– Сверху положена дранка, но под нею – тростник. Тут у всех так. Умоляю вас!

– Понятно, – пробурчал Литц, и полез наверх. – Кругом одна видимость, сверху все прилично, а копнешь глубже – там или тростник, или дерьмо, или дерьмо с кровью!

Наконец мы залезли на свой чердак.

Глава 26

– Кто спит на кровати? – спросил я. – Может, кинем жребий?

– Ложись сам, Энно, ты же у нас коммандер, – ответил маг, ехидно протянув последнее слово.

– Да я привык, в походах чего только не приходится терпеть! Однажды даже пришлось спать в катакомбах, где было полно духов Хаоса! И ничего, жив, здоров.

– Неудивительно, – мрачно сообщил Литц. – Ты абсолютно антимагическое существо. Ни разу не встречал ничего подобного, и не думал, что встречу. Откуда ты такой взялся, Энно? Только не надо снова рассказывать про Лужице!

– Откуда я? Это так просто не расскажешь….

Я задумался, пытаясь понять, как мне рассказать ему историю человека, родившегося и 23 года проведшего в совсем другом мире.

– Я жил далеко отсюда. В другом мире. Это очень странное место, не знаю, поверишь ли ты мне, если я начну рассказывать о нем подробно. Там нет никакой магии, совсем. Но зато много техники. Там такие механизмы, что невозможно описать словами. И я там был, ээ, подмастерьем у механика. Мы чинили самодвижущиеся кареты.

Литц хмыкнул.

– Само по себе ничего не движется. И как же ты попал к нам, интересно знать?

– По глупости. Увидел в лесу место, окутанное голубоватым маревом. Пошел туда посмотреть. И видимо, подошел слишком близко.

– Как-как?

Литц, до того слушавший меня с заметной иронией, вдруг насторожился.

– Как говоришь, это выглядело?

– Ну, как голубоватое кольцо тумана. Я вошел в него, и все завертелось перед глазами, как будто окружающий мир был нарисован на холсте, и кто-то сдернул этот холст и закрутил его жгутом!

Литц, похоже, был озадачен.

– А потом?

– Меня окружили какие-то сатанисты в капюшонах. Похоже, при появлении я испугал их. Я и сам был на взводе, даже подрался с ними.

– А кого ты называешь «сатанистами»?

– Ну, эти вот, вызывающие всякую нечисть – у нас их так называли. Хаоситы, по-вашему. Один тряс передо мною каким-то камнем, размахивал посохом, а я схватил его и начал трясти как яблоню!

– Ты испортил ему колдовство, - заметил Литц. – Не дал сосредоточиться на формуле. Это ты тогда уже научился?

– Это вышло случайно. Мне потом уже объяснили, что тип с камушком был сильный маг, и амулет у него содержал столько энергии, что можно было развалить полгорода.

– Жаль, что у тебя не было под рукой ведра холодной воды…

– Ну, зато я был пьяный и смелый. Так вот, без особых сантиментов мне скрутили руки и отправили в тесную и сырую камеру. Там я провел больше двух недель. Каждый день меня таскали на допросы, а ведь я даже не знал вашего языка!

– Тебе повезло. Помешав варлоку, ты показал, что не принадлежишь ни к секте, ни к Хаосу.

– Меня долго проверяли. На допросах каждый раз присутствовали все новые и новые люди – и выглядели они раз от раза все старше, мрачнее и могущественнее. Они тоже пытались надо мною колдовать – двигали руками, бормотали молитвы - и я сразу понял, что это все делается всерьез. Раньше я и не знал, что в этом мире есть магия!

– Наверняка именно это их заинтересовало больше всего!

– Да. Они сказали, что я отталкиваю магию во всех ее проявлениях, и это очень редкое явление. Точнее, такого вообще не бывает.

– И как тебя не сожгли?

– Чудом. Надо отдать должное Тереллину – именно он сумел разобраться в случившемся. Меня ведь просто могли объявить демоном, да и сжечь за компанию с хаоситами. А меня вот изучили, и признали что я - человек. Но человек особенный, чуждый этому миру настолько, что такая тонкая вещь, как магия, не может на меня воздействовать.

– Странно.

Литц задумчиво почесал голову.

– Насколько я знаю повадки нашей матери-Церкви, тебя должны были изучать как неведомое миру явление. Держать в заточении, изводить алхимией и наговорами. И кто тебе дал меч и немалую должность, герр коммандер?

– Тереллин, конечно же, кто еще. Он быстро сложил два и два. Я был разумен, обучаем, неподвластен магии. А у вас тут прорва гиблых мест, где такой парень как я, может откопать что-то интересное.

Литц заворочался.

– Сначала меня использовали как пристава при инквизиторах, особенно при процессах над ведьмами и варлоками. Они часто отводят глаза страже и сбегают. Со мною такой фокус не проходил! Насмотрелся я, конечно, всякого…

– Ха! И сколько аутодафе ты видел?

– Сбился со счета на второй дюжине. Но, думаю, каноник уже тогда планировал большее. За мною наблюдали. Учили меня вашему языку, религии и праву. Служба в страже была больше проверкой на лояльность, чем моим действительным предназначением. Вскоре мне стали давать более ответственные поручения…

– Отправили в Гиблые земли искать всякие интересные штуки?

– Именно. Я уже сбился со счета, сколько раз был там! Только вот с самим поиском не очень – то получается. Я даже амулет-поисковик толком не могу применять. Обычно Эйхе давал мне направление от края Мертвой земли, а я уже шел и пытался что-то найти. Ладно, что мы все обо мне, да обо мне. А ты как оказался у Тереллина?

Литц склонился с кровати, пошарился в своей суме, доставая початую бутылку вина. Открыл пробку зубами, выплюнул ее на пол, приложился к горлышку. Раздались долгие булькающие звуки.

– Хорошее вино. Жаль, что так мало.

– В возу целый бочонок.

– Нет, это не то. В бутылках лучше. Ну ладно, слушай.

Литц сел повыше, подоткнув одеяло.

– Я учился на факультете светлой и богоугодной магии в университете Реденштадта. На факультете был одним из лучших. Маги-наставники говорили, что я подаю надежды, что такие способности встречаются им раз в пять лет, а то и реже. Декан факультета приглашал меня на обед, и расспрашивал о том, куда я планирую податься после обучения – он хотел оставить меня в университете.

– Это как, профессором? Ты бы хотел там остаться?

– Возможно.

Литц сделал большой глоток из бутылки

– Мне очень нравилось учиться. Я просто было опьянен познанием метафизических основ бытия. Нет, конечно, мы с друзьями вовсю развлекались, устраивали попойки, разные веселые дурачества, отчего весь город, бывало, стоял на ушах. Однажды мы запалили сигнальные огни на башнях, так, что едва не начался сбор всех войск княжества. В другой раз – зажгли воду на Рейке, ночью – это было непередаваемо красиво. А уж народ-то перепугался!

Литц тихонько засмеялся. Даже сейчас он был страшно доволен той студенческой выходкой.

– Но по-настоящему меня интересовала именно учеба. Именно тогда я понял, что высшее наслаждение – познание чего-то нового. Вряд ли я смогу обьяснить словами, что испытвает маг, впервые сотворивший успешное заклинание.… Когда ты вдруг видишь парящий над своей рукой огненный шар, только что созданный тобой. Когда тайны, которые никто из окружающих не просто никогда не постигнет, а даже не задумается об их существовании, вдруг открываются перед тобою, как невеста жениху. Только вот на факультете был форменный магический целибат, если ты понимаешь, о чем я.

– Признаться, не очень!