— Блестящий анализ, док! — отметил я. — Спасибо, что нашла время для частной консультации. Могу даже еще раз повторить: нашла время… Приятно и весьма неожиданно…
— Он смутился, — доложила Вика в своей прямолинейной манере и тут же попыталась сгладить возникшую неловкость. — Не знаю, кто эти горные ангелы, но уверена, что дело не в них. На меня Дима сегодня очень даже смотрел.
— Фигасе! — возликовала Алена. — А как он смотрел? И куда?
— Ален, ну ты тоже как маленькая. Куда обычно смотрят? Вот сюда и сюда…
— Эй, а чего ты на мне-то показываешь? — заржала сестренка. — Во даешь! Может, тебе еще куклу принести?
— Большое спасибо вам обеим! — поблагодарил я. — Конечно, просто так уйти вы не могли. Непременно нужно было позубоскалить над человеком. От Алены я другого не ждал, но ты, Вика… Робин Гуд бы этого не одобрил.
— А что, не надо было говорить? — смешалась Вика. — Извини. Только что в этом плохого? Вот если бы я тебя не привлекала, тогда действительно было бы тревожно. На меня все мужчины заглядываются. На Алену, кстати, тоже.
— Я могу назвать пару журналов, которые никаких денег не пожалели бы, лишь бы тиснуть нас с тобой на обложку, — поддержала подругу сестренка. — Ну, знаешь, вдвоем. Красотки же, куда деваться! Бомбические фотки получились бы…
— Не хочу лить воду на твою мельницу, — сардонически отозвался я, — но, думается, таких журналов найдется во много раз больше, достопочтенная Алена Андреевна. «Желток» и блогеров я даже не считаю. А первейшая бомба заключалась бы в заголовках…
— Я вовсе не об этом, — Алена потускнела. — Ладно, Викуль, пойдем уже. Димочке спать пора: видишь, у него правый глаз в сторону уезжает — верный знак. А косточки мы ему еще перемоем…
— Стоп, это еще зачем? — подивился я такому обещанию. — Вам самих себя не хватает? Косточки! Кстати, что-то не припомню, чтобы я завещал свой скелет вашей парочке.
— Дима, ты довольно интересный человек, — уведомила меня Вика. — И не совсем понятный. Пожалуй, у меня есть несколько вопросов, на которые Алена могла бы ответить.
— А самому мне это не под силу?
— Только не обижайся, но ты слишком умный. Из того, что ты сам про себя знаешь, меня мало что может заинтересовать. Большей части я не пойму, а то, что смогу понять — мне, скорее всего, без надобности. Вот Алена — другое дело: она видит вещи так же, как я, и провела с тобой всю свою жизнь.
— А что, если не секрет, тебя во мне интересует?
— Ну, я же девчонка. То, как ты чувствуешь, разумеется. Что ты любишь, от чего страдаешь.
— Не все ли тебе равно, что чувствуют мужчины?
— Странный вопрос… Нет, мне не все равно. Мужчины меня крайне занимают. Я люблю мужчин. Я сплю с мужчинами. Ты не знал?
— Откровенно говоря, на сей счет у меня почему-то сложилось иное представление.
— Из-за Алены? Так ведь вы, мужчины, не единственные, кто есть на свете. Женщины мне тоже очень нравятся: возможно, даже сильнее. Они определенно красивее, и в сексе отлично угадывают, когда ты больше настроена брать, а когда — отдавать. Если у меня когда-нибудь появится муж, вполне вероятно, он будет женщиной.
— Вика, походу, «бишка», чего непонятного? — недовольно заговорила Алена. — Сразу не видно, что ли? Я же тебе, олуху, тысячу раз рассказывала, что к чему и на что полагается смотреть в первую очередь…
— Про «бишек» не помню, — соврал я, обидевшись на «олуха» и желая устроить маленькую провокацию, — помню по «сиповок».
— Во дурак! — опешила сестренка, в то время как Вика радостно рассмеялась. — Митюш, ты сколько вообще выпил? Это даже по моим меркам неприлично. В смысле, такое я тоже рассказывала, но всему же свое место… Викуль, делай, как я: строим чопорные лица и презрительно удаляемся… Зашибись! Это у тебя такое чопорное лицо?
— Алена, чего ты, — Вика явно развеселилась. — Смешная же шутка. Только я не «сиповка», я «ладушка».
— Серьезно? — невольно отвлеклась Алена. — Добро пожаловать в клуб, детка!
— Превосходно! — сказал я. — Вот теперь у меня точно возникло ощущение, что я слишком много знаю. Убейте меня кто-нибудь!
— Будем убивать? — кровожадно спросила сестрица, обращаясь к ухмыляющейся подружке. — Или оставим мучаться?
— У вас замечательная семья, — неожиданно поведала Вика. — И вы очень нужны друг другу… Ален, давай просто пойдем к тебе. На третий раз должно получиться. Покажи мне свою комнату… Дима, спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Вика! — ответил я с огромным облегчением.
— Споки-ноки, братец! — быстро попрощалась Алена. — Нет, дай сперва поцелую на счастье. Все! Спасибо тебе, Димуль! Сладких снов. Люблю, люблю, люблю…
Глава 9
Было далеко за полночь, когда я вновь очутился за стойкой бара, пропитанного запахами алкоголя, парфюма и пота, и бесстрастный бармен, как две капли воды похожий на Эдика, вручил мне мой первый хайбол. «Добро пожаловать в клуб, Дмитрий Андреевич», — сказал он. Слева присела незнакомка в красном, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся Аленой, которая тут же подмигнула незнакомке в сиреневом, что инкогнито сидела от меня по правую руку и в действительности была Вайноной Райдер. «Что, подруга, не клюет?» — осведомилась Алена. «Тише! — громогласно ответила Вайнона, перекрывая ужасное техно, хлещущее из колонок. — Еще клиента мне спугнешь». — «Этого, что ли? — Алена смерила меня глазами, один из которых был синим, а другой зеркальным, и в нем отражалось чье-то неведомое одутловатое лицо. — Рожа как будто знакомая… Кто таков?» — «Родная, — забеспокоился я, — не шути так, пожалуйста. Это же я — Митя. Твой старший брат. А ты — моя младшая сестренка». — «Это не кто иной, как Шериф Ноттингема, — сдала меня Вайнона. — Вернее, только его тело». «Фу», — Алена брезгливо отвернулась. «Аленушка, не слушай ее! — взмолился я, почувствовав поистине смертную тоску. — Я твой брат, разве ты не видишь?» — «Нет у меня никакого брата! — отрезала Алена. — Был да весь вышел». — «Ее брата звали Робин Гудом, — подлила масла в огонь Вайнона. — Только он, подлец, взял и обернулся вымышленным персонажем». — «Алена, прости!» — я схватил сестру за руку, но вышло так, что вместо руки мне подвернулась ее грудь, на которой не оказалось лифчика. «Давно бы так, — похвалила она. — Долго же ты кобенился! Давай отсосу по-пионерски, и вся история». — «История — интересная наука», — поддакнула Вайнона. Я в смятении вцепился в свой стакан и опрокинул его содержимое в глотку — никакого вкуса. Никакого облегчения. Никакого тумана в голове — одна лишь жуткая, бессмысленная ясность. «Зачем это все? — по щекам Алены покатились слезы. — Родные же друг другу… Разве нельзя было по-человечески?» — «Что мне делать? — спросил я. — Как мне все исправить?» — «Я знаю способ! — сообщила Вайнона, расстегивая сиреневую блузку и обнажая приятный округлый бюстик. — Я должна тебя накормить. Это очень красивая древняя традиция». — «И тогда все снова станет хорошо?» — спросил я и, не дожидаясь ответа, припал к ее сладкому, как инжир, соску. Что-то невероятно крепкое и хмельное наполнило мой рот. «Я люблю мужчин, — Вайнона погладила меня по голове. — А потом ты покормишь меня…» Перед моими глазами блеснул изумрудами золотой крестик, доставшийся Алене от ее матери. Теперь он раскачивался между бледными, словно вылепленными из белого церковного воска грудками, и вдруг чьи-то тонкие пальцы, пугающе похожие на Аленины, остановили его движение. «Не может быть!» — отшатнулся я. Передо мной сидела Алена, только что вернувшаяся из пансиона: ей было четырнадцать и с ее волос еще не сошли следы черной краски. Она была в стельку пьяна и, прикрыв глаза, заваливалась на барную стойку. «Димочка, это ты? — пробормотала сестренка. — Мне так плохо. Не оставляй меня, пожалуйста». — «Родная, я никогда тебя не оставлю, — трясущимися руками я пытался застегнуть на ней одежду, но пуговицы осыпались вниз и, превращаясь в золотых скарабеев, расползались из-под ног. — Ведь я твой брат. У меня никого нет, кроме тебя». — «Брат… — Алена расплылась в пьяной улыбке. — Я очень тебя люблю! Очень-очень! И все для тебя сделаю. Все, что потребуется. Чего ты хочешь?» — «Лёся, ты прямо как маленькая, — вмешалась Вайнона, внезапно оказавшись за спиной полумертвой Алены и бережно массируя ее виски. — Он хочет меня, чего непонятного?» — «Он смотрел сюда и сюда, — доложил Эдик, грубо тыкая пальцем в корноухого тряпичного кролика яркой коралловой масти. — Ну и свинья же вы, Дмитрий Андреевич!» — «Такой интересный человек, — не согласилась Вайнона. — Лёся, я хочу побыть его девушкой. Можно? О, да у тебя сердечко застучало… Возвращайся!» Алена вернулась. Ей снова было двадцать, и она строго воззрилась на развязную кинозвезду. «Паспорт!» — потребовала она. Паспорт почему-то поднесла Полина, за что суровый бармен опустил в ее декольте пару засахаренных вишенок. «Возраст согласия, — по слогам прочла Алена. — Ну, допустим… Ладушка?» — «Еще какая, — призналась Вайнона. — Там же все написано». — «Добро пожаловать в клуб!» — значительно вставил Эдик. «Последний вопрос, — объявила Алена. — Ноги до пола достают?» — «У меня очень длинные ноги», — Вайнона без стеснения заголила низ, одним неуловимым жестом заставив свою юбку рассыпаться на тысячу разноцветных фрагментов, которые с картонным стуком попадали к ее босым стопам. Бедра девушки были испещрены мелкими рыжеватыми иероглифами, а в центре красовался огромный дубовый лист с логотипом Шервудского леса. «Ну, Димуль, — сестренка виновато развела руками, — тут без шансов. Молоденькая, симпатичная, с ногами — бери и пользуйся». — «Но она не потопала! — пожаловался я. — Так не считается!» — «А можно я не буду топать? — попросила Вайнона, неприметно сделавшись Викой. — Боюсь, как бы всех тут не торкнуло». — «Устами младенца, — кивнул Эдик. — Берите как есть, Дмитрий Андреевич». — «Я так не могу, — я чуть не плакал. — Вы что, не понимаете? Без этого нельзя. Это все меняет! Она должна топнуть!» — «Топни ножкой, Викуль, — примирительно сказала Алена. — Иначе он не успокоится». Вика закрыла лицо ладонями и топнула. Дубовый листок сорвался со своего места и ринулся на меня, заслоняя собой все происходящее. «Ы-ыы!» — услышал я страстное стенание Алены и проснулся.
