— И как я могу кому-то такое дать? Ну, с последним — ясно, только мне это не подходит. А остальное? Откуда у меня возьмется чье-то доброе имя, не понимаю?
— Если вдумаешься — поймешь. Главное — распознать, что дорого конкретному человеку… Обычно в такого рода сделках, помимо предмета, переходящего из рук в руки, от тебя — к тому, кто кровно в нем заинтересован, ты вынуждена жертвовать чем-то еще. Чем-то личным. Пусть даже речь идет всего-навсего о принципах, самоуважении и тому подобных субстанциях…
— Дима, давай вернемся к примерам: с ними хотя бы веселее…
— Не уверен насчет веселья, но вот отличный пример. Как нарочно, он напрямую будет касаться моего доброго имени… Представь, что ты знаешь обо мне нечто такое, чем я ни с кем больше не хотел бы делиться. Что-то, что выставляет меня в крайне дурном свете. Зная это, ты могла бы пригрозить мне оглаской и запросить кругленькую сумму в обмен на твое молчание.
— Семьдесят миллионов?
— Цена, конечно, зависит от обстоятельств, но за иного коня и полцарства не жалко отдать. Вероятно, столь смелый поступок потребовал бы от тебя внутренних усилий, особенно если ты в этом новичок, но дельце бы выгорело.
— Чтобы такое представить, мне нужно что-то о тебе узнать, — Вика окинула меня изучающим взглядом, как бы в поисках улик, компрометирующих мою честь и достоинство, но, кажется, не нашла, за что зацепиться. — И что же выставляет тебя в дурном свете?
— Ты это всерьез спрашиваешь? Ай да умничка! Новое слово в тонком искусстве шантажа. Хочешь, чтобы я сам сделал за тебя всю черновую работу? Взял и сам себя преподнес на блюдечке? А гонорар, тогда как, пополам?
— Но я-то ничего подобного в тебе не вижу. Как я буду представлять то, о чем не имею никакого понятия?
— На то и расчет… — тут я осекся. — А, собственно, о чем речь? Что вообще ты можешь во мне увидеть, Шерлок?
— Разное. Всякую девчоночью ерунду… Тебе будет неинтересно.
— Предлагаю размен! — решительно заявил я. — Всю твою девчоночью ерунду меняю на одну страшную мужскую тайну. Ей-богу, себе в убыток…
— У тебя есть страшная тайна? — Вика откровенно воодушевилась. Она достала из-под себя последнюю ногу и уселась в позу прилежной ученицы: ступни опустила на пол, руки положила на колени, взор устремила на учителя. Я сроду не преподавал, но прилежных учениц представлял себе именно так. Идеальная осанка и исключительная сосредоточенность на предмете. Ну, и, конечно, футболка на голое тело…
— Тайн у меня целый вагон. Самой свежей, так и быть, поделюсь, раз уж твоя профессиональная девиация не оставляет нам другого выхода.
— В смысле?
— В смысле, не пощупаешь руками — не ухватишь умом… Однако ты вскрываешься первая.
— Чего я делаю?
— Рассказывай про свою ерунду.
— Ладно, — девушка еще раз оглядела меня с ног до головы. — Но сначала я сбегаю за водой: в жизни столько не разговаривала о серьезном за один присест — от умных слов во рту пересохло…
Спустя минуту, в течение которой я безуспешно пытался припомнить «умные слова», высушившие Викин фонтанчик, она вернулась в кресло с запотевшей бутылкой минералки и, основательно промочив горло, начала так:
— Только потом не расстраивайся: все, что я скажу, и правда сущая чепуха, которая одну меня и занимает… В общем, слушай, что я вижу. Ты пока в хорошей форме, но здесь натура постаралась больше твоего: если не прикладывать усилий, очень скоро тело начнет меняться. Просто время уже пришло. Вряд ли ты сильно потолстеешь, с такими-то запястьями, но твой будущий животик может тебе не понравиться. На боках тоже чуток нарастет, от талии и ниже, а сама талия сгладится лет через пять. За попу в ближайшие годы можешь не волноваться, хотя без правильного ухода и она в конце концов… ну, знаешь… превратится в кисель.
— Вика, а у тебя все наблюдения в том же духе?
— Так и есть. Я же предупреждала…
— Что ж, сделки уже не отменишь. Прошу, продолжай…
— Питаешься ты кое-как, и на коже это уже сказывается. Могло быть и хуже, однако тебе достался очень здоровый организм. Тело настоящего мужчины, как его задумала природа. Ты немного потеешь, но пот у тебя хороший. Качественный. Под этой футболкой, что на мне, не только ведь мной пахнет, понимаешь? И меня все устраивает. Наверняка, твоих девушек тоже — мы отлично такое чувствуем. И, если уж об этом зашла речь, из тебя мог бы получиться классный любовник.
— Мог бы получиться? — невольно заметил я.
— Да, безусловно. Просто до верхней ступеньки, тебе, по-моему, кое-чего не хватает.
— Вот, значит, как? — не то чтобы я принимал ее болтовню всерьез, однако… что еще за намеки такие, в самом деле! — А ты абсолютно в этом уверена, крошка?
— Более или менее… Дима, если что, я говорила о твоем характере. О способности наладить связь с другим человеком. И, похоже, не нужно было мне этого делать… Если же ты сейчас на правах мальчика разволновался, то как девочка могу тебя заверить: беспокоиться здесь совершенно не о чем. В том, что ты прилично оснащен для секса, никаких сомнений быть не может. Тут все очевидно — только слепая не заметит.
— Стал бы я о таком волноваться, как же… А все-таки из чего это следует, интересно узнать?
— Ты о чем? О характере или о своем оснащении?
— Вот обязательно было переспрашивать? …К черту характер, я о последнем…
— Так я и подумала… Во-первых, достаточно на тебя посмотреть. Ногами мы с тобой уже мерялись: по любому они коротковаты. Для танцев не лучшее качество, а для постели — в самый раз. А теперь на тебе еще и штанов нет — все как на ладони. Поглядим еще разик на твои ноги… Нормальные такие ножки, перспективные. Волосы, размер стопы, длина второго пальца… для мужчины это уже кое-что значит. Смотрим на голову. Брюнет, как и я. Еще один плюс. Щетина на твоем лице — густая, прямо на глазах отрастает. Готова поспорить, что грудь у тебя тоже не голая, если только специально с шерсткой не борешься…
— Вика, довольно! Все это лишнее. Поверь, нет у меня никаких волнений на сей счет… Однако, ты сказала «во-первых». Есть и «во-вторых»?
— Есть… А, во-вторых, мне и присматриваться не нужно. Я у Алены все выспросила. Она встречалась с некоторыми твоими девушками, а это считай, что ей каждый раз тебя в новостях по телику показывали. Шила в мешке не утаишь…
— Сама ты шило! И Алена твоя такая же… Больше вам, конечно, потолковать было не о чем…
— Ну, извини: так уж разговор повернулся. Сначала мы Аленину родинку под лопаткой обсудили, потом — почему слезы соленые, потом — кто такой эксги… биционист, а тут уж, само собой, и на тебя перекинулось… Дальше про ерунду рассказывать?
— Благодарствуйте, сыт по горло!
— В таком случае, теперь твой черед. Время для страшной тайны… Хочешь, свет помрачнее сделаю?
— Ох, милая, — сказал я, торопливо роясь в памяти в поисках подходящего анекдота. — Право же, не стоило мне на это соглашаться. Прямо язык не поворачивается сказать…
— Можешь не говорить, если не хочешь, — великодушно разрешила Вика, не в силах, впрочем, скрыть своего разочарования. — А можешь пошептать на ушко, если тебе так легче. Не знаю, странно это или нет, но у меня есть приятель, который именно так и поступает. Приходит иногда по ночам, ложится рядом и вышептывает все, что скопилось у него на душе…
— Признаться, звучит несколько эксцентрично… Или мило, в зависимости от контекста… Прости, у тебя есть приятель, с которым вы настолько близки? И настолько… хм… доступны друг другу? Даже в ночное время? Он живет с тобой, что ли?
— Это я у него живу. У него и у его бабушки. Тот самый жирдяй, о котором я рассказывала за ужином.
— Друг детства?
— Да, только Федя на три года меня старше… Что касается близости, ночью ему часто бывает грустно, и он заглядывает ко мне в постель пошептаться. У него тоже есть секреты, которых тебе знать не нужно.
— Всего лишь пошептаться?
— Ну, да! Спать с мной ему было бы неинтересно.
— Что ж, по-видимому, ты превосходно умеешь хранить секреты, дружок, поэтому я вполне готов доверить тебе свою тайну… Дело в том, что я украл кое-что. Нечто совершенно мне ненужное. Украл только потому, что подвернулась такая возможность и любопытно было посмотреть, что из всего этого получится…
