— Поскольку в этом и состоит наша цель, нувориша мы с тобой считаем верхом совершенства. Я мог бы сказать «богач», но, прости, погнался за красотой слога.
— А про постель там тоже для красоты слога? Или, кроме нее, других средств еще не придумали?
— Успокойся, постель там тоже для красоты. А что, для тебя это принципиально?
— Пока не знаю…
— Тогда хватит болтать… Первое из наших средств всецело зависит от случая. От того, как повернется фортуна. На него трудновато рассчитывать, но сбрасывать со счетов тоже не стоит. Второе — гораздо надежнее, но, скорее всего, потребует от тебя определенных жертв. По меньшей мере, готовности чем-то поступиться…
— Все умозрительнее и умозрительнее…
— А как бы ты хотела?
— Можно пример? Что такое «случай»? Ты ведь, наверное, не в карты предлагаешь играть? Я, конечно, умею, но почти всегда проигрываю…
— Да, здесь ты права. С твоим лицом я бы за покерный стол не садился. Но в играх другого рода это же наивное личико способно склонить удачу на твою сторону. Скажем, расположить к себе кого-то настолько основательно, что этот кто-то совершенно добровольно и бескорыстно тебя… — я сделал паузу. — Ну?.. Что?
— Что «ну что»? Поимеет? А говорил, постель — для красоты…
— Нельзя ли мыслить платоничнее, юная леди? И потом мы все-таки о мамоне рассуждаем, а не о Содоме с Гоморрой.
— Ну, я не знаю… Поимеет и оставит на чай?
— Мне кажется, ты слишком переоцениваешь одни свои качества и в то же время недооцениваешь другие. Короче говоря, этот кто-то совершенно добровольно и бескорыстно тебя озолотит. Обеспечит твое безбедное существование. Как выражаются в народе: за красивые глаза…
— Вот так сразу? — Вика похлопала красивыми глазами. — Разве в жизни такое бывает?
— А разве в твоей жизни такого еще не случалось? — я красноречиво помолчал и, так как девушка всего лишь недоуменно пожала плечами, продолжил. — Взять, например, меня. Безусловно, ты мне симпатична. Почему бы по такому изрядному поводу не предложить тебе огромную кучу денег? Не жалких семьдесят тысяч, а гораздо больше. Под влиянием светлых чувств. Или из каприза. Я чувствителен и капризен — вполне могу себе такое позволить…
— В качестве подарка? — осведомилась Вика.
— Именно! Так мы это и назовем для краткости.
— Зачем тебе дарить мне деньги?
— А сама как считаешь? Вероятно, что-то может меня к этому побудить. Что-то задушевное, к примеру… Зачем, по-твоему, Алена подарила тебе тот самый анклет, что скрывается теперь под твоим чудным седалищем?
— Вот эту штуковину? — девушка вытянула на свет правую ногу и погладила блестящие звенья кончиками пальцев.
— Ее самую. Более подходящего символа для кучи денег и не придумаешь…
— Дима, но это же никакой не подарок. Это просто… Ну, как… Алена попросила меня надеть ее украшение и побыть с ним какое-то время… Недолго…
— Ах, вот в чем дело, — признаться, я ощутил сильнейшую неловкость и не вполне понимал, как продолжать этот разговор: мой менторский азарт весь куда-то улетучился. — А я было подумал… С чего вдруг Алене взбрело такое в голову?
— Ну, видишь ли… — как ни странно, Вику тоже охватило какое-то таинственное смущение. — Это всего лишь причуда. Ей так захотелось. Так нужно было… для секса…
— Прошу прощения! — я поднял вверх обе руки. — Вопрос снимается! Секс — занятие креативное. В таком случае хоть личинами меняйтесь — это не моя забота.
— А что насчет денег?
— Каких денег? Ах, да… Тут все просто. Есть такое выражение: «приспичило». За ним может стоять все что угодно — иной раз сам не знаешь, что тобой движет. Вчера тебе приспичило подарить мне халат — и ты подарила. А сегодня или, допустим, завтра мне точно таким же манером приспичит подарить тебе уйму денег. То самое «богатство», как ты его окрестила. Отчего нет?
— Миллион? — прагматично уточнила девушка.
— Почему миллион? По-твоему, это богатство? Что ты будешь делать с миллионом?
— Не знаю еще… Возможно, куплю что-нибудь, что стоит миллион, если мне это понадобится.
— Ну, естественно… Для примера это не важно, так что пусть будет миллион. Хотя нет, этого даже для примера маловато. Лучше уж семьдесят… Семьдесят миллионов к твоим семидесяти тысячам… Кстати, любопытно: приняла бы ты от меня эти деньги, если я бы вдруг предложил?
— Семьдесят миллионов?
— Да…
— Так нельзя спрашивать, — Вика с укоризной покачала головой. — Сначала предложи, а там посмотрим.
— Почему ж нельзя, моя милая? Не охота отвечать?
— Дима, а сам ты не понимаешь? Я могу ответить на вопрос. Могу ответить на предложение. Но не получится ответить на предложение внутри вопроса. Да и задавать такой вопрос должно быть неудобно… Послушай, как это звучит: «согласилась бы ты стать моей женой, детка, если я бы вдруг предложил?» Ты всегда так делаешь? И как, успехи имеются?
— Если честно, поздравлять пока не с чем… — я внимательно поглядел на Вику, которая тем временем демонстрировала незаурядный цирковой номер: поочередно сгибала и разгибала пальцы правой ноги — то ли в рассеянности, то ли пытаясь таким образом подсчитать, велика ли разница между семьюдесятью миллионами и ее нынешним достоянием. — Сдается мне, что с первым средством мы дальше не продвинемся. Налицо явный мировоззренческий раскол. Конфликт поколений… Имеет ли смысл продолжать?
— Первое оказалось жидковато, — серьезно подтвердила девушка. — Бульон да капуста. Но, надеюсь, хотя бы со вторым повезет. Если все еще помнишь, я осталась без колготок. И, между прочим, по твоей милости. Очкастая селедка их получила, я нет…
— Да, только все это исключительно в твоем воображении…
— В моем? Дима, ты видишь на мне колготки? — Вика звонко шлепнула себя по ляжке. — Не похоже, что они тут есть. В своем воображении можешь рисовать меня в чем пожелаешь, я же не против. Хоть в чулках в сеточку. Но в колледж я в таком виде не пойду…
— Занятная логика… — только и смог выговорить я.
— Кстати, в том магазинчике еще и хипстеры неплохие продавались. Как раз моего размера. Их у меня тоже теперь нет… Поэтому у нас только два пути: или мы с тобой продолжаем, или я сейчас же возвращаюсь в очередь.
— Вика, ты нечто… А может, вместо этого мне просто взять и купить тебе колготки? И эти самые… хипстеры… Не моя в том вина, но к размеру я уже присмотрелся. Единственный вопрос: какой у них цвет в твоих фантазиях и встречается ли подобный в реальном мире?
— Дима, ты такой серьезный, — девушка обезоруживающе улыбнулась. — Я же снова пошутила. Ничего, люди ко мне не сразу привыкают… Я умею отличать фантазию от реальности, это легко: в первой у меня туфельки, как у Золушки, а во второй только мозоли от них.
— То есть, заодно с колготками мы с тобой еще и туфельки покупаем?
— Смешно. Но, заметь, ты снова спрашиваешь, а не предлагаешь.
— На этот раз предлагаю. Дюжину колготок! Килограмм хипстеров! И столько туфелек, что Золушка лопнет от зависти. А взамен мы оставим эту тему и поговорим о погоде… Ветерок от кондиционера сегодня довольно свеж, не находишь?
— Спасибо! Но, пожалуй, я откажусь. Сейчас мне интересно послушать, как делаются богатыми. Очень надеюсь, что это стоит нагоняя от Лидии Марковны…
— Хорошо, вот тебе второе средство. С ним ты можешь преуспеть, если обладаешь чем-то значимым для другого человека. Чем-то, что не имеет твердого тарифа. Чем-то, чья стоимость измеряется лишь силой желания этого человека заполучить некую вещь, представляющую для него особую ценность…
— Вещь вроде этого браслета? Мне кажется, для Алены он очень много значит…
— Этой вещью не обязательно должно быть что-то материальное. Чем только не дорожат люди, в том числе и весьма состоятельные. Информация, власть, авторитет, безопасность, родственные связи, душевный покой, острые ощущения — всего и не перечесть. Крайне длинный и разномастный список. Одни из кожи лезут вон, чтобы сохранить в веках свое доброе имя, а другие готовы платить чистоганом, лишь бы на них, прошу прощения, кто-то помочился.
