— А коли такой древний, что ещё здесь не Хозяин? Стало быть, отбивают территорию эту?

Куда делся мой предшественник, я не знаю. А если я появился, значит, сгинул он с концами. Совсем ушёл. Сколько Водяного не пытал, говорит — не помнит он. С предыдущим Хозяином не водил дружбы. Это я попался компанейский. Только вступил в должность, сразу столкнулся с Кощеем. Не понял кто это — от упыря не отличил по малолетней глупости. Быковать начал. Раскроил ему череп огненный. Обещал из башки его лампу себе в горницу сделать. Ну вот как то слово за слово и подружились мы. Скучал Кощей, а тут беседа наша ему и понравилась. Закончилась она для меня переломами всего молодого Лешего, но потом сам Кощей меня в источник с мертвой водой и запихнул и кости вправлял на место. Колдун и есть, черепушка проклятая.

— Ты, Алёша, больно нечисть наглая. Надоел ты мне. Но я всё жду, когда ты сам себя изведёшь. Глупый ты… — проскрипел мой сосед.

Вот теперь и Леший из другого леса знает, что я Алёша. Ну ладно все девки залётные, но нечисть поганая моего настоящего имени не должна знать. А лес большой у него. Если прибирать к лапам своим и его владения — это работы себе добавлять. Как будто мало её мне…

— Уважаемый, давай поговорим, дело есть, — я осторожно шаг в пролесок сделал. Замер. Натурой своей тёмной чую западню хитрую. Ногу убрал. — Поговорим отсель.

— Откель где ты, не слыхать, — нечисть скрипучая отвечает.

— Так подойдем друг к дружке, может, — ему предлагаю, топор убираю на пояс. Руки показываю.

— Ты мне, сосед, не дружка, — стоит как пень Леший другой и не сдвинется. А я слышу как будто шелест крыльев. Но ещё далеко. И хитрый такой, не птичий совсем. Это по чью же шкуру летит? А кто — догадался уже.

— Некогда мне лясы точить, — признался, — хотел по хорошему, да нельзя по хорошему с нечистью.

— Про супостата общего и без тебя знаю, — Леший сосед всё же сделал на встречу шаг, — да только что мне тот супостат? Мне что ты, что он — всё одно с кого башку рогатую с плеч сносить.

— А так ты думаешь, мой лес вражина займет, а твой стороной обойдет? Идут они на земли наши, нечисть вся объединяется. Богам тоже интересно стало, вниз поглядывают.

— Тут война людская больше, нам какое дело до неё? — сосед Леший всё скрипит.

— А ты как будто и не знаешь, что невольную нежить приведут и тут выпустят.

— Как выпустят, так они и домой улетят.

— Они к своим хозяевам колдовством привязаны.

— Леший… не отдам я тебе свой лес.

— Я с тебя сейчас твой лес не требую. Мне надо, чтобы крайние селения людские ты лесом окружил, до которых я не дотягиваюсь и чтобы лешаки твои против вражины выступили. Можешь даже сам ими командовать. Но тогда невиданное дело случится — мне тебя придётся звать к себе на перед битвой совещание.

— Мне ваша битва не нужна. Лес затихнет и переждёт. А там посмотрим, кто главным останется. Любому лесу завсегда нужен Хозяин. Нежить иноземная с нашим лесом не справится. Как хочешь, а Леший в лесу будет.

— Спалят твой лес. И тебя заодно. И живность всю в нём спалят, до последней букашки, — злился я, как будто уже за своё добро. Лес большой у соседа. Неужели не жаль ему?

— Сколько-то спалят, сколько-то останется. А как битва пройдёт, может, и твой лес к лапам приберу. Ты будешь или пленённый, или вовсе убит. Кому-то же надо принимать хозяйство.

— Ну тогда мне ничего не остаётся. Придётся убить тебя, — сказал ему и в подлесок шагнул. — Если думаешь, что побоюсь зайти на твою землю, зря надеешься. Я хороший Хозяин, твой лес меня как родного примет.

— Такой хороший, что ни один Лешак не завёлся, Лешачек нет, и Кикимора на весь лес одна, и то у Водяного в болоте живёт. А лес твой изо дня в день сохнет да деревья падают, ветви ломаются.

Кручина меня жгёт внутри… По одной ведовке. Как переживу, так и лес оправится. Вслух ответил соседу Лешему:

— Ты моё не считай. Я уж сам разберусь, кто мне в лесу нужен, кто нет, — я сделал ещё шаг. Опять почуял неладное. Да и Леший-сосед как-то посмеивался. Выжидал.

Но слышал я и другое. Предвестник близко. Машет своими крыльями так, что смрадом могильным повеяло.

Колдовство то было соседа Лешего аль нет, а паутиной крепкой, нитью с хороший кулак толщиной упала на меня сверху сеть. Вот как падала сверху, с дерева, видел я, и как Лешаки из кустов повыскакивали. И как все они побежали ко мне, доставая ножи и топоры. За пару мгновений решится всё. А с неба услышал я будто свист. Прилетела тварь окаянная да что-то сверху мне бросила. Рассекая воздух, оно падало.

За пару мгновений решится всё. Пару мгновений, но мне хватит их. Сеть я сразу разрубил топором, одним взмахом по нескольким нитям над головой. В прореху быстро руку вытянул и то, что сверху падало, поймал.

Приятно в руку лёг новый топор, из топорища цепи выскочили и обмотались мне вокруг моей руки, не стесняя движения, почти до локтя. Ишь, хитро как придумано, как чудно! Сжимать рукоять не надо пальцами. Можно руке отдых давать, и опять же, не уронишь его. А как ежели запустить захочу? Цепи зашевелились, ослабились. Слушают команду мысленную. Хитра вещица, заколдованная.

“Понравился, Алёшенька, подарок мой?” — как будто на ухо прошептала. Вот колдунья окаянная, ведь не хуже мужа будет в колдовстве. Если уже не обскакала его. — “А справишься с таким подарком моим?”

— Отчего же не справиться, справлюсь, — шепнул себе, разрезая то, что от паутины осталось. Уже и первый Лешак под руку поднырнул. Вот и его разрубил я с головы до пят. Подарок Мары как по маслу прошёл. У смерти хорошо оружие.

Остальные отпрянули, да без ума, первый ступор прошёл, снова кинулись. А двумя топорами сподручно как! Давно хотел я себе сразу два топора. Разве что обе руки всегда заняты. Ну так плечами, ногами распихиваю. А рублю с двух рук. Быстро умаялся. Лесная погань всё никак не закончится.

Так их всех порублю, а пригодились бы. Нехорошо Лешаков на труху переводить. Они нам в битве нужны будут с пришлыми.

Надо Лешего их быстрей изловить.

— Тварь поганая, не поможешь мне? — в небо кричу, знаю, здесь ешё, ждёт поди, чтоб передать мои Маре благодарности.

— Я предвестник, не боевой петух, мне без надобности спускаться к вам.

— Ну а что тогда машешь крыльями? Так то хорошо, ветерок создаёшь. Да берёзы мельтешат, качаются.

— Маре расскажу, как ты справился с топором новым, а убьют тебя, унесу обратно его.

— Я тебя скорее им зарублю, курица ты нещипаная, — в небо некогда смотреть, Лешаков рублю, а по тени вижу, тварь нависла где. А Лешаков много, налетели все, один в спину топор воткнул мне, теперь мешается.

Про сеть их я понял заранее, после предчувствия и увидел сам. Смотрю я не только двумя глазами — больше у меня чем пара глаз. Каждая букашка, пташка каждая, что видит, то мне ведает.

А Леший отступает, кружит меня, теперь мы в его лесу, каждый куст помогает ему. Раз — и обернётся деревом, камнем обернётся, зверем малым прошмыгнет под травой. Да медленно оборачивается, вижу я его перемещения. Вот бы угадать, где появится, да и встретить сразу топориком.

В один момент глаза закрыл, хотел с лесом слиться, посмотреть, получится или нет? Вроде по верху иду, по ветвям и листам, не пускает дальше лес, не открывается. Крепко в нём засел Хозяин прежний. Корнями за сердцевину крепко держится.

Слух напряг, почувствовал дуновение, то не с крыльев тот ветер, и не природный он. То бежит Леший, сосед, и на меня замахивается. Уже и свист воздуха слышу, почти у уха. От удара ушёл. Рогом зацепился злополучным. Всё никак не отрастет тот рог, не везёт ему. Чуть зарос, опять сбили его. Ну зато и соседец замешкался. Топор бросил свой, схватил нож, сразу в бок всадил. Взревела морда Лешачая. Я подумал одно, что моя морда ведь почти такая же страшная. Не к месту подумал, чем тогда Гостяту испугал чуть не до смерти.

И сразу почувствовал укол в бок. Отвлёкся сильно невовремя. Одно зло от баб. Хотя к чему эта мысль. Что я медлю, знахарка невиноватая. Лешего ножиком в бок не убьёшь, да топору времени не хватило на замах. Один на земле, второй на цепях. Двинул рукой, цепи обвились, топор в руке зафиксировали. Я пальцами обхватил древко — рукоять приятная, хваткая. И снизу по брюху пропорол его, моего соседа, противника. А у самого в боку уже по два ножа. Боремся дальше, когти в ход пошли. Застряли у меня в шее все. Пришлось рубить лапу Лешему. Теперь топор мне мешается. Послушались цепи, развились, руку освободили мне. Пришлось душить соседушку лапами. Лешаки не подходили его. Сидели, раны зализывали. Ждали, чем драка закончится. Я уж и так и эдак решал, всё ничего не выходило путного. Друг друга мы покалечили. Уже проткнули пару раз сучьями. И это дало идею мне. Пока катались по полянке с ним, сломал я сухое дерево. И как только вышло сподручно, наткнул на него соседушку. Спиной вперед на сук бросил его и сразу тот сук заставил расти. Пророс тот веткой ветвистою, поймал соседа Лешего как в тиски. Но это надолго не задержит Хозяина. Скоро сучок облетит в труху. Я вытянул руку на одной вере, что новый топор в неё прилетит. И знать не знал, будет так или нет, так рассудил, что заговоренный он и должен являться по зову ко мне.