лица.

– Значит, они добрались до него… – пробормотал он себе под нос, – но не вышли за пределы мертвых земель…

– Мы не можем знать, вышли ли они, – осторожно возразил я – может, им и удалось уйти.

– Навряд ли, – каноник на несколько секунд задумался, потом резко мотнул головой. – Нет! Я бы об этом знал. Они погибли на обратном пути, возможно на самом краю Мертвых мест. Он еще лежит где-то там! Надо вернуться и найти его!

Ничего себе!

– Но мы не знаем, куда они отправились. Я не нашел ничего, что могло бы это подсказать. Надо обшарить всю Солландскую Мертвую землю, чтобы...

– Чепуха, – Тереллин нахмурился – Такой мощный объект не может не указывать свое местоположение. Не может, – повторил он с нажимом. – Не может.

Подойдя к очагу, он помолчал, угрюмо мешая угли кочергой.

– Ладно, ступайте, – кинул он мне, не оборачиваясь. – Не отлучайтесь из города. Будьте готовы явиться немедленно. Передайте то же рыцарю Эйхе вместе с благословением Света. Я тем временем подготовлю новый поход. И никому не сообщайте подробностей вашей поездки! Как всегда. Теперь – ступайте.

В задумчивости я вернулся к себе.

Похоже, меня ждет еще одна поездка к гостеприимным топям. Эта штука действительно важна кому-то.

С одной стороны - плохо. Совершенно нет никакого желания тащиться в эти гиблые места снова, да еще и шарахаться там в поисках артефакта. Так и заблудиться можно! Амулету, похоже, особой веры нет – если он ошибочно указал местоположение один раз, где гарантии, что повторно он сработает как надо?

Но, похоже, это неизбежно. Тереллин имеет обыкновение вцепиться в дело, как бульдог, и не отступать, не добившись своего. В том году мы искали один хитрый амулет. И мне четыре раза подряд пришлось ходить в развалины города Нулн, проведя там, наверное, месяца три, пока я таки не нашел его!